Джозеф Дилейни - Проклятие Ведьмака

– Где ты, парень? Говори, чего уж там. Рано или поздно, с трудностями или без них, ты все равно сделаешь это. Ты предпочитаешь…

Осколок льда становился все больше, и вся моя голова онемела. Я снова вспомнил нашу ферму и своего брата Джеймса – как он догнал меня той зимой и набил мне уши снегом.

– Я возвращаюсь домой, – соврал я. – Хочу немного передохнуть.

Говоря, я представлял себе, будто вхожу во двор фермы, откуда на горизонте сквозь мрак неясно вырисовывается холм Палача. Вот залаяли собаки, и я, расплескивая лужи и чувствуя, как дождь бьет в лицо, бреду к задней двери.

– Где Старые Кости? Ну-ка отвечай! Куда он ушел с девчонкой?

– Обратно в Чипенден. Хочет посадить Алису в яму. Я пытался отговорить его, но он не слушал. Он всегда так поступает с ведьмами.

Я представил себе, как рывком открываю дверь и вхожу на кухню. Занавески задернуты, на столе в медном подсвечнике горит восковая свеча. Мама сидит в своем кресле-качалке. Увидев меня, она поднимает голову и улыбается.

Миг – и Лихо исчез, а холод начал спадать. Я не помешал ему читать мои мысли, просто обманул его. Я сделал это! Вскоре, однако, мой восторг пошел на убыль. Может, он снова появится? Или, того хуже, нанесет визит моей семье?

Я открыл глаза и со всех ног побежал к дому с привидением. Спустя несколько минут снова стали слышны звуки едущей повозки, и я вернулся к прежнему способу передвижения – то бегом, то шагом.

Наконец повозка остановилась, но почти сразу же тронулась с места снова, и я нырнул в проулок. Молодой фермер, сгорбившись, сидел на козлах, и конь звонко цокал копытами по булыжной мостовой, подхлестываемый вожжами. Парень явно торопился домой, и я не осуждал его.

Я выждал минут пять, давая возможность Ведьмаку и Алисе зайти в дом, а потом бросился бегом по улице и оказался во дворе. Как я и ожидал, Ведьмак запер заднюю дверь, но ключ Эндрю все еще был у меня, и спустя мгновение я уже стоял на кухне. Достал из кармана огарок свечи, зажег его и начал спускаться в катакомбы.

Услышав где-то впереди вскрик, я догадался, что это. Ведьмак нес Алису через реку. Наверно, даже с повязкой на глазах и ушными затычками она чувствовала рядом бегущую воду.

Вскоре я сам перебрался на другой берег и оказался у Серебряных врат. Как раз вовремя – Алиса и Ведьмак уже были по ту их сторону, и он стоял на коленях, собираясь запереть ворота.

Ну и рассердился же он, когда я подбежал к нему!

– Мне следовало догадаться, что так и будет! – сказал он звенящим от злости голосом. – Что, мать не научила тебя слушаться?

Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что Ведьмак был прав, что он просто заботился о моей безопасности, но тогда я рванулся вперед и ухватился за створку ворот, не давая им закрыться. Какое-то время Ведьмак сопротивлялся, но потом просто отпустил створку и перелез на мою сторону, с посохом в руке.

Я не знал, что сказать. В голове все перемешалось. Я понятия не имел, чего надеялся достичь, увязавшись за ними. И тут внезапно снова вспомнил о проклятии.

– Я хочу помочь. Эндрю рассказал мне о проклятии. Что вы умрете во мраке и рядом не будет ни одного друга. Алиса вам не друг, не то что я. Пока я здесь, все будет не так, как там говорится…

Ведьмак вскинул посох над головой, точно собирался ударить меня. Он как будто стал выше ростом и теперь грозно нависал надо мной.

Никогда я не видел его таким сердитым. А потом, к моему удивлению и ужасу, он опустил посох, сделал шаг вперед и отвесил мне пощечину. Я отступил, не в силах поверить в случившееся.

Удар был не слишком силен, но слезы выступили у меня на глазах и побежали по щекам. Папа никогда не бил меня по лицу. Неужели Ведьмак и впрямь сделал это? Мне стало ужасно больно. Не в смысле физической боли, нет.

Качая головой, он несколько мгновений пристально вглядывался в мое лицо с таким видом, словно я сильно разочаровал его. Потом снова прошел через ворота, закрыл и запер их за собой.

– Делай, что тебе сказано! – приказал он. – Ты не просто так пришел в этот мир, на то есть своя причина. Нельзя взять и наплевать на это ради того, что ты все равно не в силах изменить. Сделай это хотя бы ради своей мамы, если не ради меня. Возвращайся в Чипенден, а потом отправляйся в Кастер. Она бы этого хотела. Сделай так, чтобы она могла гордиться тобой.

С этими словами Ведьмак круто развернулся, взял Алису за локоть и повел ее в глубину туннеля. Я провожал их взглядом, пока они не свернули за угол и исчезли из вида.

Я простоял, наверно, полчаса или даже час, в оцепенении глядя на запертые ворота.

Чего я ждал? Не знаю. Наконец все надежды растаяли, и я побрел обратно, понятия не имея, что собираюсь предпринять. Скорее всего, просто выполню приказание Ведьмака. Вернусь в Чипенден, а оттуда пойду в Кастер… Что еще мне оставалось? Однако я никак не мог выкинуть из головы воспоминание о том, как Ведьмак ударил меня по лицу. Расстаться в гневе и разочаровании, когда, может быть, больше мы уже не увидимся…

Я пересек реку и спустя некоторое время поднялся по лестнице в погреб. Уселся на заплесневелый старый ковер и попытался прийти к какому-нибудь решению. Внезапно мне припомнился другой путь в катакомбы; воспользовавшись им, я оказался бы уже по ту сторону Серебряных врат. Люк, открывающийся в винный погреб, тот самый, через который сбежали некоторые пленники! Удастся ли воспользоваться им незаметно? Вполне вероятно – если все сейчас собрались в соборе.

Ну, допустим, я сумею проникнуть в катакомбы. Дальше-то что делать? Как помочь Ведьмаку? Вдруг получится, что я снова ослушался его и все впустую? Стоит ли подвергать свою жизнь опасности, если мой долг состоит в том, чтобы отправиться в Кастер и продолжить обучение? Как мама отнеслась бы к такому решению? Все эти вопросы кружились в голове, но ответов на них я не находил.

Никакой выбор не казался мне наверняка правильным. Однако Ведьмак всегда советовал мне доверять своему чутью, а оно просто кричало, что я должен предпринять еще одну попытку помочь. И тут внезапно я вспомнил о мамином письме. Сейчас дело обстояло в точности так, как она говорила: «Открой это письмо лишь в минуту крайней нужды. Доверяй своему чутью».

Сейчас как раз и наступила «минута крайней нужды». Сильно нервничая, я вытащил конверт из кармана куртки, несколько мгновении просто смотрел на него, а потом надорвал, достал письмо, наклонился к свечке и прочел его.

Дорогой Том,

Для тебя настал час величайшей опасности. Я не рассчитывала, что это случится так скоро, и теперь все, что я могу сделать, это рассказать, с чем ты можешь столкнуться в зависимости от того, какое решение примешь.