Наталья Колесова - Прогулки по крышам

– Слушаю вас внимательно.

Мортимер потерла немеющую руку, сосредоточенно глядя перед собой.

– Постараюсь объяснить. Вы слишком много времени провели вместе…

Келдыш поднял брови:

– Много? Несколько дней?

– Не перебивайте. Ночей, между прочим, тоже.

– Если вы думаете…

– Ничего такого я не думаю.

– А я бы на вашем месте подумал, – пробормотал он себе под нос.

– Не перебивайте, я сказала! Я прекрасно помню, какой сама была в этом возрасте. Знание жизни, как у слепого щенка, мужчин – и того меньше. Современные девушки более развиты, но Агата… Тем более у нее нет отца. Вполне естественно, что в такой… сложный момент она потянется к человеку, который покажется ей опорой. А когда он еще красив, как черт… перестаньте ухмыляться! И такой романтический полузлодей-полугерой… Девочки влюбляются не в конкретного человека, а в свои собственные фантазии. Ах, это все женские глупости, вы не поймете!

Келдыш все косил на нее глазом.

– Попробую перевести с… «женского». Вы боитесь, что ваша внучка в меня влюбится, и не одобряете этого?

– В этом возрасте влюбиться – раз плюнуть.

– Прошу прощения, – вежливо поинтересовался Келдыш. – Вы что, таким образом собираетесь отшивать всех возможных кандидатов?

– Речь пока идет только о вас.

– Понимаю-понимаю. А как насчет моего кураторства? Его еще никто не отменял.

– Вы же прекрасно знаете, что ваш статус теперь чисто номинален. Думаю, вы с радостью переложите ответственность на могучие плечи головного СКМ.

Он помолчал. Сел прямо и деловито потер руки.

– Так. И каков ваш план? Мне исчезнуть с глаз долой – из сердца вон?

Лидия посмотрела на него с подозрением, но все же ответила:

– Это не годится. Начнутся расспросы, приукрашивания воспоминаний и прочая женская ерунда. Просто дайте ей понять, что вы как взрослый мужчина не интересуетесь школьницами.

– Каким же это образом?

– Черт возьми, Келдыш! – рассвирепела Лидия. Не только на его показную непонятливость, но и на саму нелепость и неловкость ситуации. – Вы же наверняка умеете бескровно, без прощальных речей отделываться от надоевших подружек! Звонки все реже, «завал» на работе, неотложные дела, поездки, обещание встретиться как-нибудь, где-нибудь…

Он смотрел непонятно. Да-а, у мадам Мортимер богатый жизненный опыт. Интересно только – со стороны «надоевших» или с противоположной?

– Думаете, этого будет достаточно?

– Разумеется. У Агаты сейчас появится новое окружение, новые знакомые, да что там – целый новый мир…

И, по мнению мадам Мортимер, он в этот новый мир никак не вписывается.

Келдыш криво усмехнулся:

– А на мои нежные чувства вам, значит, наплевать?

– Ох, Келдыш! – Лидия сморщилась. – Да перестаньте вы ерничать!

– Хорошо, не буду. – Он неожиданно поднялся. Поглядел по сторонам. До дома, где остановились Мортимер, было уже рукой подать. Доберется. – Желаю здравствовать, Лидия.

Она смотрела ему вслед со смешанным чувством раздражения, неловкости и беспокойства.

Игорь испытывал те же эмоции, хотя больше всего ему хотелось рассмеяться. Ему только что, как это в старину называлось, «отказали от дома».

Как очень недостойному молодому человеку.

Первый учебный день выдался очень длинным.

И неожиданным.

Вообще-то она должна была явиться в интернат в воскресенье вечером. Но Агата взгрустнула, и бабушка проявила слабинку – она тоже не могла представить, что внучки теперь целыми днями и ночами не будет дома. В результате Агата прибыла в интернат утром в понедельник с сумкой и документами наперевес. Озабоченная долговязая женщина с белыми короткими волосами провела ее в комнату – светлые обои, светлые покрывала на двух кроватях. Женщина махнула рукой на правую.

– Вот твоя. Оставляй вещи, возьми с собой чистую тетрадь и документы. Отведу тебя к директору. Ты завтракала? Да? Тогда потом – сразу на уроки.

Агата моментально запуталась в переходах и поворотах. Снаружи здание интерната выглядело гораздо меньше. Понадобится волшебный клубок, чтобы найти дорогу назад…

Директор – Антон Божевич, вспомнила Агата, – покрутил ее документы. Тяжело вздохнул.

– Если бы не ходатайство, – он выразительно ткнул пальцем вверх, – мы бы не взяли тебя в конце учебного года. Что за срочность? Окончила бы себе спокойно учебу в своем Светлогорске, а с первого сентября…

Он с ожиданием посмотрел на Агату – наверно, надеялся, что она передумает и заберет документы обратно. Агата промолчала. Директор снова вздохнул, пригладил стриженные «ежиком» русые волосы.

– Валерия, воспитательница девочек, сейчас отведет тебя на уроки. Со всеми вопросами обращайся к ней. Иди.

Желудок ухнул в пятки, когда Агата увидела устремленные на нее взгляды одноклассников. Зная, что бесповоротно краснеет, она уставилась в покрытый линолеумом пол. Воспитательница представила ее и легонько подтолкнула к столу:

– Вон свободное место.

Агата села на предпоследнюю парту у окна, раскрыла тетрадь и поглядела на заполненную примерами доску. Кажется, даже не особенно отстала за этот сумасшедший месяц. Алгебраичка постучала линейкой по столу.

– Класс, внимание на доску! Знакомиться будете после урока.

Ученики сели прямо, но то и дело кто-нибудь оборачивался или поглядывал через плечо. Агата тоже косилась. Человек двадцать, поровну мальчиков-девочек. Учительница меж тем распределяла класс.

– Вариант первый, вариант второй…

Оценивающе взглянула на Агату – сомневается, что провинциалы умеют писать и считать?

– Я – первый? – спросила Агата.

– Да, попробуй. Если не получится, не расстраивайся. Просто договоримся о дополнительных занятиях.

Точно. Ведь в Светлогорске даже не подозревают о существовании алгебры!

Агата закончила первой. Со скуки проверила. Потом проверила снова. Потом подперла рукой щеку и принялась наблюдать за одноклассниками. Кто-то не отрывал головы от тетрадки. Кто-то тупо смотрел на доску – то ли в попытках вспомнить формулы, то ли просто засыпая. Агата увидела, как парень за третьей партой, не оборачиваясь, поднял руку и пошелестел (не щелкнул, а именно пошелестел) пальцами – с другого ряда ему в ладонь впорхнул открытый исписанный листок. Алгебраичка в этот момент стояла у доски, что-то подправляя в примерах. Не оглядываясь, сказала:

– Димитров! На моих уроках запрещено пользоваться магией!

– А кто пользуется-то? – буркнул парень. Скомкал листок, и (Агата чуть не вскрикнула) тот вспыхнул кратким ярким пламенем. Димитров отряхнул от пепла ладонь. Через плечо посмотрел на Агату темными глазами.