Сергей Ким - Без объявления войны

…Но время шло, и напор заклятий из крепости ослабевал — маги ведь тоже люди, а активная волшба выматывала не хуже тяжёлой физической работы. Тем более что число заклятий, которое подряд способен выпустить чародей, ограничено и зависит от его выучки и силы. Связано это было с эффектом взаимодействия магической субстанции-Силы с человеческим телом — чрезмерная прокачка энергии через живое существо довольно негативно влияет на работу всего организма. Проще говоря, многие жизненно важные процессы шли после такого в разнос — давление, кровообращение, работа желёз, функционирование жизненно важных энергопотоков…

В общем, если этот порог превышался, то волшебник имел большие шансы "перегореть", то есть потерять очень много сил и даже умереть. Но даже и в самом благоприятном случае способность нормально колдовать и манипулировать тонкими энергиями возвращалась очень не скоро. Проще говоря, после такого подвига, маг становился слабее новорождённого котёнка и на какое-то время полностью терял способность к магии, а в иных случаях — навсегда.

…Общими усилиями ниаронские драконы сожгли-таки ещё одну и тяжело повредили ещё две крепостные башни, и теперь активно оборонялись только две оставшиеся башни и донжон, на голые стены же магов не посылали — башня давала хоть какую-то защиты от всеуничтожающего драконьего пламени. Правда и драконов осталось меньше двух десятков — казалось, что ещё немного, и даже ценой собственной жизни, штурмовики полностью подавят сопротивление рарденцев. Красные драконы так увлеклись противостоянием с крепостными магами, что совсем забыли о поединке истребителей прямо над их головами.

А зря.

На полнокровный истребительный авиаполк ниаронцев сейчас навалилась почти вся имеющаяся в Нежинске авиация. У нападающих ниаронцев имелось 60 зелёных драконов, у рарденцев — 84 истребителя, и, казалось бы, исход был заранее предрешён. Но… Северные драконы превосходили своих островных сородичей по размерам и по огневой мощи, но уступали им в скорости и, особенно, в манёвре. Ещё одним существенным минусом вооружения рарденских драконов были доспехи устаревшей конструкции. Рассчитанные в основном на ближний бой, и успевшие морально и физически устареть, они лишь только ещё больше снижали скорость и манёвренность северных ящеров. Положение рарденцев усугублялось ещё и тем, что в авианосные силы Ниарона набирали только самых опытных пилотов и драконов, и такому понятию как слётанность пилотов, уделялось очень много времени. Авиационные подразделения северян же были преимущественно набраны из полевой авиации и столь хорошей выучки не имели.

А значит, у рарденцев была только одна тактика — давить на огневое превосходство, и бить врага с дальней дистанции, не ввязываясь в ближний манёвренный бой.

Но, гладко было только на бумаге…

…Первый удар северян был ошеломляющ — удар тяжёлых истребителей сжёг больше дюжины ниаронских драконов. Но крупные северные драконы стали заложниками собственных размеров — большая масса и, соответственно, значительная инерция сыграли злую шутку с рарденцами. Основная масса драконов северян просто-напросто пробила неплотный строй островитян, но вот оперативно набрать высоту у рарденских всадников не получилось. Ниаронцы превосходили своих противников в скороподъёмности и прекрасно знали об этом, а увидев открытые спины врагов, не замедлили воспользоваться своим преимуществом.

Ниаронцы контратаковали, и рарденским пилотам пришлось тяжко — не искушённые в воздушных боях, северяне дрались отчаянно и храбро, но не слишком умело.

Пилоты Рассветной империи, понеся потери с первых же минут боя, не растерялись. Разрывая строй, они брызнули в стороны, а когда набравшие скорость рарденцы, подобно бронебойному болту, насквозь пробили их строй, навалились на них сверху и с боков. Бой сразу же потерял всю организованность — от зашедших со спины ниаронцев не было никакого спасения, и северяне, в отчаянье начали ломать строй, забывая о ведомых и ведущих.

Воцарился хаос, бой превратился в свалку.

Истребители рарденцев начали нести тяжёлые потери — уступающие им в размерах почти в полтора раза юркие ниаронские драконы были словно бы со всех сторон, и северяне перестали различать что-либо. Сгустки горячего, словно звёздный огонь, пламени накрывали всех подряд — и своих, и чужих. Рарденцы били в белый свет как в монетку, стремясь достать врага, любой ценой, но достать, а если не удавалось сжечь ниаронцев, то они шли в ближний бой. Драконы сцеплялись друг с другом в "рукопашном" бою, но тут уже сказывалось превосходство ящеров северян — крупные рарденские драконы были значительно сильнее физически, их огромные когти и зубы буквально рвали на части своих более мелких островных собратьев. А классический атакующий заход со спины противника в их исполнение выглядел просто феноменально — противопоставить сдвоенному удару задних лап, снабжённых острыми серповидными когтями, ниаронцам было просто нечего — их лёгкие доспехи были просто не рассчитаны на такой напор. Да и увернуться от стремительного броска шансов у жертвы практически не было…

Но сколько драконов не смогло дотянуться до противника, сколько сгорали в истребительном пламени… И даже те, кому удавалось дотянуться до врага, вцепиться в него когтями и зубами были обречены. Слишком тяжелы были раны, наносимые зверями друг другу, слишком лёгкой мишенью для других они были — не единожды сцепившиеся в смертельной схватке драконы падали вниз, так и не разжимая предсмертных объятий, не единожды их окатывали огнём другие драконы…

Только смерть уравнивала и примиряла врагов — тела погибших драконов и их пилотов падали на город чудовищным дождём. Выражение "с небес хлынул кровавый дождь" обрело чудовищную реальность. Вкупе с летевшими мимо целей сгустками вязкого драконьего огня, всё это рисовало воистину апокалиптическую картину в небесах Нежинска.

Над городом повисла непередаваемая атмосфера страха и ужаса — зрелище масштабного воздушного боя было зрелищем отнюдь не для слабонервных. Падающий с небес магический драконий огонь, кровь, истекающая из ран летучий зверей, летящие к земле тела драконов и их всадников… И всё это практически в абсолютной тишине, лишь только изредка прерываемой короткими рыками ящеров…

В этом было кардинальное отличие воздушного боя от наземного сражения — не было слышно ни лязга оружия, ни колдовских взрывов, ни грохота от стрельбы пороховых орудий, ни криков людей и животных… Ничего. Бой в воздухе был зрелищем феерическим и наполненным какой-то запредельной для человеческого разума страшной красотой, но в тоже время внушал страх, сверхъестественный и иррациональный. Страх, от столкновения с чем-то навеивающим ощущение тщетности собственной борьбы, напрасности всех прилагаемых усилий и убогости собственного существования…