Диана Джонс - Дом ста дорог

Ролло бросился к горшочку, заглянул внутрь и издал полный печали стон. Он опустил лапку — его пальцы схватили горсть сухих жёлтых листьев. Он принялся яростно разбрасывать листья, кучка за кучкой, пока, наконец, горшок не опустел. Ролло сидел среди мёртвых листьев и горестно выл:

— Исчезло! Превратилось в сухие листья! Лаббок обманул меня!

— То есть ты признаёшь, что лаббок заплатил тебе за нашу вражду с волшебником? — проговорил Тимминз.

Ролло кинул на него сердитый взгляд.

— Ничего я не признаю, за исключением того, что меня ограбили.

— Кхм, — откашлялся Питер. — Боюсь, лаббок обошёлся с ним куда хуже. Он отложил в теле Ролло яйца, когда тот повернулся к нему спиной.

Послышались вздохи, сотни испуганных кобольдов замерли на месте. Затем сотни бледно-синих мордочек обратились на Ролло, а затем на Питера.

— Я говорю правду. Мы оба видели, — твёрдо произнёс юноша.

— Всё правда, — кивнула Чармейн, когда кобольды посмотрели на неё.

— Ложь! — воскликнул Ролло. — Вы хотите провести меня!

— Нет, не хотим! — выпалила Чармейн. — Лаббок ткнул тебя в спину своим яйцеоткладывающим хоботком, когда ты начал погружаться в землю. Разве ты не жаловался совсем недавно, что у тебя болит спина?

Ролло выпучил на девочку свои глаза-бусинки. Он поверил ей. Он открыл рот, и Бродяжка бросилась прочь от его пронзительного крика. Ролло отбросил горшок и затопал ножками, поднимая вокруг себя вихрь сухих листьев. Он кричал до тех пор, пока лицо его не сделалось тёмно-синим.

— Я покойник! — рыдал он. — Ходячий труп! Во мне живёт и развивается какая-то гадость! На помощь! Прошу, кто-нибудь, помогите мне!

Но ему никто не помог. Кобольды отпрянули от него, глядя с нарастающим ужасом. Питер смотрел с отвращением. Одна кобольдиха сказала:

— Что за отвратительный спектакль!

Её слова показались Чармейн несправедливыми и жестокими, девочка испытывала к Ролло неподдельное сострадание.

— Эльфы смогут ему помочь, — обратилась она к Тимминзу.

— Что ты сказала? — Тимминз сделал лапкой резкий рассекающий жест. Вокруг мгновенно повисла тишина. Ролло всё ещё топал ножками и открывал рот, но его вопли никто не слышал.

— Что ты сказала? — повторил Тимминз.

— Эльфы, — произнесла Чармейн. — Они умеют извлекать яйца лаббока.

— Верно, — кивнул Питер. — Лаббок отложил яйца и в волшебнике Норланде. Поэтому-то эльфы забрали его и вылечили. Вчера к нам заходил эльф и принёс извлечённые из волшебника яйца.

— Эльфы берут высокую плату, — с волнением заметил кобольд, стоявший рядом с Чармейн.

— Я думаю, за волшебника заплатил король, — проговорила девочка.

— Тихо! — приказал Тимминз, его брови нахмурились и спустились почти к самому носу. Он вздохнул. — Полагаю, мы не возьмём с эльфов плату за парящие сани, если они вылечат Ролло. Проклятье! Второй заказ без оплаты! Кто-нибудь, уложите Ролло в постель, а я переговорю с эльфами. И предупреждаю вас всех ещё раз: ни шагу на тот луг.

— О, теперь уже не стоит беспокоиться, — бодрым тоном заметил Питер. — Лаббок мёртв. Огненный демон сжёг его.

— Что? — воскликнули одни кобольды.

— Мёртв? — зашумели другие.

— В самом деле? — поражались третьи. — Тот самый огненный демон, который гостит у короля? Он взаправду прикончил лаббока?

— Да, он убил лаббока, — выкрикнул Питер, стараясь заглушить общую суматоху, — и уничтожил яйца, которые принёс эльф.

— И, кажется, погубил сам себя, — добавила Чармейн. Она знала, что в общем гомоне её никто не услышал. Кобольды радовались, скакали, танцевали и подкидывали в воздух свои крохотные синие шапочки.

Когда шум немного стих, четверо крепких кобольдов унесли Ролло, безмолвно брыкающегося и кричащего.

— Этот лаббок держал нас в страхе многие годы, — серьёзным тоном обратился Тиммиз к Питеру, — он дал жизнь принцу Людовику и прочим отпрыскам королевской династии. Как вы думаете, чем мы сможем отблагодарить огненного демона?

— Вернуть краны на кухню волшебника Норланда, — немедленно отозвался Питер.

— Это само собой, — сказал Тимминз. — Их стащил Ролло. Я имею ввиду, что для огненного демона можем сделать мы, кобольды? Что такого, чего не в состоянии сделать он сам?

— Я знаю, — выпалила Чармейн. Кобольды почтительно замолчали, когда она сделала шаг вперёд. — Кальцифер и его… эм… семья пытаются выяснить, куда исчезает королевское золото. Вы можете помочь узнать?

Вокруг послышалось бормотание и хихиканье: «Как просто!» и «Всего-то!», — словно Чармейн спросила какую-то глупость. Тимминз перестал хмуриться, сердитые морщинки полностью разгладились, сделав его нос, да и всё лицо, вдвое длиннее.

— Нам не составит труда исполнить твою просьбу, — проговорил он, — по сути, она ничего не стоит.

Глава кобольдов уставился на противоположную стену, где висели шесть часов с кукушкой, их маятники мерно покачивались в шести различных ритмах.

— Если вы согласитесь сейчас последовать за мной, думаю, мы как раз успеем увидеть, как утекает королевское золото, — Тимминз задумчиво почесал свой нос. — Ты уверена, что огненный демон обрадуется полученному знанию?

— Совершенно точно, — кивнула Чармейн.

— Тогда прошу, следуйте за мной, — сказал Тимминз и направился в дальнюю часть пещеры.

Девочка не имела ни малейшего представления, куда они идут, а шли они очень долго. Вокруг сделалось довольно темно и, куда бы ни падал взгляд, всюду виднелись лишь очертания каменного тоннеля. Их путь, казалось, состоял из сплошных поворотов, ответвлений и острых углов. То и дело раздавался голос Тимминза, идущего впереди: «Три коротких шага и направо» или «Восемь человеческих шагов и налево, затем резко направо и потом снова налево». Они прошли уже порядочное расстояние, Бродяжка выбилась из сил, начала поскуливать и проситься на руки. Чармейн подняла её и несла всю оставшуюся часть пути, которая оказалась куда длиннее, чем предыдущая.

— Должен заметить, что кобольды, живущие здесь, принадлежат к другому клану, — произнёс Тимминз, когда впереди, наконец-то, забрезжил тусклый бледно-зелёный свет. — Мне приятно сознавать, что мой клан куда более организованный и самостоятельный.

Прежде, чем Чармейн успела спросить, что он имеет в виду, кобольд резко свернул вправо, потом аккуратно обогнул выступ слева, затем сделал ещё несколько зигзагообразных поворотов, и подземный коридор закончился. Веяло холодом, а вокруг разливался зеленоватый солнечный свет. У самых ног начинались мраморные ступеньки, покрытые плесенью, которые поднимались вверх и терялись в кустах. Похоже, что тот, кто посадил эти кусты, надеялся, что они вырастут ровными рядками по бокам лестницы и будут украшать подъём, однако в скором времени забросил их, и растения разрослись так, что закрывали собой почти весь проход.