Ирина Шевченко - И придет волчица

   - Здравствуй... А я тут...

   После вчерашней размолвки он чувствовал себя неуютно.

   - Вот и здорово, что ты тут, - улыбнулась я.

   Извиняться мы оба не умели, да и не за что было, если подумать. Вместо этого поболтали о пустяках: о Школе, о летних курсах, о том, что не мешало бы в весел собраться и устроить достойные проводы нашим "странствующим магам". А когда подобные темы себя исчерпали, Сэллер все же соизволил сообщить об истинной причине своего визита:

   - Гал, я тут штуку одну придумал. Хочу ее завтра Багуру показать, но... не все получается пока. Может, ты глянешь?

   - Показывай! - с готовностью согласилась я, удобнее устраиваясь на скамейке.

   - Тут не получится. К воде спуститься нужно, это с водой...

   - Ну, пошли...

   - Ага, - он радостно кивнул, подскочил с места и едва ли не кубарем слетел с холма на морской берег.

   Мальчишка!

   Я неспешно спустилась следом.

   - Стой, - велел он мне. - Нет, лучше сядь. Или... Ладно, стой.

   В самом деле, мальчишка.

   - Теперь смотри туда, - он указал на какую-то точку на воде, примерно в двадцати гиарах от берега. - Смотри.

   Смотрю.

   Сначала ничего не происходило, только волны в том месте стали как будто повыше, словно им приходилось перекатываться через какую-то преграду. Потом еще выше. Через минуту они поднимались уже в человеческий рост. А в какой-то миг одна из этих гигантских волн вдруг застыла. Несколько секунд она просто стояла стеной, через которую просвечивало клонившееся к закату солнце, а после стала медленно меняться. Впечатление было такое, словно это не морская вода, а какой-то неведомый до сих пор сорт глины, которую разминает в своих руках опытный скульптор. Еще мгновение, и невидимые руки вылепили из прозрачной массы фигурку криволапого кера. Один удивленный взмах ресниц, и этот кер отряхнулся, словно со сна, и медленно и лениво побрел по водной глади к берегу.

   - Ну как? - обернулся ко мне Сэллер.

   На его лбу поблескивали капельки пота, голос звучал натужно - очевидно, новое умение требовало больших затрат силы.

   - Впечатляет, - я положила руку ему на плечо, и сплела тоненькую энергетическую ниточку прямой передачи.

   - Спасибо, - благодарно кивнул водник, в то время, как выполненная в натуральную величину ящерка прогуливалась перед нами. - Я еще с потоками не совсем определился, думаю, есть другой способ подпитки, не такой емкий. Может, ты разберешься?

   - Может, и разберусь. Если расскажешь, как ты это делаешь.

   Со временем из Сэла получится очень хороший маг. И как любой хороший маг он всегда маскирует создаваемые плетения - уверена, что даже Медведь не разглядел бы, что за рисунок пропустил водник в основу заклинания.

   - Гляди, - по прозрачному боку морского кера поползли извилистые линии, - это держит жидкость. Форму я беру из собственной памяти, воссоздаю перед внутренним взглядом требуемый образ. Вот так, например...

   Симпатяга-ящер сплюснулся и оплыл. То, что от него осталось, вытянулось в высоту, вниз схлынула ненужная масса воды и перед моим взором предстала тощая девица с переброшенной через плечо косой.

   - Похоже?

   - Не совсем, - я провела рукой по волосам, которые еле-еле прикрывали шею. - И меча не хватает.

   - А я помню тебя такой. Без меча и...

   Девчонка на воде тряхнула головой, коса взметнулась вверх и улетела за спину, а по прозрачной физиономии расплылась счастливая улыбка. Теперь совсем не похоже.

   - Верни лучше кера, - попросила я тихо. - И убери среднюю линию - она не нужна, только оттягивает лишнюю энергию. И сдерживающий круг можно подключить напрямую к основному потоку, это должно облегчить передачу. А когда формируешь образ...

   До остального парень додумался уже сам. Наверное, после проведенных усовершенствований на водной ящерке можно было бы даже прокатиться верхом - до того он усилил внешнюю оболочку, но мочить одежду никому из нас не хотелось, и колченогий скакун умчался в сторону горизонта, на бегу распадаясь тысячей изумрудных брызг.

   А когда Сэллер ушел, я снова спустилась на берег. Недолго любовалась до половины ушедшим за горизонт золотисто-багряным диском и скользящими по воде закатными сполохами, а потом прикрыла глаза и окунулась в воспоминания улыбчивой длинноволосой девчонки.

   Серое зимнее утро. Серое небо, чуть подкрашенное розоватыми бликами поднимающегося с противоположной стороны солнца. Серое море с неширокой кромкой тонкого прибрежного льда. И черная фигура на белом снегу. И танец. Стремительный и прекрасный. Взлетают, рассекая воздух длинные тонкие клинки. Выпад. Наклон. Шаг назад. В сторону. Плавный разворот. Снова выпад. Обманчиво медлительный отход. И резко - в сторону. Разбег. Прыжок. Удар...

__________

   Мариза стояла, опершись на невысокий заборчик, и смотрела на море. Рядом замер Ласси с самодельным луком в руке. Вряд ли, чтобы их настолько привлекло зрелище закатного зарева над заливом. Эн-Ферро не удержался и подошел ближе.

   - Наверное, это тот парень ее научил, - тихо сказала карди, услышав за спиною его шаги. - Только у него была ящерица. А у нее...

   Это было как удар под дых: боль и вздохнуть никакой мочи. И так реально, так осязаемо.

   - Это он, да?

   - Да, - с трудом проглотив воздух, ответил Лайс.

   - Красивый...

   Мазохизм чистейшей воды. Причем, в прямом смысле.

   - Больше месяца уже прошло.

   Кому он это сказал?

   - И год пройдет. И десять.

   А она это кому?

   - Мариза, ты прости за сегодняшнее. Сам не знаю, с чего завелся. Может, Дижели, действительно, девочку родила. Моя память тоже иногда шутки играет.

   - Да нет, это ты меня извини, - не оборачиваясь, произнесла женщина. - Мальчик у нее. Я потом вспомнила. Девочка у ее сестры, у Флоры.

   У Фиоры. Сестру Дижели звали Фиорой. Но он промолчал. Какая, в конце концов, разница?

__________

   Следующее утро стало для меня утром надежд. Если все удалось, если получилось, то, возможно, уже сегодня, вглядываясь в лица наставников, их помощников и учеников, я смогу определить того, кто этой ночью не сомкнул глаз, боясь вновь оказаться в огненном аду...

   Но этим надеждам не суждено было сбыться.

   Неладное я почуяла, едва въехав в замок. Неестественно тихо во дворе. Мальчишка в керсо серьезный и хмурый. Келая на крыльце нет. Мара прикладывает платок к покрасневшим глазам. Лона в строгом платье, без обычных своих иллюзорных штучек, и лицо, в кои-то веки не скрытое вуалью, бледное и усталое. Медведь показательно спокоен.

   - Что-то случилось, наставник?