Анри Лёвенбрюк - Гаэльская волчица

— И какое же решение предлагаете вы? — спросил он сурово.

Киаран положил вилку и нож, вытер губы уголком салфетки. Наступил решающий момент в разговоре, он должен во что бы то ни стало убедить слушателей в своей правоте, нельзя ошибиться ни в едином слове, иначе мнение графа склонится на другую сторону. Киаран вспомнил наставления Айлина, собрался с мыслями и пошел в наступление:

— Какое решение? Именно то, с которым уже согласился Эоган Галатийский. Нужно уступить часть земель туатаннам, принять их в наш торговый и военный союз, дать им… образование, и постепенно они забудут о войнах и примут нашу сторону.

— Что за странная мысль! — выкрикнул капитан гвардии. — Отдать землю напавшим на нас варварам!

— Они никогда не научатся благопристойности! — добавил граф.

Ничто в этой жизни не ценилось бизанийцами выше их изощренного кодекса поведения. В Фарфанаро десенца преподавалась детям в школе, граф лично каждый месяц заседал в совете самых именитых граждан, определявшем, что можно и чего нельзя делать, дабы не нарушать приличий.

Киаран колебался, но в конце концов все-таки решил применить сильнодействующее средство: графа придется припугнуть, чтобы он смирился — хотя бы ненадолго! — и подчинился решению Совета.

— Должен ли я напоминать, что вы когда-то получили земли Бизани от короля Галатии в благодарность за помощь и участие в изгнании отсюда туатаннов? Никто не думает отдавать им все королевство, речь идет лишь о части Темной Земли. Они станут бесценными союзниками в борьбе с Харкуром, поняв… какие выгоды сулит им подобный союз. Вы ничего не потеряете. Границы графства Бизань останутся неприкосновенными, у вас появится надежный союзник, который усилит армию короля Галатии.

— Любопытная мысль, — признал граф.

— И наконец, согласившись на такое решение, вы завоюете уважение Совета друидов, который я представляю, — закончил, хитро подмигнув, Киаран.

Присутствующие переглянулись и обменялись с графом улыбками, выказывая живой интерес к затее друидов.

Альваро отпил глоток из бокала. Красное вино из поздних сортов винограда доставлялось ко двору из западных областей Бизани. Виноградникам Эбонской бухты не было равных в стране.

Он прищелкнул языком о нёбо на манер бизанийских знатоков и с довольной улыбкой покачал головой.

— Если мы решим подписать договор, — произнес он, — пусть мне доставят еще один ящик вина.

Этими словами граф дал понять друиду, что готов согласиться на предложение Совета. Киарану оставалось уладить формальности. Он выполнил свою миссию. Теперь предстояло самое трудное: отправиться в Темную Землю и убедить брата короля уступить варварам часть своих владений.

Кто-то, возможно, и считал Киарана мечтателем, но сам он не питал пустых надежд относительно шансов на успех этого предприятия.

— Куда мы теперь поедем? — спросила друзей Алеа, когда завтрак подходил к концу.

— Если наша бардесса будет и дальше такой же скромницей, — вы только подумайте, как долго она не решалась с нами заговорить! — до места мы доберемся не скоро! — Галиад не упускал ни единой возможности поддеть Фейт.

— Я окажусь в Борселии прежде, чем вы отсмеетесь над собственными остротами! — не осталась та в долгу.

Алеа завела глаза к небу. Как же ей надоели перепалки! Правда, ее друзья не воспринимают их всерьез. Ничего, придется привыкать.

— Мы будем в большей безопасности, если доберемся берегом до леса Велиан, — высказал свое мнение Фелим, — а потом, обогнув его или проехав насквозь, попадем в Борселию.

— Ахум. Думаю, это и впрямь лучший путь, — поддержал друида Мьолльн. Гном редко вмешивался в принятие решений, но эту часть Галатии он знал лучше всех.

Они покончили с завтраком, и Галиад затушил костер и уничтожил малейшие следы их привала. Оседлав лошадей, друзья поскакали на юг, к побережью.

Вся первая половина утра прошла в молчании. Они пустили лошадей в галоп. Каждый понимал, что все начинается сначала, и никто не взялся бы сказать, радоваться им или горевать.

Алеа все сокрушалась, что они не поедут в Провиденцию. Словно чья-то злая воля намеренно уводит ее от города, куда она так мечтала попасть. Столица, Университет… Девочка на мгновение закрыла глаза и приотстала от остальных. Она узнавала плававающий в воздухе аромат. Так пахло в долине Саратеи, то был остро-пряный аромат ланд, в котором смешивались запахи вереска и дрока. Два дня назад Алеа сделала удивительное открытие: когда скачешь галопом, тебя одолевают сладкие воспоминания. Мерный шаг лошади завораживает, ветер кружит голову…

Сегодня она думала об Илвайне, похороненном под песком в нескольких шагах от Саратеи. Она давно не надевала на палец кольцо, хранившееся на дне заветной ладанки. Алеа вспомнила вырезанный с внутренней стороны знак. Как его разгадать без помощи магии? Надо искать смысл. Но зачем? Что в нем такого, в этом кольце? До чего же не хочется ни о чем таком думать — но обстоятельства сильнее ее. Кольцо теперь стало частью ее существа, оно само звало ее, как те сильваны из сна. Она должна все узнать. Девочка чувствовала, что пройдет много времени, прежде чем она найдет ответы на все загадки. Но она решилась. Она хочет во всем разобраться и верит, что приснившийся ей сильван не пустое наваждение. Алеа надеялась встретить его в Борселии и получить ответы на некоторые вопросы. Время шло, и она все отчетливее осознавала, что это ее последний шанс. Медлить нельзя, иначе Маольмордха найдет ее. Он — или те, другие.

Галиад заметил, что Алраган — пони Мьолльна — устал, и попросил спутников сбавить ход. Вдалеке показалось море, скоро они ступят на песчаный пляж, тянущийся вдоль западного побережья Галатии. Пустив лошадей шагом, они смогли поговорить.

— Фейт, ты встречалась с сильванами, расскажи нам, какие они… — попросила Алеа.

Бардесса подъехала к девочке и дружески ей улыбнулась.

— Сильваны? Они самые прекрасные и добрые создания в целом мире. Не то что… Галиад! — со смехом воскликнула она. Магистраж сделал вид, что не слышит. — О них много чего рассказывают, кое-что из этих историй правда, но остальное просто выдумки. Я встретила их однажды, когда пела сама для себя на опушке Борселии.

— И они вас освистали? — с насмешкой спросил Галиад.

— Вовсе нет, мои песни им скорее понравились: они вышли из леса и уселись рядом со мной. У них-то ведь ухо музыкальное, не то что у некоторых…

— Да уж, ушки у них остренькие! — развеселился Мьолльн.

— С тех самых пор, — продолжила Фейт, обращаясь к Алее, — когда я оказываюсь в Борселии, мне бывает достаточно запеть, чтобы привлечь сильванов. Все они очень похожи, так что я никогда не знаю, знакомы ли мы, но они как будто узнают меня.