Ф. Каст - Соблазненная

— Да это все пустяки. И рука у меня вовсе не сломана. Я ее просто вывихнул, когда дрался с пересмешником.

— Он пытался спасти Анастасию, — раздался девичий голос из соседней палаты, дверь в которую была широко открыта.

Заглянув внутрь, я увидела недолетку, полусидевшую на больничной кровати. Одна ее рука лежала на алюминиевом держателе, закрепленном сбоку от кровати. Предплечье раненой было туго замотано бинтами, но страшнее всего выглядел безобразный шрам, перечеркивавший ее шею и скрывавшийся в вороте больничного халата.

— И ему это почти удалось. Дрю чуть не спас ее.

— Чуть-чуть не считается, — глухо ответил Дрю.

— Чуть-чуть — это гораздо больше того, что сделали остальные, — с жаром напомнила девушка. — По крайней мере, ты пытался.

— Что произошло, Дейно? — спросила Афродита, вбегая в палату. И тут я вспомнила эту девушку.

Это была Дейно, неразлучная подружка Энио и Пемфредо (они трое взяли себе имена в честь трех гайр, сестер Медузы Горгоны и Сциллы), и были верной свитой Афродиты до того, как я появилась в Доме Ночи, а жизнь Афродиты начала стремительно меняться.

Я ожидала, что Дейно сейчас отошьет Афродиту, ведь после того, как та перестала быть любимицей Неферет и лишилась места предводительницы Дочерей Тьмы, бывшие подружки перестали даже смотреть в ее сторону. Однако в голосе раненой не было ни следа злобы — только отчаяние и едва заметное раздражение.

— Ничего не произошло. Вернее, не происходило, до тех пор, пока мы не перечили мерзким птичьим мутантам. Но если кто-то пытался открыть рот — они немедленно на нас нападали. Мы, — она обвела здоровой рукой лазарет, — попытались дать им отпор. Как и Дракон с Анастасией.

— Они напали на профессора Анастасию, когда Дракон сражался с пересмешниками на подъездной аллее, — снова вступил в разговор Дрю. — Он был слишком далеко, чтобы успеть прийти ей на помощь. Он даже не знал, что произошло, — горестно вздохнул раненый. — Я схватил одного пересмешника и оттащил от нее, но другой бросился на меня.

— Тогда я подбежала к ним и сцепилась с этим вторым, — сказала Дейно и кивнула куда-то в сторону коридора. — Ян Боузер бросился мне на помощь, но пересмешник, словно ветку, сломал ему ногу.

— Ян Боузер? — переспросила я, пытаясь вспомнить, о ком идет речь.

— Ага, он самый, — подал голос тощий, но симпатичный парень, одна нога которого была закована в гипс и подвешена к металлической штуковине над кроватью. На фоне белой больничной подушки лицо его казалось совершенно серым.

— Здорово тебе досталось, — вздохнула я. Теперь я вспомнила этого парня, мы с ним вместе ходили на уроки драматического искусства. Он был по уши влюблен в нашу преподавательницу, профессора Нолан, которую убили около месяца тому назад.

— Мне уже лучше, — ответил Ян, пытаясь улыбнуться.

— Ага, нам всем уже лучше, — поддержала его девочка, лежавшая в самом дальнем углу коридора.

— Ханна Хониегер! Я тебя и не заметил! — воскликнул Дэмьен, бросаясь к ее кровати. И его можно было понять! Бедная девочка была до самого подбородка укрыта белым покрывалом, а ее лицо по цвету сливалось с белоснежной подушкой. Я еще никогда не видела такой бледной кожи.

Ханна явно была из редкого числа тех фарфоровых блондинок, которые никогда не загорают, зато вечно пылают румянцем, как будто они на всю жизнь чем-то ужасно удивлены или пристыжены. Я прежде не общалась с Ханной, но была наслышана о ней от Дэмьена. Наш тонкий ценитель прекрасного частенько беседовал с ней о цветах — похоже, эта девочка была настоящим экспертом во всем, что цветет и зеленеет.

— Что с тобой случилось, детка? — взволнованно спросил Дэмьен, присаживаясь на уголок кровати Ханны и ласково беря ее за руку. Голова у раненой была обмотана свежим бинтом, на котором уже начало проступать зловещее алое пятно.

— Когда напали на профессора Анастасию, я закричала на пересмешников, — еле слышно пролепетала Ханна. — Очень громко закричала.

— У нее дико пронзительный голос, — с уважением подтвердил парень, лежавший в последней палате. Я не видела, кто это такой, но его голос показался мне знакомым.

— Видимо, пересмешники не любят громких и пронзительных звуков, — вздохнула Ханна Хониегер. — Один из них разозлился и клюнул меня в голову, да так, что я потеряла сознание.

— Постойте-ка! — крикнула Эрин, бросаясь по коридору в палату, откуда только что донесся голос. — Это ты, Ти-Джей?

— Эрин!

— О, Богиня! Милосердная Никс! — взвизгнула Эрин, влетая в палату.

Вбежавшая следом за ней Шони испуганно вскричала:

— Коул? Где он? Что с ним?

— Он у себя в комнате. Коул не поддержал нас, — тихо ответил Ти-Джей, и Шони резко застыла на пороге, как будто он ударил ее наотмашь.

— Не поддержал? Коул? Но как же… — беспомощно залепетала она, совершенно утратив свое обычное самообладание.

— Нет, нет! — раздался из палаты пронзительный крик Эрин. — Никс Всещедрая, этого не может быть! Руки! Посмотрите на его руки!

— Р-руки? — пролепетала я.

— Ти-Джей у нас боксер. Он даже принимал участие в Летних играх и выходил на ринг против взрослых вампиров! — с гордостью пояснил Дрю. — Он попытался вырубить Рефаима, но это оказалось не так просто. Сын Калоны оторвал ему обе руки.

— Нет, Богиня, нет! — донесся до меня полный ужаса шепот Стиви Рей.

Но я не смотрела на Стиви Рей. Глаза мои были прикованы к Шони, застывшей на пороге палаты Ти-Джея. Она выглядела такой потерянной, словно не понимала, как ей теперь жить дальше.

У меня в душе шевельнулось нехорошее предчувствие. Коул и Ти-Джей были лучшими друзьями, и они встречались с нашими Близняшками. Ти-Джей гулял с Эрин, а Коул ухаживал за Шони. Обе сладкие парочки были почти неразлучны и часто проводили время вместе. И теперь я, как и Шони, просто не могла понять — как мог один из друзей вступить в бой с пересмешниками, а второй уползти в кусты? Разве так бывает?

— Именно этот вопрос я себе сам задаю, — мрачно ответил Дарий, и я поняла, что невольно высказала свои мысли вслух.

Нам ответила последняя раненая девочка.

— Так случилось, вот и все. Когда конюшни загорелись, Калона и Неферет дико обозлились, а пересмешники просто с ума посходили. Но если к ним не лезли, они тоже никого не трогали, вот мы и не лезли. До тех пор, пока они не схватили профессора Анастасию. Тогда некоторые из нас попытались прийти ей на помощь, но большинство бросилось в общагу.

Я посмотрела на говорившую. У нее были роскошные рыжие волосы и ярко-синие, красивые глаза. Руки у девушки были до самых плеч обмотаны бинтами, а половина лица посинела и распухла, так что один глаз почти полностью заплыл. Эту девочку я точно никогда раньше не видела.