Эрик Ластбадер - Владычица Жемчужины

Только Курион знал о ее страхе. Он пытался помочь сестре, но ничего не получалось, а теперь Курион вообще не станет с ней разговаривать. Ее собственный брат!

Осьминог лежал у самого берега, вода заливала тусклые глаза. Щупальца безвольно качались, на волнах прибоя. Крошечные рыбки начали объедать присоски. Если им не страшно, то чего же так боится она?

Наконец Кристрен встала. Войдя в теплую воду, она дрожащими руками вырвала у осьминога клюв. Используя его вместо ножа, девушка стала обрубать щупальца, а затем перевязала ими тело огромного моллюска так, что оно приняло вытянутую форму каноэ. Саракконка прошлась по берегу и коротко обрезала ветви у стволов деревьев, которые повалил шторм. Связав стволы оставшимися щупальцами, Кристрен положила их на дно каноэ, взяла плоскую ветку, чтобы грести, и забралась внутрь.

Опустив весло в воду, девушка принялась выгребать с места, чтобы обогнуть западную оконечность острова. Это было не так-то просто, потому что двигаться приходилось против течения. Долго грести не пришлось — прибой гнал импровизированное каноэ на север, что очень радовало Кристрен. Однако затем встречное течение быстро понесло лодчонку на запад, и девушке пришлось снова взяться за плоскую ветку. Чем дальше на запад ее унесет, тем дальше она окажется от Аксис Тэра и Куриона.

До материка странница добралась почти через пять часов. Выбравшись из импровизированного каноэ, Кристрен едва стояла на ногах, ее желудок сжимался от голода и жажды. Но больше всего девушке хотелось спать. У нее едва хватило сил, чтобы добрести до прибрежных скал и найти место, защищенное от ветра и влаги. Устроившись поудобнее, Кристрен смотрела, как мягкий лунный и яркий звездный свет озаряют остров Висячий Скелет. Она и представить не могла, что замышляют Лужон и Хаамади.

Кристрен заснула, сжимая в кулаке красный нефритовый кубик. Ей приснилось, что она плывет на живом осьминоге, и душу ее переполняет ликование. Наверное, что-то подобное испытывал ее брат. И вдруг, откуда ни возьмись, показался корабль Куриона. На всех парусах он врезался в осьминога, разрывая Кристрен на куски.

Книга вторая

Врата Неверного Пути

Для волшебницы очень важно иметь третий глаз. Если Врата Неверного Пути закрыты или повреждены, неизбежны неверные суждения и ошибки. Труден и тернист будет путь такой волшебницы. Немало рамахан бесславно погибло, так и не сумев открыть Врата Неверного Пути.

11

Эйнон

С громким вздохом, от которого заколыхались ярко-синие бархатные шторы, Нит Имммон принялся снимать ионную экзоматрицу. Это было совсем непросто. Во-первых, экзоматрица шнуровалась запутанными псевдоорганическими венами и артериями биосхем. Биосхемы являлись цепями компьютерных чипов. Чипы пропускали фотоны через мнемоническую жидкость, которая выстраивала их в определенном порядке и увеличивала мощность. Во-вторых, каждая вена или артерия подсоединялись к определенной поре на коже Нита Имммона, стимулируя вегетативную, эндокринную и нервную систему гэргона.

Казалось, каждая пора гермафродитного тела техномага кровоточит. Кровь должна была стекать вниз, но она циркулировала по своеобразной спирали, постепенно охватывая каждый квадратный сантиметр тела. Прямо поверх кровеносной системы образовывался покров, постепенно превратившийся в обтягивающую зеленоватую тунику, краги и накидку с высоким воротом, закрывавшим уши. Покров состоял из чрезвычайно сложной сети псевдоорганических биосхем, металлическая поверхность которых блестела на свету.

Тэй, сидящий на ветке карликового сэсалового дерева, за которым Нит Имммон любовно ухаживал, наблюдал за привычными превращениями, слегка наклонив голову.

— Наверное, тебе всего этого недостает, — сказал Нит Имммон.

Тэй взъерошил пестрые перышки и коротко чирикнул.

Нит Имммон рассмеялся.

— У тебя всегда было извращенное чувство юмора, Нит Эйнон.

— Я больше не Нит, — послышалось в голове Имммона. — Мое время истекло.

— Скажи, тебе было больно снимать экзоматрицу?

— Я не сразу понял, что эта боль неотделима от привилегии быть Нитом.

Нит Имммон отложил экзоматрицу и подошел к птице.

— Напрасно ты считаешь, что твое время истекло, Нит Эйнон. По-моему, оно и не начиналось. — Гэргон вытянул левую руку, но тэй продолжал сидеть на ветке. — Ну, как хочешь!

Обернувшись, техномаг сделал плавное движение рукой, и в апартаментах потух свет.

В темноте почувствовалась пульсация, и появился свет, сначала его источник был размером с булавочную головку, затем с колесо, непрерывно вращающееся и увеличивающееся в размере. Вот огромная яркая звезда разорвалась на галактики, туманность, газовые облака и бесконечную пустоту космоса. По желанию Нита Имммона звездная панорама изменилась, и он стал наблюдать за конкретной галактикой.

— Смотри, — сказал Нит Имммон, — Геллеспеннн!

— Это хроника или имитация?

— Это начало нашего конца. — Среди звезд виднелись какие-то объекты. — Здесь мы вступили в бой с центофеннни. — Потерявшие управление в’орнновские гравитационные корабли и их обломки дрейфовали среди звезд. Вид у кораблей был ужасный — будто неведомая сила вывернула их наизнанку. — Это наш позор, Нит Эйнон. Если не разгадаем секреты центофеннни, мы обречены. — Галактика Геллеспеннна была похожа на кладбище в’орнновских космических кораблей. — Центофеннни разыскивают нас.

— В мое время эта теория была довольно популярна.

Внезапно техномаг и тэй увидели совершенно другой сектор той же галактики, где было еще больше разбитых космических кораблей в’орннов.

— Это уже не теория. — От вздоха Нита Имммона снова зашевелились шторы. — Тридцать семь звездных лет назад флот 1011 был разбит центофеннни. Девятнадцать гравитационных кораблей, тридцать тысяч в’орннов, — изображение приблизилось, так что можно было рассмотреть леденящие кровь детали, — погибли все до единого.

— Не вижу разбитых кораблей центофеннни.

— Их нет.

— Как и на Геллеспеннне.

Повисло неловкое молчание.

— Как далеко?

Нит Имммон понял, что Нит Эйнон хотел спросить, как далеко это произошло.

— Не очень далеко от Кундалы, — ответил он. — Центофеннни напали на наш след. Рано или поздно они появятся здесь.

— Ты сообщил Гуль Алуф?

Имммон заметил, что Нит Эйнон не упомянул ни собрание, ни Товарищество гэргонов. Что же в этом удивительного, если Эйнон знает реальную расстановку сил?