Стивен Кинг - Бесплодные земли

Дальше он читал быстро, по диагонали. Разумеется, все закончилось хорошо, хотя в детской памяти этот момент отчаяния в самом глухом уголке депо останется, без сомнения, гораздо дольше, чем счастливый конец – такого вообще свойство памяти, и тем более детской: помнить плохое и забывать о хорошем.

Мистер Мартин, Президент Железнодорожной Компании «Срединный Мир», лично приехал с Сент-Луис, чтобы посмотреть, как там идут дела. Помимо этого он собирался съездить на новеньком Берлингтон-Зефире в Топеку, где его дочка, ставшая пианисткой, давала в тот вечер свой первый сольный концерт. Только Зефир завести не сумели. Похоже, в топку попала вода.

(«Это, случайно, не ты налил воду в дизельный бак, машинист Боб? – спросил себя Джейк. – Зуб даю, это ты, старина!»)

А остальные все поезда были в рейсе! Что же делать?

Кто-то легонько подергал мистера Мартина за руку. Это был Чистильщик Боб, только он не был сейчас похож на чистильщика моторов. Он снял свой рабочий комбинезон, забрызганный маслом, и надел чистую спецодежду и свою старую машинистскую фуражку.

– Чарли здесь, на запасном пути, – сказал он.

– Он довезет вас до Топеки, мистер Мартин. И вы успеете на концерт вашей дочки, Чарли всегда и везде успевал.

– Этот древний паровоз? – усмехнулся мистер Мартин. – Да он и до завтрашнего утра туда не доберется, до Топеки.

– Нет, Чарли сможет! – настаивал машинист Боб.

– Я знаю, он сможет! Ведь ему не придется тащить вагоны! Понимаете, я в свободное время чистил ему двигатель и котел, так что он готов ехать.

– Ладно, давайте попробуем, – сказал мистер Мартин. – Мне было бы жаль пропустить первый концерт Сюзанны!

Чарли действительно был готов: машинист Боб наполнил тендер свежим углем, а бока раскаленной топки аж покраснели. Боб помог мистеру Мартину подняться в кабину и впервые за долгие годы вывел Чарли со ржавых запасных путей на основные рельсы. Выехав на Первый Путь, он потянул за веревку гудка, и Чарли выдал свой прежний бодрый и смелый клич: ВУУУ-УУУУ.

Услышав знакомый гудок, детишки всего Сент-Луиса высыпали на улицу, чтобы поглядеть на ржавый и старенький паровоз, который снова отправился в путь по рельсам.

– Смотрите! – кричали они. – Это Чарли! Чарли Чу-Чу вернулся! Ура-а-а!

Они все махали ему руками, а Чарли, пуская веселые струйки пара, выехал из городка и помчался вперед, набирая скорость и гудя в свой гудок. Сам, как в прежние времена: ВУУУУУ-УУУУУУУУУУУ!

Чух-чух, выбивали колеса Чарли!

Пух-пух, пыхтел дым в трубе!

Вжих-вжих, тарахтел транспортер, доставляющий уголь в топку!

Снова вперед! Полный сил! Гип-гип-ура! Тру-ля-ля! Никогда раньше Чарли не ездил так быстро! Пейзаж проносился мимо одной смазанной полосой! По сравнению с Чарли машины, несущиеся по шоссе 41, казалось, стояли на месте!

– О-го-го! – вскричал мистер Мартин, подбросив в воздух шляпу. – Вот это я понимаю, Боб, всем локомотивам локомотив! И почему мы списали его, не знаю? Как вам удается грузить уголь на транспортер при такой скорости?

Машинист Боб лишь улыбнулся в ответ; он-то знал, что Чарли сам загружает топку. А за чух-чух, пух-пух и вжих – вжих он еще различал прежнюю песенку Чарли, его тихий и хрипловатый голос:

Не задавай мне дурацких вопросов,В дурацкие игры я не играюсь.Я простой, чу-чу, паровозик,И таким навсегда останусь.Только мчаться вперед я хочуПод небом синим, как в первый раз,И быть паровозом счастливым, чу-чу,Пока не настанет мой час.

Чарли доставил мистера Мартена в Топеку вовремя, тот (конечно) успел на концерт своей дочки, и Сюзанна ужасно обрадовалась (конечно), увидев старого друга Чарли, а потом они все вместе вернулись в Сент-Луис, и всю дорогу Сюзанна гудела в гудок. Мистер Мартин предложил Чарли и Бобу работу – катать ребятишек – в новеньком Парке Атракционов «Срединный Мир», что в Калифорнии, и там они пребывают и по сей день, катают смеющихся ребятишек туда-сюда по волшебному миру, сотканному из огней, музыки и благотворного, доброго веселья. Машинист Боб стал седым, и Чарли уже не такой разговорчивый, как бывало, но оба еще полны сил, и иной раз детишки слышат, как Чарли поет свою песню тихим и хрипловатым голосом.

– Не задавай мне дурацких вопросов, в дурацкие игры я не играюсь, – пробормотал Джейк, разглядывая последнюю картинку. На ней Чарли Чу-Чу тащил за собой два пассажирских вагончика, набитых смеющимися и довольными детьми, от «русских горок» до «чертова колеса». В кабине, понятно, сидел машинист Боб, тянул за веревку гудка и улыбался – счастья полные штаны Предполагалось, наверное, что улыбка его выражает великую радость, но Джейку она показалась ухмылкой безумца. Оба, – и Чарли, и машинист Боб, – походили на сумасшедших… и чем дольше Джейк вглядывался в лица детей на картинке, тем явственней ему казалось, что за довольным их выражением скрывается ужас. «Остановите, пожалуйста, этот поезд, – словно бы говорили они, эти лица. Мы хотим слезть. Пожалуйста. Нам же страшно. Отпустите нас».

«И быть паровозом счастливым, чу-чу, пока не настанет мой час.»

Джейк закрыл книгу и задумчиво на нее уставился. Потом, выждав какое-то время, открыл ее снова, взял ручку и принялся обводить в тексте слова и фразы, которые как будто притягивали его сами.

«Железнодорожная Компания “Срединный Мир”… машинист Боб… тихий и хрипловатый голос… ВУУУ-УУУУ… настоящий друг – первый с тех давних пор, когда умера жена Боба, в Нью-Йорке, давным – давно… мистер Мартин… мир меняется, мир не стоит на месте… Сюзанна…»

Джейк отложил ручку. Почему эти слова и фразы притягивают его? Насчет Нью-Йорке еще понятно, но остальные?.. И уж если на то пошло, почему эта книжка? Одно он знал твердо: ему было нужно иметь ее у себя. Если б сегодня у него в кошельке не оказалось денег, он бы, наверное, просто схватил ее и убежал. Но почему? Он себя чувствовал как-то странно. Как стрелка компаса. Стрелка не знает, где север и почему ее тянет в том направлении – нравится это ей или нет, она просто указывает туда. И по-другому она не может.

Сейчас Джейк уверен был только в одном: он ужасно устал. Если он в скором времени не переберется в постель, то уснет прямо здесь, за столом. Он уже снял рубашку, и тут его взгляд снова упал на обложку «Чарли Чу-Чу».

Эта улыбка. Он ей не верил. Не доверял.

Ну ни капельки.

Джейк надеялся, что уснет тут же, как только ляжет, но сон не пришел. Вместо сна возвратились те жуткие голоса и снова затеяли свой бесконечный спор, умер он или нет. Они не давали ему заснуть. Наконец он не выдержал: сел на постели, крепко зажмурил глаза и сжал кулаками виски.