Анна Гурова - Дракон мелового периода

– Заходи. – пригласил он меня. – Супа хочешь?

Я покачала головой и спросила:

– Твоя фамилия – Корин?

– Да, а что?

– Так... прикольно. Редкая фамилия.

– Ничего себе редкая! – засмеялся Миша. – Половина Краснозаводского – Корины. А вторая половина – Щербаковы.

Тут и я засмеялась;

– А мы с тобой, случайно, не родственники?

– Наверняка родственники. – кивнул Мишка. – Тут все родственники. Дальние.

Разговаривая, мы пошли к дому. В отличие от большинства местных дворов, этот был тщательно ухоженным: трава подстрижена, гряки выполоты и везде – цветы, цветы, прямо как в Европе. Дом был тоже, хоть и явно старый но свежекрашенный, нарядный.

– Мне у вас нравится! – заявила я, осмотрев Мишкино хозяйство.

– Все сам, своими руками! – гордо ответил он. – Пошли, сад покажу.

Мишка прошел мимо дома в яблоневый сад, я – за ним. Мишка остановился возле летней кухни, перед которой на колченогом столе стояла электроплитка с кастрюлями, повернул рукоятку и указал на красный огонек.

– Процесс пошел. – сказал он с довольным видом. – Проводку ей почини, ха! Надо не чинить, а целиком менять. Ее еще батя делал, лет, может, пятнадцать назад, все сгнило, а что не сгнило, то мыши обгрызли...

– А чего он сам этим не займется?

– Так он умер.

– Ох, извини!

– Ничего. Он давно уже умер, лет восемь назад, от рака желудка – пил много...

Возле летней кухни в траве виднелось жестяное ведро. В ведре кто-то вяло плескался.

– Хариусы? – спросила я.

– Нет, лещи. Хариусы в стоячей воде не живут. Я с утра наловил. Мать придет, пожарит.

– Ты с тех пор больше за хариусами не ходил? – начала я издалека.

– Ходил разок.

– А змея водяного случайно не видел?

– Видел, и не раз. – кивнул Мишка.

– Он в ручье всю рыбу распугал. Теперь о рыбалке в теа местах можно забыть. Хариусы – твари умны осторожные...

– А я уж решила, мне померещилось.

– Какое там померещилось. – ухмыльнулся Мишка. – Я его позавчера разглядел поближе Такая зверюга!

– Ты никому о нем не рассказывал?

Мишка помотал головой:

– Все равно никто не поверит. А если и поверят – зачем людей пугать понапрасну?

– Так ведь он может быть опасен!

– Нет. – твердо возразил Миша, выключая плитку.

– Почему ты так уверен?

– Я за ним наблюдал. Вот скажи. – Миша огляделся по сторонам и указал на ползущую по бельевой веревке зеленую гусеницу. – эта гусеница опасна для человека?

– Знаешь, если бы она была три метра длиной...

– Хорошо, другой пример. Лошадь крупнее и гораздо сильнее человека. Она опасна?

– Так то лошадь...

– Поверь мне, я в животных разбираюсь. Этот белый змей не агрессивен. – сказал Мишка. – Конечно, если его не злить. Он очень ловкий и быстрый, и умный к тому же.

– Откуда ты все это знаешь? – с подозрением спросила я. – Следишь за ним, что ли?

– Ну, слежу. – спокойно признался Мишка. – Так интересно ведь. Я о нем хочу узнать как можно больше. Например, недавно прошел до его следу и выяснил, где логово...

– Отлично. – с жаром поддержала его я. – Ты, можно сказать, провел за меня всю подготовительную работу. Давай пойдем туда вместе. Например, сегодня вечером!

Мишка поднял руку, прерывая меня. На его лице было написано сожаление о том, что он вообще завел этот разговор.

– Слушай, давай договоримся: не надо лезть мне под руку. – с явным неудовольствием сказал он. – Я-то уверен, что дракон не опасен, но кто его знает... В общем, риск есть. Лучше держаться от него подальше, пока я все не разведаю.

– Держаться подальше! – с раздражением повторила я. – Только от вас и слышу: знай свое место, не высовывайся, не влезай – убьет! Ты просто не знаешь моих возможностей. По-настоящему это я должна предостерегать тебя...

– Зверя выслеживать – это не женское делo – сухо добавил Мишка, чем разозлил меня окончательно.

Да кто он такой? Какая-то деревенщина намеревается выслеживать моего дракона да еще смеет что-то мне запрещать?!

– Жаль, жаль, что ты так шовинистически настроен. – надменно проронила я, стараясь сохранять на лице равнодушное выражение. – Придется нам сегодня вечером обойтись без тебя.

– Кому это нам? – попался на приманку Мишка.

– Мне и Машке.

– Только Машку в это дело не впутывай!

– Кто кого впутывает? – Я широко раскрыла глаза в притворном изумлении. – Да Машка сама, с того дня как увидела дракона, мечтает его завалить. Ты ведь ее знаешь, верно? С утра до вечера только и слышу; пошли к ручью, грохнем гада, спасем родную деревню! Она уже и топор наточила...

– Вот дура! – со злостью и досадой высказался Мишка. – Обе вы дуры безголовые! Хоть ты уговори ее бросить это дело...

Я картинно вздохнула, помолчала и печально произнесла:

– Даже если бы вдруг и захотела, извини – не могу.

– Почему?

– Поздно.

– Как – поздно? – дернулся Мишка, как будто намереваясь сорваться с места и спасать свою воинственную даму сердца.

– Она уже пошла туда. К логовищу дракона.

– На карьер?!

– Угу.

Мишка ругнулся с чисто сельской непринужденностью. Я промолчала, довольная собой. «Проговорился, следопыт! Значит, логово дракона в меловом карьере...» В голове у меня забрезжил замечательный план дальнейших действии.

– Еще не поздно... Я, конечно, могла бы попробовать ее отговорить. Особенно если дракон действительно не опасен.

– Абсолютно! – с волнением отозвался I Мишка. – Главное – пусть она его не трогает! С ним будет гораздо труднее наладить контакт, если кто-нибудь...

– Если мне не удастся отговорить Машку, то сегодня около двенадцати мы будем в засаде у карьера. – сказала я. – Дальше решай сам.

Интересно, за кого он больше боится, думала я, прощаясь с Мишкой и пускаясь в обратный путь, – за Машку или за дракона? Чтобы заставить человека выдать заветные мысли, его первым делом надо вывести из душевного равновесия. Мишка отчасти выдал свои намерения, и они на удивление совпадали с моими. Итак, все это время, пока я мучилась от страха и не спала по ночам, он выслеживал дракона и собирал о нем информацию. А теперь намеревается наладить с ним контакт и... Что дальше?

Нет уж, Мишенька, укротитель ты наш, думала я, не видать тебе собственного ручного дракона. Потому что кем бы он ни был – добродушным рыболовом или кровожадным людоедом. – этот зверь мой, и только мой.

Я вернулась в Утишье в начале десятого вечера. Бабка с Машкой ужинали перед телевизором, смотря какой-то слезливый сериал. После ужина нас с Машкой отправили мыть посуду. В диких деревенских условиях это было целое действо. Посуду полагалось мыть в трех тазиках, причем бабка экономила на моющем средстве, гордясь тем, что пользуется одной бутылкой «Фэри» уже третий год.