Дуглас Брайан - Дочь друидов

– Моя человеческая половина – не лучшая моя составляющая, – предупредила Дертоса. – Думаю, коварство, равнодушие к людям, безразличие к их позору, к их страданиям, готовность позлорадствовать на их счет – все это у меня от отца. Я не знала его, но, полагаю, он был именно таков.

– Ты делаешь ошибку, Дертоса, – проговорил Туризинд тихо. – Ошибку, свойственную всем полукровкам. Ты раскладываешь по полочкам: вот это у меня – от отца-человека, это – от матери-болотницы, а то мне дали друиды-воспитатели. Я знаю, потому что сам проходил через нечто подобное. Нет, Дертоса, ты – единая личность, в тебе все это сплавлено и не поддается строгому учету. Ты – и то, и другое, и третье одновременно. И это странное, чудесное сочетание несочетаемого в тебе – прекрасно. Она улыбнулась, слабо, недоверчиво:

– Ты действительно веришь в то, что говоришь?

– Да, – отозвался он убежденно и взял ее за руку.

Она тотчас высвободилась.

– А, по-моему, – зло, оскалившись, сказала она, – ты просто заговариваешь мне зубы, чтобы добиться своего.

– И это тоже, – признал Туризинд. – А ты не хочешь? По-прежнему, не хочешь?

Она тряхнула головой так яростно, что он ощутил обиду.

– Но почему?

– Я уже объясняла. Моя девственность слишком драгоценный дар, он тебе не по карману, Туризинд. Чем ты расплатишься со мной?

– Только чужой кровью, – признал он. – Ладно, оставим это…

Он грустно уставился на костер, не решаясь больше смотреть на Дертосу.

Девушке вдруг стало жаль его. Этот сильный, крупный человек выглядел таким печальным, как будто никогда ему не доводилось убивать людей и быть источником бед и несчастий. Странно. Дертосе всегда представлялось, что убийцы не могут грустить по-настоящему. Она негромко спросила:

– За что ты убил того человека?

– Какого? – Туризинд поднял на нее задумчивый взгляд. – Я не помню…

– Того, за которого тебя арестовали. Твое последнее убийство.

– Легера? – Туризинд криво пожал плечами. – Ну, он был подонком…

– Это не ответ, – настаивала она. – Туризинд, ты знаешь обо мне почти все, а сам остаешься для меня загадкой. Как я могу доверять тебе, если ты ничего мне не рассказываешь?

– Ты сейчас спрашивала не обо мне. Ты интересовалась именем моего заказчика, а эту информацию я не выдал даже под пытками – по-твоему, я разболтаю все просто так, в интимном разговоре с женщиной? – Он приподнялся и уставился на нее гневно. – За кого ты меня принимаешь?

Ее глаза сверкнули в ответ.

– За человека, который хотел использовать мое тело, чтобы ему не было «одиноко» и «печально»! Как будто мое тело – это закуска после трапезы! Что-то вроде стаканчика вина перед сном… Вот за какого человека я тебя принимаю!

– В чем дело, Дертоса? – Туризинд криво улыбнулся. – Теперь ты меня обвиняешь, вот как?

– Нет, – ответила она, отвернувшись. – Просто оставь меня в покое.

Туризинд встал, постоял немного, а затем наклонился над нею и произнес:

– Ладно, я тебе расскажу. Легер, богатый и почтенный горожанин, нуждаясь в «закуске» и «стакане вина перед сном», как ты выражаешься, отправлял своих лакеев на улицу – вылавливать для него подходящих девиц. Чаще всего это были проститутки, очень довольные подвернувшейся им хорошей работой. Но как-то раз ни одной шлюхи им не попалось, и они схватили девочку, служанку, работавшую в трактире. Она возвращалась домой поздним вечером. Они набросили ей на голову мешок и притащили к Легеру. Она даже не отбивалась, сразу потеряла сознание от нехватки воздуха. Легер, конечно, видел, что нынешний «улов» – вовсе не шлюха. Та девочка была почти дитя! Но это еще больше раззадорило его. И этот мерзавец ее изнасиловал. Ничего особенного, правда? Ведь девчонка – обычная простолюдинка, дочка какой-то глупой прачки. Простая служанка. Неважно, что она была юной. Неважно, что еще ни один мужчина к ней не прикасался. Все это не имело никакого значения. Прачка даже не стала жаловаться властям. К чему? Ее никто не стал бы слушать.

Туризинд сел. Дертоса молча смотрела в одну точку, но он знал, что она запоминает каждое слово его рассказа. И в это самое мгновение Туризинд понял: Дертоса расспрашивала его вовсе не потому, что ей поручил это Конан от лица тайной стражи. Девушку беспокоило то обстоятельство, что человек, к которому она испытывала влечение, – наемный убийца, способный лишить другого жизни просто ради платы. Она была почти счастлива узнать, что ошибалась на его счет.

Туризинд быстро продолжал:

– Я знал мать девочки, потому что время от времени отдавал ей в стирку свою одежду. Она брала совсем мало, а работала хорошо. Могла отстирать даже пятна крови. И не болтала. Спасла мне один колет – я уж совсем хотел его выбросить… В общем, она помогала мне и не задавала вопросов, а в моем ремесле это очень важно. И вот однажды я понял, что у нее случилась беда. Я увидел, что она сама не своя: лицо заплаканное, распухшее, глаза ввалились. Мне долго пришлось вытряхивать из нее правду, но, в конце концов, она рассказала мне все. Говорят, простолюдины не имеют чести. А эта обычная женщина отказывалась от моей помощи не потому, что я мог бы взять с нее деньги, которых у нее не было, – нет, она не хотела пятнать честь своей дочери…

– И тогда… – медленно проговорила Дертоса, но фразу не закончила.

Туризинд кивнул.

– Я начал выслеживать Легера. Он везде ходил с телохранителем, так что мне пришлось долго выжидать, пока этот негодяй появится на улице один. И, в конце концов, он совершил эту ошибку. Я убил его ударом в спину. Потом сходил за девочкой и ее матерью, привел их на место моего преступления и показал им труп насильника. Девочка плюнула ему в лицо и убежала, а мать долго смотрела на убитого. Потом она перевела взгляд на меня и удивленно сказала:

«Как странно. Мне он представлялся чудовищем, жутким типом, отвратительным, гнусным… А он – самый обычный человек. Лицо приятное. Толстенький. Наверное, обходительный был. Я встречала похожих на него. Очень хорошие клиенты… Никогда бы не подумала, что он способен на подобное!»

Я был поражен ее словами. Она не злорадствовала, не торжествовала, просто удивлялась тому, что человеческая подлость может иметь такую безобидную внешность…

– Да, – шепотом выговорила Дертоса.

– Теперь подумай сама: мог ли я назвать имя заказчика тайной страже герцога? – Туризинд чуть улыбнулся. – Во-первых, они бы мне не поверили. Я ведь наемник, у меня не может быть «благородных порывов», не так ли? Да ты и сама не поверила бы, если бы я рассказал тебе обо всем раньше. А если бы тайная стража решила, что я над ней издеваюсь, то несладко бы мне пришлось! Ну и во-вторых, если бы мне все-таки поверили… у прачки и ее дочери были бы неприятности, а им и без того досталось.