Урсула Ле Гуин - Легенды Западного побережья (сборник)
В шатре яблоку негде было упасть; его переднюю часть и боковины специально подняли, чтобы Оррека было слышно и тем, кто стоял вокруг шатра, обступив его плотной толпой, точно кусты проезжую дорогу. Люди, затаив дыхание, слушали легенду об Огнехвостой Птице из «Превращений» Дениоса. Я ее, конечно, знала, знало ее и старшее поколение жителей Ансула, а вот альдам — их там было великое множество, и занимали они самые лучшие места, ближе всего к небольшому возвышению в центре шатра, — как и большей части нашей молодежи, эта легенда была совершенно неизвестна и, похоже, казалась им настоящим чудом. Все слушали Оррека, невольно шевеля губами, и глаза у людей горели, так их увлекла эта поэтическая история. Я тоже заслушалась, завороженная ровным звучным голосом рассказчика и его чистым северным выговором, но его самого я почти не рассматривала, ибо перед глазами у меня, точно живые картины, разворачивались события, описанные в этой старинной поэме.
Когда Оррек умолк, над огромной толпой на некоторое время повисла звенящая тишина; люди словно переводили дыхание, а потом дружно выдохнули «Ах!», и все разом закричали, захлопали в ладоши. Особенно громко аплодировали альды, а горожане выкрикивали старинные слова похвалы: «Эхо! Эхо!»
И только тут я наконец разглядела Оррека как следует. Это был красивый, худощавый, очень стройный, темноволосый мужчина, державшийся, пожалуй, с некоторым пренебрежением или даже вызовом, хотя со слушателями он был в высшей степени вежлив и обходителен.
Мы довольно долго не могли даже подойти к нему.
— Надо было мне все-таки взять с собой и вторую львицу! — с досадой пошутила Грай, тщетно пытаясь вместе со мной пробиться сквозь плотную стену солдатских и офицерских спин, покрытых голубыми плащами, поверх которых рассыпались «бараньи» кудри альдов. Вооруженные мечами, луками и булавами, воины плотным кольцом обступили сказителя.
Потом Оррек вновь поднялся на возвышение в центре шатра, явно высматривая кого-то в толпе, и Грай громко и пронзительно свистнула по-птичьи. Он сразу ее заметил, а она, мотнув головой, дала ему понять, что мы будем ждать его слева от входа. Через несколько минут мы встретились с ним на крыльце Таможни.
Альды уже в основном успели разойтись, но за Орреком по-прежнему следовала целая толпа местных жителей, старавшихся, впрочем, не слишком на него напирать. Только один пожилой мужчина подошел прямо к нему и низко поклонился, как у нас обычно кланяются перед алтарем, когда благодарят за что-то богов, — широко разведя в стороны руки ладонями вверх и словно показывая дар полученный и дар принесенный.
— Хвала поэту! — со слезами на глазах прошептал этот старик, затем быстро выпрямился и пошел прочь.
Я узнала его: он не раз приносил Лорду-Хранителю книги. Но имя его было мне неизвестно.
Увидев нас, Оррек Каспро бросился к нам и на мгновение сжал обе руки Грай в своих руках.
— Выведи меня с этой площади, пожалуйста! — только и сказал он. — А где Шетар?
— В Галваманде, — сказала она, произнося слово «Галваманд» чуть глуховато, на северный манер. — А это дочь Декало Галвы, Мемер. Нас пригласили погостить в этом доме.
Оррек с удивлением на нее посмотрел, но поздоровался со мной весьма учтиво и ни одного вопроса не задал, хотя, судя по его виду, вопросов у него имелось множество.
— Прошу меня простить, — сказала я, улучив момент, — но утром я кое-что забыла купить. Дорогу вы знаете. А я вас догоню. — И я поспешила на рынок. Честно говоря, Исте действительно были нужны еще овощи, чтобы рагу хватило на восемь человек.
Мне всегда было интересно, почему поэты и прочие сочинители почти никогда не упоминают в своих произведениях то, что имеет отношение к домашнему хозяйству и приготовлению еды. Разве не для того, в конце концов, и происходят все великие войны и сражения — чтобы после них вся семья героя могла собраться вместе и сесть за стол, ничего не опасаясь? В легендах о великих правителях Манвы рассказывается, правда, как люди, будучи изгнаны из родных краев, охотились, собирали коренья или готовили себе ужин, встав лагерем у подножия горы Сул, но там ни слова не говорится о том, как и на что жили в это время их жены и дети, оставшиеся в городе, разрушенном и разграбленном врагами. Они-то ведь тоже должны были как-то добывать себе пропитание, приводить в порядок жилища, почитать своих богов — как это делали мы и во время осады, и потом, когда Ансул оккупировали альды. Когда герои Манвы спустились с гор и вернулись домой, в их честь устроили пир. Хотелось бы мне знать, что за угощение было на том пиру и как женщинам удалось раздобыть продукты и приготовить столько еды!
