Василий Сахаров - Степные волки

В самом деле, через реку в районе брода, превратившуюся в большую грязную лужу, по осыпавшимся от ног тысяч людей берегам, по раскисшему и размолоченому дну, на подмогу гарля, прячущимся от обстрела за развалинами засечной баррикады, шла подмога. Их было много, очень много, как минимум тысяч пять человек облепили весь левый берег, и если штангордцам подмоги не будет, то продержатся они минут пятнадцать, не больше. Жрец нащупал свой заветный амулет-поисковик, заряженный еще до боя с рахдонами, под завязку, свой последний резерв, и решил, что покинуть эскадрон лучников на произвол судьбы, было бы не честно, он привел их сюда и, в какой-то мере он за них в ответе.

— Я остаюсь, капитан, — ответил он. — Некоторый запас силы у меня есть, и когда они подойдут вплотную, дам вам минут двадцать на отход к холмику позади нашей позиции, а потом отойду сам.

— Как знаете, достопочтенный, но шансов дотянуть время до подмоги, у нас почти нет, — голос виконта Сагина был глух.

В запасе у каждого лучника оставалось по три-четыре стрелы, и теперь, когда интенсивность стрельбы резко упала, гарля вновь перешли в атаку, тем более что позади, их подпирали выползающие на берег грязные и мокрые сородичи.

— Отход на взгорок! — выкрикнул капитан и весь эскадрон рванулся назад по дороге.

Фриге Нойм остался один, на него бежали тысячи людей, оскаливших свои лица в боевых кличах, они потрясали своим оружием, но он их не слышал. Молитвы возносить было бесполезно, помощи свыше не будет, и крепко обхватив амулет левой рукой, правую жрец выставил перед собой. Пятьдесят метров до противника, сорок, тридцать.

— Ха-а-а! — выдохнул жрец, посылая всю свою ненависть, перерабатывая и пропуская ее через себя, вперед.

Из его руки выплеснулось немалое, метров восемьдесят в окружности кольцо газа, которое метнулось в сторону гарля. Оно ударило в толпу людей и разметало его, и это было только начало, поскольку следующим фокусом данного приема, разработанного лично жрецом, было то, что газ ядовит. Он всего лишь выкинул его перед собой, а ветер понес дальше, к реке, сил потрачено немного, но эффективность поражала. Десятки, а за ними сотни горских бойцов падали на колени и обхватывали сведенные судорогой шеи, лица их приобретали зеленоватый оттенок и, в корчах, они умирали. Волна смерти прокатилась по вражескому войску, а заряда поисковика, жрецу должно было хватить еще на пару подобных ударов.

Новый выдох, со смещением влево, и еще один, вправо. Два ядовитых облака исторгла рука жреца и, не тратя времени на то чтобы увидеть результат своего чародейства, жрец развернулся и бросился бежать на взгорок, где строились в боевой порядок лучники виконта Сагина. Амулет пуст, а стоять на месте без всякой защиты, Фриге Нойм смысла не видел. Все что мог он сделал, и теперь, вновь, только клинки решат исход боя.

Запыхавшись, жрец забежал по склону наверх и обернулся. Картина, которую он увидел, поражала. Сотни вражеских бойцов умирали от ядовитого газа, наступление прекратилось, а самое главное, замешательство и паника наемников были настолько большими, что многие из них попытались отступить. Сделать им этого не дали, так как на степном берегу появились рахдонские гвардейцы бордзу, которые, орудуя длинными бичами, стали гнать гарля в реку. Они еще поднажали, и все скопище людей, просто рухнуло с осклизлого речного берега. Бичи грозно свистели, тяжелые и мощные кони бордзу давили на горцев, и они вновь пошли в атаку.

— Ну, что капитан, — жрец обернулся к виконту Сагину. — Пришла пора прощаться, я пуст, а твои воины долго не выстоят. Был рад знакомству.

— Достопочтенный, — капитан протянул жрецу руку, — для меня честь, быть лично знакомым с вами. Благословите.

Фриге Нойм крепко пожал капитану руку и, обернувшись к застывшим в едином строю воинам эскадрона, выкрикнул:

— С нами Белгор, воины! Верьте в него и спасение придет, ибо сказано, что кто верует истинно в своего предка-прародителя, тому воздастся.

— А-а-а! — откликнулись ему воины, потрясая своим оружием.

— Вы отыграли больше часа времени у врага, и теперь, даже если мы погибнем, наша смерть будет не напрасной. Наши войска резерва уже на подходе и скинут рахдонских прихвостней в воды Саны. Да будут они прокляты! Благословляю вас на битву! Слава Белгору!

— Слава! Да-а-а! — вновь поддержали его воины.

— Лучники, бей! — дал команду виконт Сагина, и пятерка лучших стрелков, которым отдали все запасы стрел, начала стрельбу.

Пять стрел, взвившись в небо, ударили в строй гарля, с опаской продвигающихся вперед. Пятеро горских воинов повалились в строй, их оттолкнули и, ступая прямо по их телам, двинулись дальше. Вновь стрелы, и вновь несколько убитых. Кто-то из глубины вражеского строя пролаял команду, и гарля рванулись вперед. Жрец отступил в глубину строя и выломал у дерева, стоявшего на холмике, грубую и увесистую сучковатую палку. Пусть он не мечник, не лучник, но лупить этой дубиной по головам врагов, он сумеет.

Гарля с трудом вскарабкались на холмик, так как не все смогли пройти по дороге, петлявшей по взгорку, и ударили в неровный строй штангордцев. Дальнейшее для жреца слилось в одну нескончаемую схватку. Удар дубиной откидывает одного горца в сторону, второй на излете задевает другого по затылку, и он падает под ноги своих товарищей. Острием укол вперед, и чей-то окровавленный глаз повисает на деревяшке. Отбив меча. Защита. Новый укол вперед. Удар, а за ним вслед еще один. Пот заливает глаза, жрец смахивает его рукавом мантии, и получает сильный тычок древком копья под ребра. Он шатается, и это спасает его от лезвия меча, просвистевшего всего в нескольких сантиметрах от головы и срубившего несколько волосков.

Схватка откинула его к дереву, импровизированный тыл спешенного эскадрона, и он смог оглядеться. Полсотни конников все еще сдерживали напор горцев, но конец был неизбежен, если… В этот момент затрубили звонкие трубы, и на дороге появились сотни рыцарей, спешащих на подмогу своим братьям.

— С дороги! — закричал капитан, тоже увидевший это. — Отход!

Все вдруг, резко развернувшись, штангордцы, кто смог отойти от схватки, резко отскочили назад, развернулись и побежали прочь от дороги. Конница рыцарей накопилась, мгновение застыло, и всадники, вдарив своих тяжеловозов шпорами под бока, стальной лавиной устремились вперед, на горцев. Элита герцогства, дворянская рыцарская конница, в секунды набрала разбег, ударила в строй гарля, больше напоминающий толпу, и началась резня. Рыцари раскатывали неорганизованных горцев в блин, топтали их лошадьми, давили, а сверху, с высоты своих седел, крушили их головы каждый своим излюбленным оружием. Кто-то махал тяжеленной булавой, кто-то шестопером или прадедовским мечом, а некоторые орудовали обычными обитыми железом палицами, грубо, дешево и надежно. Только на пару минут рыцари задержались на вершине холма, и стальной каток, сминая бегущих в ужасе гарля, потек вниз.