Элиезер Юдковский - Гарри Поттер и методы рационального мышления

Гарри отказался произносить речь. Уже во второй раз отказался. Ещё несколько недель назад — в мае — профессор Флитвик ему это предлагал, он хотел дать Гарри время написать текст заранее. Тогда Гарри тоже сказал “нет”.

Потому речь произносил шестикурсник Гриффиндора, Оливер Габрика, занявший четвёртое место по количеству баллов Квиррелла среди всех учеников. Также он был генералом армии. В однотонной чёрной мантии высокий семнадцатилетний парень выглядел не особенно удачно. Вместо красного галстука на нём был фиолетовый, какой иногда носил профессор Квиррелл.

Учитывая обстоятельства, говорил Оливер Габрика экспромтом. Речи, составленные заранее, были забракованы. В левой руке гриффиндорец держал пергамент, но совсем в него не заглядывал.

Оливер говорил в тишине, изредка нарушаемой сдавленными всхлипами. Его голос дрожал:

— Профессор Квиррелл был тяжело болен. Думаю, будь он в полной силе, Сами-Знаете-Кто не смог бы победить его так легко, а возможно, и вовсе не смог бы. Говорят, в своё время Дэвид Монро был единственным, кого Сами-Знаете-Кто действительно боялся. Но… — Оливер запнулся. — Профессор Квиррелл был не в полной силе, он был тяжело болен. Ему даже ходить было тяжело. Но он вышел встретить Тёмного Лорда лицом к лицу, в одиночку.

Гриффиндорец немного помолчал, давая ученикам время поплакать.

Наконец, Оливер вытер слёзы рукавом и снова заговорил.

— Мы не знаем, что именно произошло, — сказал Оливер. — Наверное, Тёмный Лорд смеялся над ним. Может быть, издевался над профессором, вызывая его на бой, когда тот не мог даже выпрямиться. Ну, теперь-то он больше не смеётся, верно?

Ученики энергично закивали. Насколько мог видеть Гарри, кивали все — от гриффиндорцев до слизеринцев.

— Может быть, Тёмный Лорд знал, как излечить профессора Квиррелла. В конце концов, Сами-Знаете-Кто вернулся из мёртвых. Может быть, он предложил профессору Квирреллу жизнь, если тот согласится служить ему. Профессор Квиррелл улыбнулся и сказал Тёмному Лорду, что пришло время сыграть в игру “Кто тут самый опасный волшебник в мире.”

Не знаешь — не выдумывай. Но Гарри не сказал ничего. Так мог бы сказать Тёмный Лорд, так мог бы ответить профессор Квиррелл.

— Пусть нам и не рассказывают всех подробностей, — продолжил Оливер, — но мы можем догадаться, что случилось потом. Мы все знаем, что Гермиону Грейнджер — одну из лучших учениц профессора — в этом году убил тролль. Наверняка это подстроил Тёмный Лорд, как и то покушение с помощью Охлаждающих чар. Профессор Квиррелл знал, что за этим стоял Тёмный Лорд, и поэтому он выкрал тело мисс Грейнджер и сохранил его…

Ну, за это нельзя его винить.

— А потом профессор Квиррелл встретился с Тёмным Лордом лицом к лицу. Тёмный Лорд убил профессора Квиррелла. А Гермиона Грейнджер вернулась к жизни. Говорят, сейчас она жива и здорова, и, возможно, даже более чем. Когда Тёмный Лорд попытался схватить её, всё что от него осталось — обожжённая мантия и его руки вокруг горла мисс Грейнджер. И точно так же, как Гарри Поттера защитила от Смертельного проклятья любовь и жертва его матери, желание профессора Квиррелла сразиться Тёмным Лордом в одиночку наверняка призвало дух Гермионы Грейнджер оттуда, где он был… — голос Оливера прервался.

