Вадим Панов - Московский клуб

— Я не хочу видеть Мертвого. Сообщите ему, что у меня неотложные дела

Жесткий приказ не вмешиваться в происходящее Кауфман должен был получить от Ника Моратти, и Роман не испытывал никакого желания лишний раз общаться с Максом.

— Поступили сообщения от президентов «Науком», «МосТех» и «Хруничева». Русские выражают сочувствие. Предлагают вместе позавтракать.

— Объясни, что пока я не в настроении. Может быть, пообедаем.

— Срочное сообщение из Эдинбурга. Биржевые аналитики подготовили доклад…

— Я просмотрю его позже.

Тон не оставлял сомнений в том, что мысли Железного Рома пребывают вдали от проблем корпорации. Его не интересовали дела, не интересовал бизнес, точнее, он просто не мог о нем думать, не был способен сосредоточиться. Тем не менее секретарь рискнул настоять:

— Ром, аналитики уверяют, что это ОЧЕНЬ важный доклад. Вы должны обязательно просмотреть хотя бы выводы…

— Брось его в мою «балалайку». — И отвернулся, наблюдая за приближающимся небоскребом.

«Дядя Степа» считался самым лучшим, самым роскошным и самым пафосным отелем Сити. Он задумывался таким, и он таким стал. Двести этажей номеров, апартаментов, ресторанов, кафе, зимних садов, кинотеатров, спортивных залов, бассейнов и всего остального, необходимого простому человеку для комфортной жизни. Изначально проект строительства гостиничного небоскреба считался авантюрным, нерентабельным, корпорации скептически отнеслись к идее, и ее авторам пришлось помотаться по Анклавам, прежде чем в Москве им улыбнулась удача. Расчет авторов проекта оказался верен: несмотря на мощные современные коммуникации, пассажиропоток между Анклавами оставался стабильно высоким и возрастал год от года. Приезжие: и командировочные, и туристы — должны были где-то жить, а что может быть лучше отеля в самом безопасном районе? С другой стороны, земля там дорогая, вот и потянулись к облакам высотные отели, предлагающие номера клиентам с любой толщиной кошелька. Четыре звезды на нижних уровнях, с перспективой любоваться заполненными мобилями мостовыми, пять — на средних, а двадцать последних этажей «Дяди Степы», из окон которых открывался великолепный вид на Анклав, представляли собой комплекс резиденций для высшего менеджмента транснациональных корпораций. Фадеев всегда занимал Испанские апартаменты с гобеленами ручной работы и настоящей антикварной мебелью и теперь угрюмо наблюдал, как вертолет плавно опускается на знакомую посадочную плошадку. Каких-то несколько часов назад сюда должна была прилететь Петра, принять ванну, покушать, развлечься… Не прилетела.

В правом верхнем углу напыленного на глаза наноэкрана настойчиво мигал красный треугольник — секретарь, переславший доклад аналитиков, снабдил его пометкой «сверхважно», но пока Роману было не до того. Фадеев прошел в каминный зал, медленно, словно впервые увидел, оглядел знакомую комнату, тяжело взглянул на секретаря и осведомился:

— Женщина здесь?

— Ожидает, — кивнул секретарь.

— Пусть войдет. — Роман подошел к бару. — И оставьте нас одних.

Любой Анклав мира находится на территории какого-либо государства, и каждое правительство, на территории которого расположен Анклав, сознательно или подсознательно считает его «своим». Да, на корпоративных землях собственные законы и правила, правительства не имеют там никакой власти, но ведь большинство жителей Анклава составляют выходцы из ближайшего государства, сохранившие родственные и дружеские связи, говорящие на одном с гражданами языке. Любая страна мечтает укрепить свое положение в Анклавах, и уж тем более в том, который в ней расположен, любая страна пойдет на любую хитрость, чтобы стать еще ближе к технологиям и знаниям, накопленным корпорациями. Так появилась идея представительств государств в Анклавах, а вместе с ней — «дипломатические зоны», экстерриториальные территории, внутри экстерриториальной территории районы, находящиеся под юрисдикцией государств. Так появились «Имам Али Парк» в Марселе, «Баварский район» во Франкфурте, «Площадь Мао» в Гонконге… хотя китайский Анклав, по общему мнению, и так представлял собой одно большое представительство поднебесников. В Москве эту роль играл Федеральный Центр, включивший в себя Китай-город, Старую площадь, Лубянку, Кремль, Охотный ряд, Манежную площадь с Моховой, Пречистенку и Остоженку. Здесь размещались представительства России и других стран, резиденция и аппарат губернатора Московии, а также филиалы некоторых государственных предприятий. Охрану Федерального Центра осуществляла бригада ОКР, Объединенного Комитета Расследований, командир взвода спецназа которой, капитан Эмира Го, и находилась сейчас в апартаментах Железного Рома.

— Разговор предстоит конфиденциальный, — тихо произнес секретарь. — Вашу «балалайку», пожалуйста.

Эмира вынула чип, вложила его в поданный слугой футляр и прошла в комнату.

— Господин Фадеев?

— Просто Роман, пожалуйста.

— Хорошо, — спокойно кивнула Го. — Просто Роман.

Он почувствовал легкий аромат «Багдадской розы», самых модных в этом сезоне духов.

— Выпьете?

— Нет.

Себе Фадеев плеснул чистого джина, на шаг подошел к Эмире и остановился. Высокая, подтянутая, стройная женщина чуть за тридцать. Сейчас она была в штатском — неофициальный визит проходил в обстановке секретности, но Роман мог легко представить ее в форме ОКР: фуражку она, скорее всего, поднимает чуть выше положенного, открывая чистый выпуклый лоб, а китель, наверняка, заузила, подчеркивая тонкую талию. Пышные черные волосы стянуты в тугой пучок на затылке. Брови черные, едва не сросшиеся, глаза большие, тоже черные, твердые скулы, однако нос, линии губ и подбородка показывали, что капитан Го была полукровкой.

— Присаживайтесь. — Эмира опустилась в кресло, не сводя глаз с оставшегося стоять Фадеева. — Вас уже ввели в курс дела?

— Конечно.

— Вы сможете принять в нем участие?

Роман держался с привычной властностью, но Эмира прекрасно видела боль в глазах верхолаза. И некоторую растерянность. И еще то неуловимое, что отличает переживания за ЛЮБИМОГО от простой заботы о близком человеке. Фадеев любил внучку. «Плевать на позолоченную мебель и гобелены! В первую очередь он человек, а уже потом верхолаз!»

— Вашу внучку похитили на федеральной территории, — серьезно произнесла Го. — То, что она гражданка Анклава, ничего не меняет — прокуратура может возбудить уголовное дело.

— И возбудила?

— Разумеется. Перед нашей встречей я позвонила прокурору Московии и попросила его об этой маленькой услуге. А поскольку речь идет о преступлении против гражданина Анклава, то согласно пункту девять параграфа двадцать четыре Положения, а также пункту семь статьи пять Договора между Анклавом Москва и Российской Федерацией я имею полное право на проведение расследования на территории Анклава. Прокурор Московии, опять же по моей просьбе, поставил СБА в известность о возбужденном уголовном деле, однако не уточнил, кто именно будет заниматься расследованием.