Сергей Джевага - Посох для чародея

Остановился в темном закоулке, поднял голову вверх: сквозь листву проглядывали звезды, весело подмигивая мне. Легкий ветерок приятно холодил кожу, ерошил волосы. Пахло травой, ночной влагой, в воздухе витали ароматы цветов. В душу вошла какая-то сладкая тоска и невыносимая светлая печаль.

— Ах, вот вы куда подевались, негодник!

Мне на плечо мягко легла маленькая горячая рука, потянула к себе. Я резко развернулся и тут же попал в чьи-то объятия. Теплые мягкие губы с силой вжались в мои. Скользкий игривый язычок проник в рот, пощекотал, прошелся по шее, лизнул мочку уха.

— Злодей Патрик украл вас у меня, но я так просто не отступлюсь, — жарко зашептала Кларисса мне на ухо.

Я ошеломленно ахнул, но губы истомившейся по мужскому вниманию красавицы тут же закрыли мне рот, заглушили возмущенный возглас. Она целовала страстно, хищно, словно голодная львица, вцепилась в меня, как колючка в хвост дворняги, маленькие шаловливые ручки погладили мне грудь, но тут же скользнули ниже, еще ниже…

— Ах вы шалун! — прошептала она игриво. — Прятали от меня такое сокровище.

Я застонал, горячая кровь ударила в виски с силой кузнечного молота, мысли спутались, сладкая истома прооснулась внизу живота, кошкой вскарабкалась вверх. Кларисса, не ослабляя напора, распаляла меня, брала нахрапом, уповая на то, что мужское начало возьмет верх.

А какого Мрона! — возникла ленивая мысль в мозгу. — Поваляю эту дикую штучку на травке в кустиках, потешу плоть. Свобода у нас или нет? И что я так сопротивляюсь, даже странно. Расслабься, Эскер, получай удовольствие. Никаких обязательств, никаких тревог.

Затуманенный мозг отмечал: вот она стонет от наслаждения, кусает мои губы, прижимается своей горячей грудью к моей, сквозь тонкую ткань я чувствую горячую и мягкую грудь.

— Извините, леди Кларисса, — прохрипел я, отстранившись. — Но я не хочу вас.

Она замерла, как громом пораженная, я увидел, как поблескивают ее глаза в темноте. Кларисса отшатнулась от меня, глянула с недоумением, даже изумлением. Никто никогда не сопротивлялся, мужчины сами всегда охотно прыгали к ней в постель. А тут какой-то мальчишка, что должен плакать от благодарности и страсти, вдруг вздумал ломаться. Мы немного постояли молча. Я перевел дух: сердце бешено колотилось, кровь бухала в ушах. Хотелось завалить ее на траву и мять, мять, рыча от удовольствия. Я стиснул зубы, заскрежетал ими, постарался успокоиться. Но в голове уже замелькали красочные картины, а кожа все еще помнила прикосновение острого влажного язычка.

— Нет-нет-нет, мой мальчик, ты не знаешь, о чем говоришь… — зашептала она торопливо. — Ты не в себе. Давай я покажу тебе, что ты не прав, ты поймешь…

Кларисса вновь потянулась ко мне, попыталась обнять, но я отступил на шаг, выставил перед собой руки.

— Леди Кларисса, — пробормотал я смущенно, — вы ошиблись. Мне этого не нужно.

Она вздрогнула, хрипло, тяжело дыша. Даже в темноте видно было, как вздымается тяжелая грудь, как отблески света играют на безупречно белой и гладкой коже. Прическа растрепалась, но она почему-то только похорошела. Непреодолимый и очень древний зов толкал меня к ней, но я упирался, бешено ругаясь про себя. Я не животное, я не животное, не животное… — стучало в голове. Устою, удержусь. Я не собака, чтобы бросаться на кость, что сотни раз обгладывали до меня.

Кларисса замерла, посмотрела на меня уже со злобой и обидой.

— Я хочу тебя, мальчик, — резко сказала она. — Я заплачу…

Она вновь двинулась ко мне, но я отшатнулся. Что за глупости, от женщины бегаю.

— Оставьте ваши деньги при себе, — прорычал я, оскорбленный. — Я не хочу вас!

— У тебя есть девушка, которой ты хранишь верность? — быстро спросила она.

— Нет.

— Тогда почему?

— Я не дикий зверь, чтобы бросаться на женщину которую едва знаю, — прохрипел я.

— Ну так узнай меня получше, — голос низкий, грудной.

Она соблазнительно вильнула бедрами, быстро провела руками по талии, сжала пальцами свою пышную грудь.

Сердце застучало сильнее, погнало кровь из мозга вниз, но не к ногам, а немного выше. Я едва не застонал от отчаяния, но неимоверным усилием воли сдержался.

— Нет, — твердо сказал я.

Звонкая пощечина ожгла мне щеку, мир на миг вспыхнул болью. Я молча сделал шаг назад, повернулся и пошел дальше по аллейке. Да, веселый вечерок получился, но пора и честь знать. Меня ждет старая скрипучая кровать и пыльные простыни. Ноги не гнулись, низменное существо во мне вопило и ругалось. Хотело повернуть назад, схватить эту женщину, впиться в нее губами и даже зубами. Но я сдержался, и чем дальше отходил, тем больше крепла моя воля. Мозг очистился, в нем вновь появились светлые мысли.

— Дурак! — послышался ее крик. В голосе чувствуются слезы: сейчас зарыдает. — Ты не мужчина!

Эта быстро найдет утешителя, успокоил я себя. Слишком самоуверенная, не привыкла получать отказы. Мне вслед полился поток отборнейшей брани. Так даже грузчики и тем более сапожники не умеют. Я скривился: и это — женщина, тонкая и слабая, муза и все прочее… Все-таки Патрик кое в чем прав, Свободные Земли — страна зла. Мы совсем обалдели со своими свободами.

А что ты хотел? — подумал я. Демократия. Нравы, как и люди, простые. Скоро объявят муже- и скотоложество модным, все будут кичиться и хвастаться, какие же они свободные, раскрепощенные — с овечками и собачками спят. А что совесть? Совесть оставим закомплексованным и рабам. Хотя… мы сами рабы своей мнимой свободы.

По сторонам я не смотрел: хватит, нагулялся. Быстро прошагал к воротам, обходя стороной пьяные компании: не дай боги, зацепят и предложат выпить с ними. Придется оправдываться, отмазываться, кланяться, что-то объяснять, а то и смеяться вместе со всеми. У меня этот бал уже в печенках сидел. Уж больно все ненастоящее, бутафорское. Люди и не люди совсем, а плоские карандашные рисунки: злые, похотливые, трусливые. Я и сам такой… Но ведь ухожу отсюда, значит, не все еще потеряно.

Завтра гномы привезут доспехи, нужно будет осмотреть, сделать заказ нашим ремесленникам, чтобы подогнали, запаяли щели. Буду разрабатывать основные схемы плетений, чтобы потом постепенно доводить, дорабатывать. Вот только завершу ли работу, неизвестно. За мной охотятся неизвестно кем посланные убийцы, злобные мстительные гномы… Скоро недруги табунами ходить будут. А что делать со всем этим, пока не знаю. Страшно? Еще как! Но выкручусь… наверное. По крайней мере, постараюсь. Выбора нет. К братикам обращаться не хочу. Тем более что с Ашем сейчас говорить бесполезно. А Тоха просто не хочется подставлять. Он силен, мой брат-ликантроп, но свои проблемы на него вешать не буду. С посохом тоже нужно что-то решить…