— Не совсем так, — хрипло произнёс Гарри с первого ряда. Он был просто обязан что-то сказать по этому поводу, пока всё не зашло слишком далеко. Если оно уже не зашло. — Дэвид Монро был могущественным волшебником, никто, кроме его самого и меня, даже не знал, насколько могущественным. Вряд ли можно вернуть кого-то к жизни, просто пожертвовав собой. Никому не стоит предпринимать подобных попыток.

Какая чудесная история. Всё должно было случиться именно так. Обязано было случиться именно так!

— Я не так много знаю о человеке, скрывавшемся под личностью профессора, — сказал Оливер Габрика, когда смог взять себя в руки. — Я знаю, что Дэвид Монро не был счастливым человеком. Ему никогда не удавалось вызвать патронуса.

В глазах Гарри снова стали собираться слёзы. Это неправильно, так не честно, Волдеморт убил столько людей, он должен был умереть вместе со своими последователями, он не заслуживает особого обращения. Но дело было не в слабости Гарри, ведь остались крестражи, Волдеморта нельзя было просто убить. Значит, Гарри может признать это — признать, что он рад, действительно рад , что профессор Квиррелл не исчез полностью…

— Но я… знаю, — сказал Оливер. На его щеках блестели слёзы. — Профессор Квиррелл… счастлив, где бы он… ни был сейчас.

На левой руке Гарри ярко блестел в свете утреннего солнца крошечный изумруд.

Он не в раю, не у какой-то далёкой-далёкой звезды, не в каком-то ином месте. Это другая, лучшая личность. Я покажу тебе, когда-нибудь я покажу тебе, как быть счастливым…

Оливер впервые за время выступления опустил взгляд на пергамент, который держал в руке. После чего заговорил уверенней.

— Без сомнений, профессор Квиррелл был самым лучшим профессором Боевой магии за всё время существования Хогвартса. Наверняка даже Салазар Слизерин, какие бы заклинания он ни знал, не был и наполовину таким хорошим учителем как профессор. В начале этого года профессор Квиррелл сказал, что его уроки послужат нам надёжной основой в искусстве Защиты. Так и будет. Всегда. В следующем году мы сами будем учить новых учеников, и не важно, кто станет следующим профессором. Старшие будут учить младших. Так мы справимся с проклятьем должности профессора Защиты. Мы не будем сидеть и ждать, пока нас кто-то научит. И мы позаботимся, чтобы то, чему нас учил профессор Квиррелл, всегда помнили в стенах Хогвартса.

Гарри посмотрел на профессора — нет, директрису МакГонагалл, — и увидел, как та молча кивнула. Она выглядела грустной, решительной и гордой.

— Нам ещё не дали увидеть мисс Грейнжер, — голос Оливера дрогнул. — Девочку-Которая-Ожила. Но, глядя на неё, я всегда буду думать о профессоре Защиты. Его жертва живёт в ней, точно так же, как то, чему он нас учил, живёт в нас, — Оливер бросил взгляд в сторону Гарри, затем снова посмотрел в пергамент. — Профессору Квирреллу, лучшему слизеринцу за всю историю, такому, каким должен быть каждый слизеринец, троекратное ура!

— Урраааа! Урраааа! Урраааа!

Насколько мог судить Гарри, не промолчал никто.

Глава 119. Мне есть что защищать. Альбус Дамблдор

Гарри стоял перед горгульями, охранявшими кабинет директора… нет, директрисы. Его направила сюда профессор Синистра, сказав, что вопрос срочный, но горгульи Гарри не пропускали.

Утренние эксперименты показали, что Камень делает постоянной одну трансфигурацию каждые три минуты пятьдесят четыре секунды, независимо от размера трансфигурированного объекта. Один раз, когда Гарри, устроившись в тёмном чулане, освещал Философский Камень самым мощным своим фонарём, ему показалось, что он заметил внутри куска малинового стекла россыпь маленьких точек. Но увидеть их ещё раз он так и не смог и теперь подозревал, что они ему просто привиделись. Никаких других волшебных свойств у Камня Гарри не обнаружил. На мысленные команды Камень тоже не реагировал.