Дарья Искусница - Светлана Суббота
С ним и Идой я отдыхала душой, могла пожаловаться, даже помолчать и то было комфортно.
Они с Ломовым будто сговорились меня курировать - не проходило и часа, как звонил или один, или другой.
Ради сегодняшней вылазки Гриша перенес какую-то важную встречу, но на вид совершенно об этом не переживал.
- Уверена? – на секунду придержал дверь, дождался моего кивка и только тогда пропустил вперед.
В кабинет, где за большим столом, почти погребенная под завалами бумаг, в окружении трех мониторов, светящихся таблицами, сидела знакомая мне женщина. Когда-то лихо представившаяся журналисткой из Форбс.
Это же так легко слетает с языка, когда собственное тайное направление привычно называется ФОРПС - Факультет открытой российской психологии и социологии. Разница только в одной букве, всего-навсего, а какие открываются возможности. Например, крутиться возле известных лиц. И никто не заподозрит еще одного папарацци в разработке и воплощении эксперимента, играющего жизнями людей.
В России можно было использовать наемную силу, не говоря уже о студентах и аспирантах, доверяющих своей наставнице.
Она почти не изменилась внешне. Такое же остро-любопытное выражение лица, клетчатая рубашка с загнутыми манжетами. Только волосы уложены в аккуратное каре и на самом краю носа висят крошечные очки для чтения.
Я бы давно ее начала искать, но почему-то думала, что она следила за нами по указанию его Диминой мамы. Моя ошибка. Моя серьезная ошибка.
Потому что этой женщине указывал только собственный болезненный разум.
- Нашли-таки, - сказала она, подняв голову, и досадливо стукнув карандашом по столу.
Не знаю, чего мне хотелось… Испуга. Истерики. Стыда, на худой конец. Этот человек почти разрушил мои отношения и не испытывал никаких эмоций, кроме досады.
- Да вы настоящее зло, - сказала я. – Почти Менгеле*.
- Оу, не надо эффектных обвинений, я прекрасно знаю, что вы сейчас включили диктофон, - она откинулась на спинку стула и помассировала себе виски. – Я тоже его включила. И хочу сразу сказать, что ваши обвинения, какие бы они не были – смехотворны.
Гриша хмыкнул, прошел мимо меня и сел на угол ее стола. Прямо на какие-то бумаги. Нагнулся, рассматривая сверху вниз как коршун муху. Жрать противно, даже если голоден, а прихлопнуть - самое то.
- У нас есть данные по ФОРПСу, вашему закрытому проекту. Мы сфотографировали здание, ваших людей, сняли весь процесс переезда. Как только их начнут опрашивать, вас сдадут сразу, они же не уголовники – босса прикрывать.
Он говорил неспешно, проговаривая каждое слово, даже жмурясь.
- А те, кто попытается сбежать – все равно вернутся, когда им предложат денег и скинуть все обвинения на вас. Или славой поманят. Представляете? Громкое разоблачение по центральным каналам на фоне смерти несчастной Марии Ларчик, умницы и красавицы…
- Хватит! – она тряхнула ржавой гривой. – Сначала скажите, что вам надо и я подумаю. Вы же не просто так сюда пришли, а не сразу побежали в полицию слезы лить и рассказывать, как сумасшедшие ученые портят людям жизнь. К тому же… Ну скажете и что? Вам посоветуют шапочку из фольги на башку натянуть и валить из участка.
Ого, дама перешла в агрессию. Еще минута и потребует освободить кабинет. Действительно, ну снимала, ну посылала людей на слежку, так этим занимаются обычные папарацци. Не она же трепалась на ток-шоу и тем самым доводила звезд до депрессии и самоубийства.
- Мы не пионеры, - едва сдерживаясь, сказала я, - и понимаем, что по закону вы ничего особенного и не нарушали. Максимум – заплатите штраф, уйдете из этого симпатичного тихого кабинета, но где-нибудь да опять зацепитесь, вряд ли у вас, Лилия Львовна, отберут ученую степень и накопленный апломб. Коллеги морщить нос будут до конца ваших дней, но это тоже можно пережить, не так ли? Плохо другое, мы у вас заберем то, без чего вы не сможете…
При упоминании имени она едва заметно вздрогнула, а, услышав про кабинет, поморщилась. Зацепила, это хорошо… Есть, есть у аморальной леди болезненные места.
- Давайте восстановим картину событий, - Гриша очаровательно оскалился. – Париж. Из блога маленькой девочки вы узнаете куда едет Можайский, и он попадает в фокус вашего интереса. Известен, интересен обществу, ненавидит публичность. Идеальное попадание в числе ваших жертв.
- Не несите чушь, - профессор, а она действительно была профессором, поморщилась. – Никаких жертв нет и не было. Я категорически отрицаю ваше обвинение, но если бы… предположительно – если бы интересовалась этой темой, никогда бы не называла этих людей жертвами. Они – огромный нераскрытый потенциал.
И пояснила, что все люди, последнее время так обсуждаемые СМИ – настоящие гении, отрезавшие себя от общества. По собственному желанию и редкой глупости. Каждый в своей области, даже иногда с публичными профессиями, они отказывались от политики открытости, как только дело касалось их личной жизни. По мнению профессора, один неприятный эпизод с Ларчик – всего лишь досадная случайность. Потому что остальные или нормально перенесли оглашение своей теневой стороны или даже стали лучше!
- Ваш Можайский наконец-то влюбился, - бросила мне она. – Вы хоть знаете, почему он со своей бывшей расстался? Хотя о чем я… вы же просто друг и любимая, разве с вами поделится настоящий «человек в футляре»? А бедная Олеся всего лишь написала письма с описанием его программы, разослала возможным спонсорам, когда он сидел в арендуемом домике три на четыре и стучал по клавишам своего компьютера. Ах, как же он разозлился! Как орал! На девушку, которая хотела подарить ему американскую мечту.
- Вы как-то об Олесе очень нежно рассказываете. Родственница? – спросил Распутин.
Без кондиционера он почувствовал себя некомфортно и, нагло прихватив какой-то листок, уже вовсю им обмахивался.
- При чем тут родство? Я просто ее понимаю, - рявкнула она.
- Ваш мужчина вышвырнул вас из своей жизни за излишнее вмешательство?
Ох ты ж, что он творит? Она сейчас разъярится и выгонит нас из кабинета, а мы так и не подошли к самому главному!
- Подождите, - примирительно сказала я, обнаружив как в секунды наливается красным лицо поддельной «журналистки». Таки Гриша попал в яблочко, что-то там неудачно сложилось в отношениях с не любящим публичность партнером. - Лилия Львовна, я лично здесь по другому вопросу.
На меня уставились буравящим взглядом, словно дырочки им делала. А что меня оценивать, я человек простой, практически без тайн. Говорю прямо.