Грай с мужем были уже в самом конце Западной улицы, когда я начала подниматься по ней от моста Гелб. А когда я наконец добралась до дома и вошла в кухню, Соста и Боми бегали как ошпаренные — они уже успели познакомиться с гостями. Иста была вне себя от раздражения и отчаяния: «Как, клянусь Сампой Разрушителем, может женщина накормить гостей жалким кусочком рыбы и капустной кочерыжкой?» Но принесенные мною овощи и корневой сельдерей, похоже, спасли положение. Иста тут же принялась за работу, растирая имбирь, кроша овощи и безжалостно командуя Боми и даже Состой. В Галваманде никогда не позволяли себе кое-как принимать гостей, позоря этим своих предков, а уж Иста и вовсе ни за что не допустила бы подобного позора. Вот как раз это я отчасти и имела в виду, когда говорила о важности домашнего хозяйства. Если это неважно, что же тогда важно? Если не вести дом как полагается, с достоинством, то разве можно говорить о чести его хозяев?
Иста любила рассказывать о том, как некогда в большом обеденном зале устраивались пиры человек на сорок, но мы всегда ели не в зале, а в небольшой комнате, которую она называла «буфетной». Там, впрочем, было достаточно просторно, хотя, пожалуй, слишком много всяких полок и шкафчиков. Буфетная находилась между обеденным залом и кухней. Гудит сделал там большой стол из обломков сосновых досок, а мы собрали по всему дому и снесли туда старые стулья и табуретки. Самой длинной прогулкой Лорда-Хранителя в течение дня чаще всего был как раз переход от его покоев до буфетной, чтобы пообедать вместе с нами; впрочем, для этого ему приходилось миновать немало коридоров, лестниц и внутренних двориков. А в тот вечер он вышел к нам, облачившись в тяжелую, накрахмаленную серую котту — единственную приличную вещь, оставшуюся у него от «добрых старых времен». Все мы немного прихорошились и приоделись, кроме Гудита, от которого так и несло лошадьми. Грай надела узкие шелковые штаны, а поверх них — длинную красную рубаху; ее муж был в белоснежной рубашке и черной котте, и килт, какие носят северяне, у него был тоже черный. А из-под килта торчали голые ноги. Черное очень ему шло, и Соста без стеснения пялилась на него, выпучив глаза, как рыба на прилавке.
Но и наш Лорд-Хранитель, несмотря на хромоту и увечья, тоже был очень красив. А когда он приветствовал Оррека Каспро, мне снова вспомнились герои сказаний об Адире и Марре. И держался наш хозяин так же прямо, как Каспро, хотя ему-то, должно быть, это давалось куда труднее.
За столом расселись так: Грай по правую руку от Лорда-Хранителя, Каспро — по левую, дальше Соста и Боми, напротив них — я и Гудит, а место в торце пока оставалось пустым, потому что Иста почти никогда не садилась за стол вместе со всеми, разве что под конец трапезы. «Повариха за столом — это пригоревший обед», — говорила она, хотя это, наверное, было правдой только в те времена, когда за стол садилось куда больше людей, да и на плите было чему подгорать. Иста и на сей раз постояла у стола всего несколько минут, пока Лорд-Хранитель благословлял трапезу от лица мужчин, а я — от лица женщин, и сразу вернулась к плите, а мы с наслаждением принялись за ее великолепный хлеб и рыбное рагу. Хорошо все-таки, что в тот день еда была такой вкусной и чести нашего дома мы не уронили!
— А у вас в Ансуле те же традиции, что и у нас в Верхних Землях, — сказал Каспро. Все-таки самым красивым в нем был, конечно, его голос, звучавший, как старинная виола. — Все, кто живет в доме, едят за одним столом. Наверное, потому я и чувствую здесь себя как дома.
— Расскажи нам немного о Верхних Землях, — попросил Лорд-Хранитель.
Каспро обвел взглядом сидевших за столом и улыбнулся, не зная, с чего начать.
— А вы хоть что-нибудь о наших краях знаете? — спросил он.
— Мы знаем, что это далеко-далеко на севере, — сказала я, поскольку все остальные молчали, — что там много гор и холмов и среди них возвышается самая большая гора, точнее, горный хребет… — и тут название этих гор вдруг вспомнилось само, я словно увидела перед собой карту из книги Эронта. — Эти горы называются Каррантаги, верно? А еще, говорят, тамошние жители занимаются колдовством. Во всяком случае, так у Эронта написано.
