Ростислав Гельвич - Беглец в жизнь

И судя по всему, до столба под тридцатым номером еще топать и топать.

…Корабли, корабли и еще раз корабли. Дойдя, наконец, до этого проклятого столба под номером тридцать, Альфаран испытывал только одно желание.

А именно засунуть этот столб (не снимая с него железный лист!) в одно из срамных мест тому, кто этот порт построил. Во всяком случае, нехилая толика лоска с некромага уже сошла.

Мундир был слегка помят, на светлом воротнике рубашки были разводы пота. Будь у некромага длинные волосы, они тоже были бы мокрыми насквозь, однако сейчас мокрой была только нижняя часть пилотки. Помимо всего прочего, ужасно стала мешать наплечная сумка с личными вещами.

– Ну, наконец-то… – выдохнул некромаг, после чего подтянулся, тщательно оправил мундир и ступил на трап.

Войдя на корабль, он сразу же стал объектом внимания всех матросов.

– Кто таков? – подошел к юнкеру один из них. Голый по пояс, он поигрывал развитыми мышцами. На загорелой его руке, совместно с мышцами, двигалась татуировка – какая-то морская тварь из легенд. – Чого надо?

Альфаран с некоторой натяжкой оторвал взгляд от татуировки (сделана была на редкость хорошо) и, наконец, ответил:

– К капитану проводи. Я на Корумус плыву, на этом корабле.

– Тю, дурачь, – только сейчас некромаг понял, что татуированный говорит с каким-то акцентом. – Плаваеть гимно, а корабли – ходють. Пийдев за мною, до капитану проведу.

За матросом – в глубь корабля, по узкой лестнице. Пару раз задев деревянную стенку, Альфаран подумал, что мундир уже ничто не спасет.

Кабинет капитана не отличался какой-либо роскошностью или размерами. Средних таких размеров комнатка. Но жары в ней не было, и некромаг сразу почувствовал себя легче и увереннее.

Поэтому он совершенно спокойно прошел к столу, за которым сидел капитан корабля.

– Юнкер-лейтенант Альфаран. Родового имени не имею. Вот мои документы.

Несколько бумаг с сургучными печатями легли на стол.

Капитан огладил короткие седые волосы и потер подбородок, заросший седой же щетиной. Его карие глаза быстро, хотя и с видимыми запинками, пробежались по строчкам. Прочтя все, он поднялся с простенького деревянного стула и протянул некромагу мясистую ладонь.

– Налрас. Можно на ты.

Альфаран завершил рукопожатие и криво улыбнулся:

– Сколько будет длиться плавание? И могу ли я пройти в свою каюту?

– Седмицу не меньше, моя «Медуза» крепка, но тихоходна, – капитан тоже улыбнулся, что придало его широкому лицу добродушное выражение. – Каюта твоя – напротив моего кабинета. Заваливай, спи. Отплываем вечером, ближе к ночи, время еще есть.

Некромаг узнал у какого-то матроса, что еще не больше четырех часов дня – времени действительно было еще много. Единственный раз за весь день, уже лежа на жесткой кровати, некромаг позволил себе полностью расслабиться и уснул с легкой душой.

Уже наступила ночь, и корабль три часа как плыл в открытом море, когда Альфаран наконец проснулся. Встав с койки… он тут же упал обратно. Голова ехала кругом, а из желудка, к горлу, с самыми ясными намерениями полз твердый комок.

Толком не одевшись, юнкер вылетел на палубу и, перегнувшись через поручни, облегчил желудок в бездонное море.

– Смотри не упади! – этот голос, внезапно прозвучавший сзади, был ему не знаком.

В перерыве между очередным «облегчением» некромаг смог ответить:

– Плевать! Хуже уже не будет!

– Ну, это ты зря. Первый раз – всегда самый тяжкий, – говоривший встал рядом с Альфараном и похлопал его по спине. – Если сильный, то дня через три привыкнешь.

Некромаг, наконец придавший своему телу нормальное положение, обернулся… и узрел лишь спину карабкающегося на мачту моряка. Тусклый лунный свет выделял светлые волосы, длиной примерно до ушей. Больше ничего не было видно.

– Спасибо, что ли… – неуверенно произнес Альфаран.

Желудок, наконец осознавший себя пустым, позволил своему хозяину передохнуть, и юнкер-лейтенант, слегка ежась от зябкого ветра, прошел на корму корабля. Вдали яркими огоньками сиял порт. Корабль покачивался. Вид был завораживающий: море и далекие огни. Они отвлекали от всех проблем.

В конце концов, устав терпеть прохладу, юнкер хлопнул себя по бокам и решил вернуться в каюту. Однако, войдя внутрь, он увидел сидящего на стуле капитана.

– Альфаран, да? Вижу, что тоже не спишь. Разделишь со мной поздний ужин? Поговорим за жизнь, и вообще… нам семь дней друг с дружкой плыть.

– Не откажусь.

Мундир уже вполне высох и, несмотря на некоторую помятость, выглядел все еще вполне прилично. Быстро одевшись и приведя себя в порядок, некромаг направился в кабинет к капитану. Конечно же, сабля осталась в каюте – не таскать же ее всюду?

Стол, на котором днем находились бумаги, теперь был заставлен металлической посудой. Надо сказать, что запахи из этой посуды шли отменные.

– Суп рыбный. Картошка, тушенная с мясом. Ну и вино – куда ж нам без него? – щедрым жестом капитан указал на стул и дождался, пока гость сядет. – Ну, давай за то, чтоб доплыть быстро и без происшествий!

Он торжественно поднял над собой железный стакан с вином, выпил почти все, но остаток выплеснул наружу, в открытое окно.

– Обычай такой. Чуть-чуть от первого стакана – морю надо подарить. Но именно чуть-чуть… ладно. Ты чего такой скованный-то?

Альфарану, в самом деле, было не по себе. И в самом деле, не странно ли такое проявление гостеприимства к практически незнакомому человеку?

Казалось, что капитан угадал мысль.

– Да не мандражуй ты, я всегда так. Повторяю, нам седмицу вместе плыть. Не лучше ли сразу разрешить, кто есть кто?

– Лучше, – кивнул Альфаран и так же залпом выпил стакан вина.

– Ну вот и отлично, – капитан снова улыбнулся. – Не каждый день я перевожу людей, знаешь ли! Обычно королевские грузы, это еда или инструменты – ну то, что нужно на руднике, проще говоря. А вообще, чего это тебе выдали бумагу на право бесплатного плавания? Обычно же юнкера сами оплачивают.

– Отличился я, ну генерал-лейтенант рол Арртоно за меня словцо замолвил, и вот выдали. Вкусный, кстати, суп.

Седое лицо снова расплылось в ухмылке:

– Это не мне, это повару… м-да. А имени-то у тебя родового почему нет-то?

Разговор длился долго. Сначала неспешно и тихо, но после двух опустошенных графинов вина он усилился, подобно ручью в горах. Закончилось все тем, что спящего на стуле Альфарана разбудил упрямый луч солнца, уже несколько минут бивший в здоровый глаз.

С хрустом зевнув, некромаг открыл тот самый глаз и громко выругался. Наступил первый день плавания.