Королева отступает последней (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

Так мы и вышли, храня молчание, держась за руки, как какие-нибудь юные влюблённые.

— Пройдёмся? — предложил Вейнанд, и я, уже даже не пытаясь с собой бороться, сдалась без боя.

Какое-то время шли молча. По одной из многочисленных дорожек, всё дальше уводивших нас от роскошного шатра, огней, смеха и весёлых возгласов. В тишину, тьму и прохладу парка. Прохладу, которую я сейчас совершенно не ощущала. Казалось, меня согревает жар его прикосновения: крепкого, надёжного, уже такого... родного. Казалось, этот вечер просто не мог стать лучше, но вот я иду и получаю ни с чем не сравнимое удовольствие от каждого шага, от каждой минуты.

— Я хотел поговорить с тобой. — Вейнанд остановился и, по-прежнему удерживая меня за руку, коснулся губами кончиков моих пальцев. — Только прошу, не перебивай. Дай мне сказать.

Кивнула, и он заговорил. Тихо, но вместе с тем уверенно и твёрдо. В каждом его слове звучала уверенность, а с ней и... надежда.

— Я пытался убедить себя в том, что ты счастлива. Что теперь, когда тебе не приходится скрывать свой дар, твоя жизнь стала такой, о какой ты и мечтала. А значит, мне стоит за тебя порадоваться. Но это не так, Лайра. Что бы ты мне ни говорила, сколько бы себя ни обманывала, я вижу, что это не то, на что ты надеялась, о чём мечтала. Не о жизни пленницы, убийцы, марионетки.

— Я...

— Ты обещала, — мягко прервал он и коснулся моих губ пальцем, как бы прося, чтобы не перебивала. — Выслушай меня до конца. Мы можем уехать! Далеко от Эргандара. Далеко от Регенштейнов, их амбиций, порочных желаний. — Словно решив, что собираюсь его остановить, заставить замолчать, он заговорил быстрее. Так, словно боялся не успеть поделиться со мной всеми своими планами, всеми надеждами: — Я знаю, ты боишься за семью, и с моей стороны было бы эгоистично просить тебя бросить их на произвол судьбы. Поэтому мы уедем вместе. Ты, я, Рифер и Тесса. Тебе не придётся отрекаться от дара. Я никогда не потребую от тебя такой жертвы. — Он взял меня за руки, снова окутывая теплом, а потом прижал их к своей груди. — Я буду для тебя просто другом. Тем, на кого ты всегда сможешь положиться. Тем, с кем тебе будет легко и спокойно. Ты сохранишь магию, но будешь свободна.

Наверное, мне следовало удивиться, а может, рассмеяться и сказать, что он сошёл с ума. Сбежать? От императора? Никогда!

Да, именно это я и должна была сейчас выкрикнуть. Оттолкнуть его, возможно, даже уйти. Дать понять, раз и навсегда, что я не предам своё имя, не стану дезертиром. Это же позор. Бесчестие! Духи проклянут меня, а вместе со мной и Рифера. Если тот вдруг согласится.

Это были бы правильные слова, но...

Но вместо этого я стояла и молчала. Смотрела в глаза мужчине, ради меня готового отказаться от всего, что ему дорого и привычно, от целого мира, и чувствовала, как под ладонями быстро, рвано бьётся его сердце.

Сердце воина.

Сердце настоящего героя.

— Не спеши с ответом, подумай, — закончил он тихо. — Только об этом тебя и прошу.

— Не буду думать, — покачала я головой, а заметив, как гаснет надежда в его глазах, приподнялась на носочках и потянулась к его губам. — Я готова... хочу убежать!

* * *

Гонец застал его в пути. В отвратительном настроении, отражением которого была такая же отвратная погода. Дороги размыло из-за непрекращающихся ливней, поэтому императорский кортеж почти не двигался. В какой-то момент его величество даже пожалел, что сам отправился к джаровой жене. Проще было доставить Найферию в Леонсию, но он не желал видеть её во дворце и уж тем более не мог допустить, чтобы она оказалась рядом с его детьми.

Нет, такого удовольствия он ей не доставит. Больше Найферия не увидит ни Элестрен, ни Дженну, ни уж тем более свою любимицу Кайяну.

