Советский эльф (СИ) - Елисеенко Сергей Александрович "Сергей Елис"

Похоже, придётся ломать.

Но тут раздаётся протяжный скрип, и из чуть приоткрывшейся «двери» звучит дрожащий старческий голос.

— Товарищ Филин, это вы?

Глава 27

Мы сидели в бункере на глубине с десяток арков и неспешно пили чай. Гаврилов, наконец, смог снять свой защитный костюм и противогаз. Правда, перед этим он полазил вокруг с каким-то пищащим прибором.

— Хм… чисто, — удивлённо сказал он, пощёлкивая кнопками.

— Ещё бы. Я тут живу почти двадцать лет и, как видите, рога не выросли, — усмехнулся профессор.

Хотя себя он именовал академиком Алексеем Васильевичем Кропоткиным, но мне виделся именно профессором. Возможно, потому что внешне и по манере общения, он очень уж напоминал мои старых знакомых Константина Евгеньевича и Клементия Семёныча. Вот и наложилось. Но вслух я старался произносить его имя правильно. Уважение к старшим и более мудрым у меня впиталось с детства.

А вот у Гаврилова простейшие правила вежливости, похоже, особо не привились. Он постоянно перебивал, обращался к Алексею Васильевичу на ты, а иногда и просто хамил.

В конце концов, мне это надоело, и я его приструнил. На что младший лейтенант шёпотом ответил.

— Да что с ним цацкаться? Видно же, что из одной банды. Филина знает. Значит, вместе повязаны. А ещё академиком зовётся. Знаем мы таких балаболов начитанных.

Предложив ему помолчать, пока Кропоткин не расскажет всё полностью, я вновь вернулся к нашему разговору.

— Значит, вы здесь находитесь в полном одиночестве двадцать лет и всё ещё занимаетесь научными изысканиями, — спросил я.

— Ну, последние полгода ко мне иногда заходит товарищ Филин. Видите ли, запас продуктов уже на исходе, так что я решил обезопасить себя поставками свежей провизии. И артельщик любезно согласился мне в этом помочь, — спокойно ответил академик.

— Разумеется, не просто так! — снова влез младший лейтенант.

Он, конечно, сразу замолчал, напоровшись на мой суровый взгляд, но Алексей Васильевич подтвердил, что действительно они договорились о своеобразном бартере.

— И что же вы давали ему взамен? — решил уточнить я.

— О, пустяки. Отходные результаты некоторых экспериментов.

— А можно поконкретней?

— Да, конечно. Думаю, тут особых секретов нет. Фактически это мусор, остающийся после процесса трансмутации. Я пытаюсь найти новые химические элементы и некоторые вещества, проходя весь курс манипуляций, они дают вот такие нестабильные конфигурации, — протерев очки, ответил он.

— Навроде, золота, которое через некоторое время превращается в свинец? — снова решил я удостовериться в цепочке своих умозаключений.

— Регресс металлов в моих опытах вещь довольно частая. Я, конечно, стараюсь наладить безотходное производство, но пока не выведен чёткий алгоритм, приходится жертвовать некоторым количеством исходного сырья, — сообщил Кропоткин.

— Понял вас. Значит, раз в несколько дней вы встречаетесь с Филином, он отдаёт вам еду, а вы взамен своё золото, которое совсем не золото?

— В общих чертах всё верно. Иногда я прошу его принести свежих газет или кое-какие книги. Хочется, знаете ли, быть в курсе происходящего снаружи. Да и просто отдохнуть, иногда не помешает. Не всё же время грызть гранит науки, — скромно улыбнулся он.

— Тогда позволите один вопрос? — осторожно спросил я.

— Безусловно. Я, вроде как, не очень избалован общением с представителями своего вида.

— Почему вы всё ещё здесь? Разве вам не хочется выйти на поверхность и жить нормальной жизнью?

Он грустно вздохнул и подлил всем нам чаю. Затем сделал один глоток и долго смотрел перед собой. Наконец, будто решившись признаться в чём-то самому себе, произнёс:

— Привык я. Чего уж тут скрывать. Хотя тут много чего понамешано. И страх, что к стенке поставят, как в тридцать седьмом, раз подвёл Родину. И ощущение собственной ненужности. Здесь я почти царь и бог! Двигаю науку вперёд, открываю новое. А там? — он ткнул пальцем наверх, — обычный учёный, пусть и академик. Но один из многих. В общем, если и выходить, то сразу надо было, а сейчас уже поздно. Да и должен же кто-то следить за всем этим. Чтобы, значит, снова чего не произошло.

