Между мирами или Поцелуй для дракона - Алеся Владимировна Троицкая
— Мы, конечно, можем попробовать без кристалла, когда доберёмся до места. Но рисковать не стоит. Второго шанса у нас не будет.
— Хорошо, — сдалась я и отдала книгу мужчине, что тут же вернул её в тайник. — Только мне непонятно… Допустим, я открою портал и вернусь домой. Какая тебе от этого выгода?
— Самая корыстная. Хочу прослыть героем и без крови и распрей занять принадлежащий мне трон. Прежде чем отправишься домой, ты залатаешь разлом, что плодит монстров. Я скажу, что это моя заслуга.
— Но об этом никто не узнает. Бесславный план.
— Да, если не привлечь зрителей.
— Зрителей?
— Да. Помниться, у моего брата вот-вот случится свадьба. Поверь, у подножия огнепада соберутся все кому не лень. Меня назовут героем-освободителем, и это больше, чем простые притязание на трон блудного родственника.
— Как по мне, дрянной план. Надеюсь, к этому времени меня уже не будет.
Сердце сжалось от тоски. Одна мысль, что Ияр кого-то другого назовёт своей соларой, вызывало во мне бунт и отрицание.
— Сейчас наша задача: придумать, как достать камень.
Я невесело усмехнулась и обняла себя руками.
— Я думаю, что ты всё уже давно спланировал.
— Верно, и боюсь, это тебе не понравится… — И прежде, чем я успела спросить, что это, Хаган вновь поймал меня в объятия и перекрыл широкой ладонью дыхание. Горячо зашептал: — Не бойся, Оливия, как только потеряешь сознание, я тебя отпущу. Но запомни: будь убедительна в своей лжи, Ияр ни о чём не должен догадаться. У тебя пара дней, не больше, я вернусь на закате двух лун. И ещё: сон трава хорошо расслабляет, но если переборщить с дозой, она дарует крепкий и здоровый сон даже драконам.
***
Тело ломит, голова как в тумане, и тяжелые словно свинцовые веки, которые не разлепить. Чье-то настойчивое присутствие и мерное поглаживание по руке. Так приятно и немного волнующе, что я непроизвольно улыбнулась.
— Оливия…
Распахнула глаза быстрее, чем смогла осмыслить, чей голос услышала.
— Ияр?
— Это я. Слава Ярышу, ты очнулась, — и столько тепла и нежности, что я опешила.
Нет, не от нежности, участия и заботы в стальном голосе, а от того, что я здесь с ним. Видать, этот вопрос отразился на моем лице, и мужчина охотно пояснил:
— Тебя нашли в саду без сознания несколько часов назад. Что с тобой случилось? Ты можешь рассказать?
Я нахмурилась и огляделась — только сейчас сообразила, что нахожусь не где-нибудь, а в покоях повелителя. В его кровати. А над головой болезненной желтизной тускнеет кристалл и нездоровой бледностью отражается на лице мужчины. Значит ли это, что Ияр магически истощён?
— Я… я не помню… — уселась и подтянула ноги к груди, остро ощущая наготу под тяжёлой, но мягкой шкурой, которой меня накрыли.
— Тебя осматривал лекарь, он должен был убедиться, что ты цела. Кроме мелких ссадин и синяков ничего не обнаружил. Но, кажется, ты хорошо приложилась головой. Скажи, что ты помнишь?
Я пожала плечами, плотнее прижимая к груди шкуру, и тяжело сглотнула. Мне до сих пор мерещилось, что меня душат — воздуха не хватало. И не важно, что увесистые двери, ведущую на террасу, выломаны в щепку и свежий воздух беспрепятственно гоняет мусор по полу, треплет занавески и дергает мои растрепанные пряди. Я до сих пор с ужасом и онемением вспоминала, каково это — задыхаться.
— Оливия, тебе нехорошо?
Ияр наполнил кубок прохладной водой и протянул мне. При этом столько участие было в его голосе, что я жадно в него вцепилась, хватанула излишек, закашлялась, пролила на шкуру, и только когда осушила до дна и перевела дыхание, с благодарностью кивнула:
— Спасибо! Я помню арену, чудовищ, а после провал. Страж вёл меня через сад, когда на нас кто-то напал.
— Кто? Кто это был, Оливия?
— Я же говорю — не знаю. Меня толкнули, и я упала, в затылке боль, а после темнота.
— Акихар!
— Повелитель, — в комнате появился незнакомый мужчина в полном обмундировании, поклонился. — Акихар отбыл ещё вчера, я за него.
— Шхар! Я и забыл. Оберин, собери воинов и узнай, кто провожал вчера Ливрелию, и уже найдите того, кто посмел на неё напасть!
— Будет исполнено!
От грозного рыка, кажется, пошатнулись стены, и я сжалась. Боялась представить, что со мной сделают, когда поймают на лжи. Но мой страх Ияр воспринял по-своему:
— Теперь тебе нечего бояться, Оливия, я за тобой пригляжу. Пока я не назову Яффит своей соларой, ты останешься в этой комнате со мной. Я уже распорядился, твои вещи перенесут. А пока вот…
Мужчина достал из-под соседней подушки узкий металлический обруч, на котором болтался символ солнца, похожий на тот, что Ияр носил на широком шнурке на шее, и потянулся ко мне.
— Что это? — настороженно спросила я, отстраняясь и вскипая от фразы, что соларой станет Яффит.
— Это знак моего покровительства. Он убережёт тебя от бед. Особенно после тех, что ты натворила на арене. — И вновь его руки настойчиво потянулись к моей шее.
А я дернулась в сторону, с ужасом осознавая, что он задумал.
— Ты хочешь привязать меня к себе этим, сделать своей айши?
Глаза Ияра сузились, ему явно не понравился мой тон и упрёк.
— Это единственный шанс выжить такой, как ты. Это не простой ошейник, он блокирует любые чары. Есть они у тебя или нет, но обруч не только делает тебя моей рабыней, но и в глазах других ты становишься безопасной.
— Никчёмной!
— Возлюбленной.
— Бесправной! Которая, годится только на то, чтобы погреть твою постель!
— А что ты хотела, Оливия? — Ияр начал выходить из себя. — Соларой тебе не стать в любом случае. Если ты правда надеялась на обмен брачными браслетами, то либо очень наивна, либо глупа! Я мог бы убить тебя, отдать на растерзание толпе, но я снизошёл до благородства, позволяя быть моей айши!..
— Ничего себе благородство! Сейчас заплачу от счастья!
— …И что получаю взамен? Взгляд, полный презрения, обиды и ярости!
Мужчина вскочил на ноги, его тоже перекосило от гнева, в глазах вспыхнуло пламя. Металлический браслет в его ладони накалился докрасна и стал плавиться, а жидкий металл тяжелыми каплями стекать на пол. Жуткое зрелище. Болезненно резонирующее в каждой клеточке моего сознания.
