Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – рауграф

– Королевскую успели увезти при бегстве, – сообщил сэр Жерар. – А эти в спешке оставили.

Мои мысли уже о приеме, я безропотно позволил напялить себе на голову герцожью, сэр Эйц собственноручно распахнул передо мной дверь из кабинета.

В зал для приемов я вышел быстрой и решительной походкой, не слишком споро, чтобы не походило на суетливость, но и не царственно медленно, это для потомственных королей и лордов, а я – завоеватель, главарь, вожак, узурпатор – словом, бойтесь и трепещите, но кто со мной – тот в большом выигрыше.

Они все склоняли головы, чуть-чуть, больше и не надо, они лорды, а не сенмаринцы, я шел через зал и сканировал все вокруг, а особенно те два ряда наиболее знатных, между которыми иду.

Кто-то вздыхает и кривится, вон один сразу воспылал гневом и начал щупать рукоять меча, другие смотрят мне в глаза истово и преданно, еще один чуть склонил голову и поглядывает несколько исподлобья, и только барон Альбрехт, зачем-то затесавшийся в первый ряд сен-маринских вельмож, повернул голову направо, потом налево, зачем-то запоминая, кто как реагирует на мое появление, а сам словно и не замечает своего сюзерена. Во всяком случае, на его лице ничего не отразилось.

«Что он замышляет, – мелькнула мысль, – свою игру, что ли? Или самостоятельно ведет внутреннее расследование, кто насколько предан сюзерену?.. Эх, насколько было проще в походе: враг впереди, друзья справа, слева и за спиной, Бог сверху…»

Все низко склоняют головы, только двое сенмаринцев, одетые как никто пышно, стоят как столбы, а когда я с сопровождением к ним приблизился, оба лишь чуть склонили голову, не беспокоя позвоночник. Брови мои грозно сдвинулись сами по себе, но я вовремя вспомнил их на конях, въезжающих во главе посольства во двор. Это же послы, а раз так, то низко кланяются только своему королю, и мои губы точно так же сами по себе растянулись в приветливой, но весьма сдержанной улыбке.

– Сэр Куно, – сказал я, – мой советник стоит в опасной близости от послов Кейдана.

– Ваша светлость, – ответил он с почтением.

С той же улыбкой я миновал его, а потом на четверть дюйма сдвинул губы и дальше прошел с более сдержанной улыбкой.

После моего победного возвращения из Ганнерсгейма вокруг каждого из моих знатных лордов началась среди местных тайная драка за место поближе. У старой знати все забито, там идет борьба путем подсиживания, вытеснения, порочащих слухов, а здесь еще не занято, нужно только успеть понравиться, выказать себя полезным и, желательно, незаменимым.

Первым оброс своим двором граф Ришар, затем и другие мои полководцы начали появляться в сопровождении целой свиты из вельмож, что шествуют позади с самым гордым и неприступным видом, богатством одежды и регалиями подчеркивая величие господина, которому служат.

Но Куно то ли держится особняком, то ли полагает, что и так незримо присутствует в свите самого главного человека…

Я сидел на тронном кресле, они подходили один за другим, опускались на колено и, поцеловав кольцо с перстнем на моей руке, громко и торжественно произносили присягу верности. Я слушал внимательно только первых, затем пошло по накатанной, напрягся, только когда увидел среди лордов герцога Чарльза Фуланда, отца Арчибальда Вьеннуанского, наиболее влиятельного из вельмож короля Кейдана.

Первый раз, когда мы встретились, он милостиво принимал нас, как брабандцев, явившихся помочь бороться с варварами из Гандерсгейма, но сейчас я уже не тот, кем он видел меня прежде…

Высокий и худой, в роскошном, но старомодном камзоле, но каждой деталью костюма подчеркивает, что все еще воин, на длинных красных сапогах поблескивают золотые шпоры, признак рыцарского братства, а еще смотрит гордо и непреклонно, таких согнуть невозможно, разве что сломать…

Сердце мое стиснула тревога, я видел, как напрягся и побледнел Арчибальд, но лорд Фуланд, даже верховный лорд, как его называют, неспешно и с достоинством преклонил колено и, легонько коснувшись губами кольца, произнес:

– Сим заверяю вас в преданности вам и клянусь служить вам, насколько позволят мне силы.

Я смотрел в его глаза, стараясь понять, где в этих словах несколько измененной клятвы ловушка или повод для ее неисполнения.

– Благодарю вас, – сказал я церемонным голосом. – Придет час, и ваша преданность пройдет испытание. И будет вознаграждена, как и принято в нашем мире.

Он посмотрел на меня внимательно, ощутив некий намек, но смолчал, поднялся и отступил в группу уже принявших присягу.

Из-за моей спины вышел граф Ришар, как самый влиятельный и могущественный из моих лордов. Красивый и величественный, он окинул замерший зал строгим взглядом и сказал громко, соревнуясь с церемониймейстером мощью голоса:

– Лорд Жерардин из Регенсбурга!

Из толпы вышел и преклонил колено немолодой рыцарь, чем-то похож на герцога Фуланда, одет так же старомодно, но с достоинством, лицо честное, строгое, взгляд прям.

Граф Ришар собственноручно набросил ему на плечи короткую мантию красного цвета, подбитую горностаем, признак принадлежности к высшему сословию лордов, а сэр Эйц водрузил на чело сэра Жерардина корону с мелкими зубчиками.

Граф Ришар впервые улыбнулся, ему подали свернутую в трубочку бумагу, он сломал печать и развернул свиток. Для меня привычен жест, когда разворачивают в стороны и держат руками края справа и слева, но здесь всегда пишут, с моей точки зрения, поперек, потому приходится лист переворачивать. Когда развертывают трубочку, одна рука всегда вверху, другая внизу. И чем больше написано, тем выше вскидывают левую, а правую опускают ниже. Впрочем, писать умеют немногие, да и для них это дело нелегкое, потому все так кратко, лапидарно, сжато.

В торжественной тишине граф Ришар громко прочел:

– Сэр Жерардин из Регенсбурга! По приказу и с соизволения его светлости майордома Ричарда за ваши заслуги вам даруется звание лорда Кентбрукского.

Я сказал величественно:

– Поднимитесь, милорд.

Он торопливо встал, в глазах преданность и опасение сделать что-то не так, кто знает этих армландских зверей, я подал обеими руками меч в дорогих ножнах, украшенных золотыми накладками и мелкими драгоценными камешками.

Он принял почтительно, коснулся губами рукояти и прошептал:

– Ваша светлость…

Я наблюдал, как он отступил в строй лордов, тут же пропели трубы, из толпы придворных степенно вышли послы короля. Вообще-то должны по протоколу ждать в соседнем зале, а сюда явиться по сигналу труб, но оба то ли сделали вид, что не знают дипломатического этикета, то ли решили, что не знаю я, но предпочли побыть среди орифламцев, наверняка успели с кем-то перемолвиться и здесь в зале.