Он замолчал. Выпил ещё чаю. Закусил сладким сухарём с изюмом. Подождав немного, я всё же решился спросить.

— Так чем же вы таким здесь занимались, раз на вас бомбу скинули? Неужели не было другого выхода.

Алексей Васильевич снял очки, снова протёр их, на этот раз медленно, даже чересчур. Будто оттягивал ответ.

Я умышленно не торопил его. Возможно, от этого человека зависело, вернусь я домой или нет. Всё же во мне жила уверенность, что они проводили эксперименты с магией. Пытались нащупать другую сторону мироздания. И, судя по рассказу майора Пострегаева, у них получилось нащупать хотя бы некромантию. Самую простую область магического воздействия. Но, быть может, их прогресс двинулся дальше? И тогда есть шанс, что остались хоть какие-то наработки.

— Понимаю ваш интерес. Но, к сожалению, ничего сказать не могу. Подписку о неразглашении давал. А там всё строго. Я держу ответ, прежде всего перед собой. Да и вы люди военные, понимаете, что просто так, без особого допуска, я ничего говорить просто не буду — наконец, ответил он.

Спорить не имело смысла. Если уж двадцать лет просидел в полном одиночестве, проводя всякие, одному ему понятные эксперименты, то разговорить такого человека очень сложно.

Конечно, я мог применить магию и заставить его говорить правду, но тут уж главную роль сыграл бы Гаврилов. Мало того, что вся моя положительная репутация полетит под откос. Так ещё и карательные меры применить могут. Товарищ непроверенный, первое задание получил и сразу стал секреты выискивать. Может, он всё-таки шпион? Или просто неблагонадёжный? Особенности советской системы я знал не понаслышке. И испытывать их на себе мне совершенно не хотелось.

Так что пока я решил не рисковать, выбивая из него нужные мне сведения. Может быть, они окажутся не таким уж и важными?

К тому же, насколько я понял, в СССР существовали ещё подобные комплексы. Всё же поиск новых видов вооружения и наращивание военной мощи первостепенная задача Советского союза.

А значит, у меня ещё будет шанс узнать, какого уровня достигли учёные в этом, скрытом от многих, направлении науки.

— Что ж, уважаемый Алексей Васильевич, боюсь вашему добровольному заточению пришёл конец. Вы, безусловно, понимаете, что нам придётся сообщить руководству о вашем забытом бункере, — сообщил я академику.

— Это, конечно, прискорбно, но, думаю, мы сумеем найти общий язык с проверяющими. Всё же у меня имеются определённые успехи и наработки, — нахмурившись, ответил он.

— Пусть так. Наше дело маленькое, — вставил Гаврилов.

Коротко попрощавшись, мы с помощью Кропоткина выбрались наружу. Сам бункер имел внушительный размер и огромное количество всяческих коридоров и переходов.

На самом деле, я подозревал, что, возможно, никто не забывал про этот подземный комплекс. Просто не учли, что там может остаться кто-то в живых. Подковёрные интриги вещь для меня знакомая. И думаю, такая громадная бюрократическая машина, как СССР просто могла не заметить пропажи одного винтика. Или специально сделать такой вид.

В любом случае, делать мне здесь больше нечего. Считай, дело раскрыто, готовь дырку на погонах под новое звание. Это я уже нахватался от Стриги и Гаврилова. Всё же армейский жаргон въедается так же быстро, как и бандитский. Достаточно провести немного времени в обществе подобных.

— Блин, опять этот ОЗК напяливать. Да и страшновато ночью по лесу идти, — вновь заныл младший лейтенант.

— Не волнуйся, тебя в обиду не дам, — полупошутил, полуправдиво сказал я.

Быстро собравшись, мы направились обратно к Савеличу.

Не удивлюсь, если он уже уехал за «помощью», так нас и не дождавшись.

К моему удивлению, Савелич, не только нас встретил, но и заранее разжёг костёр, чтобы нам удобней было его найти. Да и на самом огне, что-то заманчиво скворчало.