Превзойти себя самого. Том 1 (СИ) - Эльза Фа
— Цайхуа, мне так жаль.
Девушка недоумённо вскинула подбородок. Он всё ещё переживает?
— Если ты о своём «сговоре» с наставницей Тай, я вовсе не злюсь. В итоге же ты меня защитил. Шанъяо, я…, — Лу Цайхуа неловко замялась. — Я очень благодарна тебе. Спасибо, что спас мою жизнь.
До неё вдруг дошло осознание, как сильно она в себе запуталась. Не подлежало сомнению: Цайхуа признательна этому юноше за поддержку и помощь, да и просто за то, что он никогда не бросал её. Но в то же время в ней поселилось ещё одно странное чувство. Если подумать, его можно было назвать кисло-сладким. И когда она воспоминала о том поцелуе, это кисло-сладкое чувство начинало кипеть, постепенно выводя Цайхуа из равновесия.
— Да ладно, я просто отбил демонический клинок. Благодари Чэньсина: вот он действительно спас тебя. Когда ты потеряла сознание, Чэньсин успел заблокировать тёмную технику и оказать тебе первую помощь. Опоздай он хотя бы на миг, ты была бы мертва.
Опять он…
Сама мысль, что этот человек проявил по отношению к ней благородство, жутко её раздражала. Святые небеса, она ещё и в долгу у него!
— А чем всё закончилось? — перевела тему Лу Цайхуа. Думать о юноше в алых одеждах, как и о том, что он делал в городе Тай, сейчас хотелось меньше всего.
— Да ничем таким интересным. Сначала на помощь пришёл учитель Чжао, а уж когда появился мой наставник, — в глазах юноши вспыхнул огонь восхищения, — жалкий демон позорно сбежал. Конечно, обидно, что не убили его, но пойдёт. Лучше скажи, ты успела понять, кто напал на тебя?
Девушка тихо вздохнула. Взгляд невольно скользнул по поляне, окружённой плотным кольцом кипарисов, и вдруг задержался на головках увядших цветов. Колокольчики. Почему-то в груди зажглась уже знакомая ей, щемящая боль.
Цайхуа решилась рассказать Шанъяо историю о демонической чашке. Всю целиком, начиная с приключений в поместье семьи Чан, и заканчивая её ночной вылазкой в обитель бессмертных. После всего, что с ними случилось, просветлённая не могла не начать доверять юноше как одному из своих самых близких людей: безотчётно и безгранично. Подобным доверием у Лу Цайхуа пользовалась лишь её названная сестрица Юньчжи.
Внимательно выслушав девушку, Шанъяо на какое-то время задумался. Пока Цайхуа невольно любовалась янтарными искрами на дне его глаз, он кивнул своим соображениям и с широкой улыбкой пообещал:
— Мы обязательно во всём разберёмся.
— А больше ты ничего не хочешь сказать? — сорвалось с языка против воли.
Задрожали колени, внутри с грохотом что-то упало. Миг, и сердце зашлось в бешеном ритме.
Кажется, первый раз за всё время их дружбы Шанъяо смутился. Густо покраснев, он посмотрел под ноги.
— Вообще, я не хотел говорить. Но раз уж все твои секреты раскрыты, мне стоит поделиться своим.
Цайхуа сделала судорожный вдох. Воздух застрял где-то в горле, кровь превратилась в расплавленную магму, а в мыслях непрерывно вертелось: «Ну всё, сейчас он признается!» Она не представляла, что будет дальше. Время сжалось до крохотной точки момента. Столь пугающего и одновременно… желанного.
— В общем, я с тобой познакомился из-за талисмана. Как ценитель искусства, я не мог пройти мимо такой чудесной каллиграфии, да и ты как раз нуждалась в помощи. Сказать честно, поначалу я хотел подружиться с тобой ради него: я был уверен, что спустя какое-то время ты захочешь мне его подарить.
Цайхуа не имела понятия, что за страшное выражение отразилось у неё лице, однако Шанъяо поспешно добавил:
— Это было сначала. Но всё, что случилось потом — настоящее. По отношению к тебе я полностью искренен. Простишь меня?
Девушка потеряла дар речи. Ощущения были такими, словно её окунули в болото, а дальше вся эта вязкая тина намертво к ней приросла, лишая возможности двигаться. Такого она не ожидала.
— Цайхуа-а-а, — он потянул её за рукав. В карамельных глазах плескалась вина. — Мы же друзья. Разве ты не должна меня великодушно простить?
— …
Прийти в себя ей удалось не сразу. По просторам души точно прошёл ураган, оставив после себя беспорядок из оборванных мыслей. Все надежды неминуемо превратились в руины. Цайхуа знала, что Шанъяо неспроста ей помог в их первую встречу, и всё же до последнего хотела верить в бескорыстие по отношению к ней. По большей части оно так и было, но… если бы всё сложилось в соответствии с его изначальными планами? Был бы он тогда её другом? Просветлённая сделала медленный выдох. Продолжать думать об этом бессмысленно.
— Во-первых, талисманы создавала не я, а моя подруга Юньчжи, — бесцветным тоном произнесла Цайхуа. — Во-вторых, с тебя снова должок.
— Всё, что угодно! — с готовностью отозвался Шанъяо.
Как часто случается после сильного шторма, в сознании девушки воцарился неожиданный штиль. Последняя волна разочарования с треском разбилась на тысячи капель, и они, пролившись на горящее сердце дождём, до конца остудили его. В день их обхода Шанъяо ведь отказался принять её талисман, а это что-то да значит.
Цайхуа улыбнулась:
— Тогда покажи, чему ты научился у Мао Шуая. Оживи все эти цветы, — она указала на поляну с головками поникших колокольчиков.
Не успела бы догореть и палочка благовоний, как они оказались на хорошо знакомой Цайхуа тропе. Ребята молча шли в сторону бамбуковой рощи, не решаясь завязать разговор. Впрочем, говорить было не о чем. В руках девушки благоухал пышный букет, солнце постепенно клонилось к закату и тени на земле стали размытыми. За каждым их шагом наблюдали деревья, над плотным навесом их крон остановились отдохнуть облака. Уставшие от путешествий, они позволяли лучам окрашивать их в бледно-розовый цвет. Дыхание природы замедлилось. Мир погрузился в тишину долгожданного вечера.
Когда просветлённые добрались до развилки, юноша повернул в противоположную сторону от Лу Цайхуа.
— Не пойдёшь со мной? — привыкшая к тому, что Шанъяо всегда за ней следует, девушка слегка растерялась.
— Прости, у меня важное дело, — обернувшись, он смущённо закашлялся. Всё его естество выражало крайнюю степень благоговейного трепета. — Наставник пригласил меня выпить с ним чаю.
Цайхуа не удержалась от смеха:
— Выглядишь так, будто идёшь с ним пить чай в первый раз.
Юноша замер. Затрепетали густые ресницы, на лице промелькнуло смущение. Шанъяо стал каким-то потерянным, но странное оцепенение его длилось недолго.
— Ты не ошиблась. Я ещё не пил чай вместе с учителем, — улыбка просветлённого приобрела грустный, почти горький оттенок.
— В таком случае, — удивлённая переменой его настроения, она подошла к нему ближе и ободряюще похлопала по плечу, — удачи тебе. И большое спасибо за всё.
Цайхуа хотела было обнять друга,
