Элизабет Бойе - Сердце дракона

Он шагал вперед в одиночестве, наслаждаясь тем, что свободен и от язвительных жалоб Пера, и от хитрых блестящих глазок Скальга, которые примечали все подряд, касалось это его или нет. Впереди вдруг послышался голос Кольссинира, призывавший Брана поторопиться — но звук этот зловещим эхом отражался от гряды густого тумана, катившегося вниз по отвесному склону каменистой горы. Бран с тревожным изумлением воззрился на туманную завесу. Солнце угасло, точно свечка, прихваченная щипцами для нагара. Покров непроницаемого мрака стелился над землей, наполняя небольшие долины тьмой и сырым землистым запахом разрытых могил и драугов. Сердце Брана гулко заколотилось — он вдруг с ужасом понял, что творится что-то неладное. Он свистнул Факси и побежал за спутниками, пока еще можно было различить на мягкой земле их следы. Очень скоро он нырнул во влажную мглу тумана и заспешил дальше, спотыкаясь о камни и раздирая руки в кровь на холодных влажных булыжниках, когда пытался нащупать на торфяной почве отпечатки конских копыт. Факси шел за ним по пятам и помогал, как мог, подталкивая хозяина в спину длинной мордой.

Бран не мог определить, как долго он брел ощупью в тумане. Ободранные ладони кровоточили, а колени были так разбиты, что уже почти не чувствовали новых синяков и ссадин. Он тяжело дышал и все чаще останавливался, чтобы задержать дыхание и прислушаться. Один раз ему как будто почудились конский топот и крик, но в тумане невозможно было разобрать, откуда доносится звук. Бран ничего не видел, кроме неясных черных теней, которые маячили вокруг него в колдовских сумерках тумана. Вновь и вновь он наклонялся и ощупывал землю в поисках следов копыт. Перебравшись через небольшой ручей с холодной, как лед, водой, миновав какую-то каменистую гряду, Бран в конце концов наткнулся на следы коней. Он двинулся дальше, жадно нашаривая на земле отпечатки копыт, и порой, когда туман немного рассеивался, мог даже различить, куда идти дальше.

Вдруг его рука коснулась чего-то мягкого и теплого… складки плотной ткани. Бран поспешно отпрянул и прошептал:

— Эй, кто здесь? Кто?

Стук сердца грохотал у него в ушах, и больше он ничего не услышал.

— Пер? Ингвольд? Кольссинир? Скальг? — Бран шептал эти имена в тишину, одно за другим, но ответа так и не дождался. Без особой охоты он испытующе подергал ткань; и затем его пальцы наткнулись на человеческую руку — раскрытую ладонь, твердую и холодную, точно мрамор.

Бран со сдавленным криком метнулся прочь и упал прямо в груду острых камней. Весь дрожа, он пополз прочь и наткнулся на Факси, который фыркал и трясся в тревожном ознобе. Живое тепло конского бока помогло Брану собраться с силами — в конце концов, он должен был определить, чей труп обнаружил. Бран заставил себя успокоиться и, исполнясь решимости, пополз назад, к мертвецу. Осторожно вытянув руку, он нащупал подкладку плаща, покрытую странным хрустящим инеем, ожегшим ему пальцы. Далее обнаружились капюшон и голова, повернутая набок. Бран с опаской коснулся вьющихся волос, крупного, явно мужского носа и большой жесткой бороды. Скрежеща зубами, он перевернул тело и попытался наощупь определить, во что одет мертвец. Похоже было на короткую куртку с высоким воротом, перетянутую поясом и вышитую серебром и золотом. К широкому, покрытому украшениями поясу были привешаны кошельки. Рядом лежала сумка, а рука намертво сжала посох.

— Кольссинир!.. — неверяще выдохнул Бран и сел, невидящими глазами уставясь в никуда. Затем он принялся искать прочих своих друзей — ведь они наверняка должны быть неподалеку — но так никого больше и не нашел и, отчаявшись, ползком вернулся к Факси. Спотыкаясь, он прошел в тумане несколько шагов и наконец привалился ко влажному боку большого валуна, решив больше не трогаться с места, пока не осядет туман.

Должно быть, Бран заснул, потому что вдруг проснулся, дрожа от холода. Была ночь, но он тотчас понял, что черный туман рассеялся и его обступает обычная ночная тьма. Даже видны были звезды. Факси шумно терся и скребся седлом о камни, намекая, что не худо бы обратить на него внимание. Бран расседлал коня и привязал его, чтобы тот мог попастись. Сам он вынул из седельной сумки одеяло и принялся жевать кусок сушеной рыбы — по вкусу тот больше напоминал прогнившее дерево, но Бран едва не умирал с голоду. Он все еще не насытился, когда вынудил себя убрать остатки рыбы, угрюмо гадая, надолго ли хватит ему скудных припасов.

Всю ночь — на редкость холодную — он пытался уснуть. Когда наступило утро, Бран настолько был ему рад, что почти забыл о бессонной ночи. Он съел на завтрак еще кусок рыбы и, собравшись с духом, вернулся туда, где обнаружил Кольссинира. Бран помнил, что это должно быть неподалеку, но так и не отыскал нужного места. Зато он нашел множество отпечатков ног, точно здесь случилась какая-то заварушка. Видно, кто-то пришел ночью и унес тело Кольссинира, а заодно и троих его спутников — если, конечно, они тоже погибли, как и Кольссинир, от стрел или чар доккальвов.

Озадаченный и приунывший, Бран изучал следы людей и коней. Он совершенно не знал, что ему делать и куда податься. Если Скальг погиб, с ним погибли и сведения о том, где искать Дирстигга.

— Драконье сердце, — пробормотал Бран, обращаясь не то к себе, не то к Факси, когда прошло вызванное ударом судьбы оцепенение. — О Гулль-Скегги, если ты мне и был когда жизненно необходим, то именно сейчас. — Он раскрыл медальон, оторвал несколько волоконцев черного мяса и принялся жевать, ожидая привычного уже жжения и немоты. Закрыв глаза, Бран призвал к себе страшные видения, и они не замедлили явиться с пугающей четкостью. Гулль-Скегги показал ему безжалостное нападение на его друзей, которые затерялись в черном тумане и стали легкой добычей доккальвов. Бран видел лишь черные силуэты, сражавшиеся друг с другом; то и дело их озаряла безмолвная слепящая вспышка, точно всполох летней молнии. Затем действие мгновенно переместилось в угрюмые пещеры и копи, где кишели драуги, и перед Браном мелькнули жуткие фигуры Призрачных Всадников — они мчались по воздуху и манили его к себе. Увидел он и Гулль-Скегги, который неумолимо указывал на древние копи, средоточие ужаса. Бран потряс головой, отказываясь верить тому, что открывалось его зрению. Он пытался преодолеть действие жгучего драконьего мяса и уйти от жуткой картины — Миркъяртан и Хьердис, сгустившись из черного тумана, искали его взглядом тысяч колдовских глаз, злобно сверкавших из каждой тени. В ужасе он отступал, а зловещие очертания призрачных гор и заброшенных копей неотступно маячили перед ним, угрожающе росли и близились. Затем Бран услышал слабый голос, звавший его по имени — он доносился из зияющей пасти полуобрушенного дверного свода, который был исписан странными письменами — они двоились и извивались, словно живые змеи.