Александр Турбин - Метаморфозы: таракан

А дальше арбалет в телегу, копье из телеги в руку и кубарем на землю. К тем Рорка, кто еще остался жив. И выныривающие из-под телег лучники в помощь.

Нужно отдать должное воинам Рорка. Оставшаяся за спиной группа всадников попыталась предотвратить катастрофу. Они не ушли влево, туда, где на копьях и под стрелами гибли последние шарги. Они попытались обойти преграду в виде четвертой роты справа. Туда, где решалась судьба боя. Как выйти из-под молота с наковальней? Особенно, если ты двигаешься быстрее молота, а наковальня не столь крепка? Разбить наковальню. И только солдаты четвертой роты разделяли две сотни врагов и спины своих коллег.

Большие, толстые щиты в рост человека, сделанные из крепких дубовых досок, пропитанных специальным составом, окованные железом. В руках бойцов, также закованных в железо. Так надо останавливать ливень стрел. И была безумная по своей сути атака капитана Ровахо. Когда вместо того, чтобы попытаться прорвать построение, Рорка ушли дальше вправо, рассчитывая обойти преграду. Когда первые два ряда людей метнули копья в проносящихся мимо врагов и с мечами наголо бросились на превосходящего по численности противника. Противники увязли в бою, а обнаружив, что лучники нашего отряда уже вновь заняли позиции на телегах, возле дороги, за спинами копейщиков, и стрелы начали обрывать жизни шаргов, как ветер осенние листья — развернули лошадей и отступили.

В этот раз отступили легко. Никто не пытался удержать, бить в спину или, тем более преследовать. Ни обескровленная неравным боем четвертая рота, ни тут же сменившие направление обстрела лучники.

Бой заканчивался. Разоренная, вытоптанная, укрытая телами земля. Смятая, вырванная с корнем, окрашенная в красно-коричневые тона трава. Люди, устало падающие на землю, не в силах отпустить судорожно сжатое в руках оружие. Рорка, в очередной раз вынужденные отступать, но вряд ли смирившиеся с этим. Исковерканные тела и тех и других под ногами. Одни ушли к свету, другие во тьму, но сейчас их тела были похожи. Такие же теплые. Такие же страшные. И неважно кем они были при жизни, и как их звали. О большинстве из них не останется даже памяти. Безымянный километр заброшенной дороги — место последнего приюта.

Пройдет месяц. Может быть, год. Дожди смоют кровь, разровняют вспаханную землю. Стервятники, хищники, грызуны уничтожат плоть. Только обрывки одежды, железо и кости павших, затерянные в зарослях травы, будут напоминать о безвестной схватке. Сколько таких полей мы проходили за время марша? Не зная. Не видя. Не понимая.

Я бесцельно ходил по полю, баюкая раненную руку. Щит был давно утерян, держать его было выше моих сил. Копье я аккуратно поставил возле какой-то телеги. После всего произошедшего бросить его под ноги казалось немыслимым. Я ходил и смотрел на лица под ногами. Заставляя себя не отворачиваться, рассматривать обострившиеся черты лиц, застывшие гримасы боли, страшные раны.

Смотрел, и радость, что остался жив, уступало место иному чувству. Ненависти. Будьте вы все, прокляты…

Она стояла возле стола и смотрела на него, спокойно, даже отрешенно. В прекрасных глазах не было привычной ему откровенной насмешки, лишь по губам скользила чуть заметная улыбка. Короткие брюки и застегнутая на одну пуговицу мужская блуза оставляли открытой взгляду большую часть ее совершенного тела. Высокая грудь, упрямо рвущаяся наружу. Крепкие бедра, привыкшие к седлу больше, чем к рукам мужчины. Даже в расслабленном состоянии мышцы рельефно прорисовывались на упругом животе. Узкая талия, украшенная затейливой стилизованной татуировкой. Не бабочка. Змея. Черная змея с красной каплей крови. Женщина-воин, дева битвы, его идеал и его проклятье. Она специально встретила его так, напоминая, дразня, искушая.

Стоять рядом с ней так близко и не иметь возможности прикоснуться было больно. Возбуждение туманило мозг, заставляя мысли трусливыми зайцами метаться в поисках выхода, но выхода не было. Она сама отвергла любые ухаживания, сначала подарив надежду, а затем развеяв ее. Она была дочерью Владыки Куарана, всесильного и всевидящего. Он был одним из тысяч. Сначала воин, потом заклинатель, потом мастер заклинаний. Кто-то считал его талантливым. Кто-то достойным. Кто-то лучшим. Для нее он всегда оставался тем же, кем был вначале. Игрушкой. Ничего не изменилось. Принцессы не падают в объятия заклинателей, и несколько тысяч Рорка под стенами города были не способны заставить нарушить это простое правило.

— Зачем пришел? — она очень редко называла его по имени, обращаясь в основном обезличенно, как к вещи, как к человеку.

— Я ищу человека, миледи. По приказу Владыки, — Бравин был подчеркнуто учтив. — Он должен был прибыть в составе пополнения, что Вам прислали из Иллиона. Он очень важен.

Итлана отвернулась, не предложив сесть, не поинтересовавшись дорогой. Казалось, что ей было даже неинтересно то, как Бравин и Карающие смогли проникнуть в Маинваллир минуя осаду Рорка.

— Ну, конечно. Кого еще могли послать на такое бессмысленное задание? Искать человека. А я думала, что ты проделал этот путь, чтобы повидать меня. Ты же мой поклонник? Или что-то изменилось?

Она играла с ним, как кошка играет с мышью, как играла всегда, с той лишь разницей, что в этот раз слишком мало смеха и слишком много усталости было в ее глазах и голосе.

— Вокруг Рорка, леди. Вокруг война, и речь идет о важных вещах.

— Ты пришел мне рассказать о войне? Мне? Что ты знаешь о войне, ты, всю жизнь прозябающий среди свитков и дворцовых интриг? Ты говоришь, что вокруг Рорка? Осмотрись. Вокруг такая же жизнь, только полнее и ярче. Я каждое утро выхожу на стену, чтобы посмотреть, как восходит Солнце, как оно отражается на щитах моих воинов, как светятся надеждой их глаза. Надеждой, что Рорка атакуют именно сегодня. Ты пришел спрашивать меня о человеке? Видимо, мой отец совсем выжил из ума, если решил, что я буду помогать тебе в поисках. Подойди к окну и скажи, что ты видишь?

Они говорили в покоях мастера битвы, расположенных на верхнем этаже Ментора, высокой центральной башни форта. Выше комнат Итланы была только смотровая площадка, под ней находились покои здешнего мастера заклинаний, а из окна открывался вид на равнину, окружающую Маинваллир. Бравин подошел к окну и выглянул наружу. Отсюда вид многотысячной армии Рорка казался еще более грозным. Бесчисленные палатки и шатры, многочисленные разъезды и строящиеся стенобитные машины, враги всерьез настроились взять неприступную ранее твердыню.

— Что ты видишь, заклинатель?

Бравин положил руку на стекло, настоящее стекло, закрывшее проем окна. Сколько сил, денег и времени понадобилось, чтобы привезти столь хрупкий материал из Куарана в эту глушь?