— Никогда и ни за что, — пробормотал Адальгер и кивнул стражнику, позволяя промокшему насквозь посланнику приблизиться к экипажу.

К досаде Великого, поездка оказалась напрасной. Упрямица не соглашалась на развод, стойко терпела любые «убеждения». В конце концов, чаровикам пришлось остановиться. Какое бы наслаждение ни доставляла ему мысль о том, что лучшая смерть для вероломной дряни — под пытками, допустить он этого не мог. Овдовев, будет вынужден целый год носить траур.

Целый год... Слишком долгий срок. Лайрой Ноэро хотелось обладать как можно скорее. Да что там... Он готов был жениться на ней хоть сегодня! Сейчас! Чтобы потом, на брачном ложе, отпраздновать очередной свой триумф.

Адальгеру Регенштейну было противно само слово «поражение». Он никогда его не произносил, остерегался упоминать его даже в мыслях.

Победа. Только победа.

Всегда и во всём.

— Ваше величество!

Император жестом остановил гонца, намеревавшегося забраться в экипаж. Мокрый плащ льнул к его долговязой фигуре, полы широкополой шляпы отяжелели и провисли от влаги. Поняв, что погреться не выйдет, мужчина выпрямился и отдал правителю честь, после чего замер, стараясь не дрожать под пронизывающими порывами ветра.

— Говори, что стряслось. — Его величество махнул рукой.

Раз не стали дожидаться его возвращения, значит, новость не только срочная, но и важная.

«И наверняка препоганая, — мрачно отметил он про себя, вглядываясь в лицо солдата. — Да, наверняка».

— Касательно шиари Ноэро... — начал тот, и Адальгер мгновенно напрягся. Помрачнел.

Несмотря на отвратительную встречу с упрямицей-женой, он не собирался впадать в отчаянье. Ни на минуту не сомневался, что развода так или иначе добьётся. И после этого сразу сыграет свадьбу. Оставалось только определиться, идти ли ему по стопам Холланда и провести обряд, о котором его люди уже успели разузнать, или же не строить из себя героя и понапрасну не рисковать. Варианты имелись, был выбор — это-то и помогало ему сохранять последние крупицы выдержки. Хоть оставаться невозмутимым после того, как так ничего и не добился от этой суки, интриганки-жены, было непросто.

Почти невозможно.

— Говори! — в голосе императора зазвучали нетерпение и сталь.

— Шиари Ноэро тайком покинула академию и провела вчерашний вечер... — посланник снова помедлил. — С генералом Эскорном, — закончил он еле слышно, с опаской наблюдая за тем, как меняется выражение лица императора.

— Что значит: провела вечер?! — не сказал — прорычал тот не хуже хищника, льва, в которого сейчас под воздействием эмоций мог запросто обратиться. — Где. Она. Была?!

— Ничего не было, — поспешил пробормотать солдат. — Они ездили на цирковое представление в парк Августины, а после... гуляли.

— Гуляли?

— Был... поцелуй, — ещё больше побледнел под взглядом императора солдат и, позабыв, что собирался не дрожать, испуганно прошептал: — Один. Всего один! После этого он отвёз девушку обратно в академию.

Проклятый, проклятый Вейнанд!

Будь мерзавец сейчас здесь, придушил бы голыми руками. Растерзал бы клыками!

Его величество сжал руки в кулаки под складками тяжёлого, длиннополого плаща и, с трудом с собой совладав, отпустил гонца.

Дверца захлопнулась. Экипаж вскоре тронулся.

— Вейнанд, Вейнанд, что же ты никак не успокоишься? — со злостью процедил его величество. — Уже давно должен был понять, что эта шиари — не твоя. Не была твоей и никогда не станет. Она моя... Моя! А тебе самое место на плахе. За измену. За предательство! Но Лайре это наверняка не понравится, — пробормотал он задумчиво. Нахмурился и продолжил, мысленно проклиная влюблённого идиота: — Да и я не хочу выглядеть в глазах подданных жестоким ревнивцем. Другое дело — милостивым и всепрощающим правителем. Эскорн давно рвался обратно на фронт, значит, туда мы его, простив, и отправим. А там уже... Война не щадит даже лучших из нас. Что ей какой-то генерал...

 Глава 21

Лайра Ноэро

Началась новая учебная неделя. Новая и... последняя. Для нас с Рифером в академии.