Холод 2 (СИ) - "Amazerak"

Мысли мои крутились вокруг состоявшегося сегодня днём разговора с представителем следственного отдела. Представитель этот был не менее уродлив, чем приор, с которым я столкнулся в Ярске. Задаваемые им вопросы касались в основном происшествий в Ярске, пожара в монастыре и появления болезни. Кажется, следователь меня ни в чём дурном не заподозрил, но всё же намекнул, что надо ещё как-нибудь встретиться и пообщаться. Вячеслав уверял, что беспокоиться по этому поводу не стоит, но я-то знал, что угрозу, исходящую от следственного отдела, нельзя сбрасывать со счетов. Братья до сих пор жили в старых реалиях, когда церковь редко совала нос в дела светлейших. Теперь всё изменилось.

Но у меня уже созрела идея, как решить проблему. Я намеревался избавить город от следственного отдела, но, разумеется, не своими руками, а с помощью существ из Сна. Егор умел ими управлять, и у него имелся опыт их боевого применения. Почему бы снова не провернуть нечто похожее? Я знал, где проживали приор и монахи, осталось только вывести мор из Сна и отправить их по нужному адресу. А для этого мне понадобятся Егор и Гордей. Я им назначил встречу сегодня после разговора с Настей. Гордей знал, как и где открыть брешь, и я надеялся, что он поможет мне.

Позади раздалось пыхтение и на дороге остановился паровой экипаж. На облучке сидели двое мрачных мужиков в плащах и треуголках. Дверь открылась, и из кареты вышла миниатюрная девушка. Поверх синего платья был накинут плащ, который она зябко запахнула, когда оказалась на улице. На голове красовалась шляпка, кокетливо сдвинутая на бок. Я сразу узнал это почти детское личико с пухлыми губками, хоть и видел лишь раз, да и то во сне-воспоминании.

Настя оглянулась по сторонам и, подошла ко мне.

— Ну привет, — первым поздоровался я.

— Даниил? Неужели это, и правда, ты? — Настя глядела на меня своим ясным взором. Она была взволнована и рада одновременно, и даже не пыталась скрывать эмоций. — Все думали, ты пропал, а потом ещё слухи пошли, будто тебя убил твой старший брат. Я ужасно расстроилась. Почему ты никому не сказал, что уезжаешь?

— Пройдёмся, — предложил я, и мы медленно побрели по набережной. — Были причины. Сама-то как?

Мрачный тип, что сидел рядом с шофёром, слез с облучка и последовал за нами, держась на почтительном расстоянии. Видимо, телохранитель.

Один тот факт, что Настя явилась, уже говорил о том, что она вряд ли замешана в покушении и не знает о произошедшем. Если б было, что скрывать, она, скорее всего, попыталась бы избежать встречи с воскресшим Даниилом, у которого имелись все основания подозревать её. Да и говорила она очень искренне — то ли роль так хорошо играла, то ли действительно девушка была не в курсе.

Она немного рассказала о суматохе, начавшейся в Великохолмске после смерти Святополка и о том, как её отец вместе с ещё несколькими родственниками решили поддержать Вячеслава.

— Твой старший брат поступил подло, — сказала Настя, — он должен поплатиться. Мой отец уверен в этом, и я — тоже. Надеюсь, Вячеслав и Мстислав отомстят.

— Много чего интересного без меня произошло, — заключил я.

— Так почему ты уехал, никого не предупредив? — вернулась к первоначальному вопросу Настя.

— Потому что меня пытались убить, — ответил я.

— Убить?! Но кто? — глаза девушки округлились от удивления. — Гостомысл?

— Вот я и хочу, чтобы ты мне ответила на этот вопрос. Я получил от тебя письмо, в котором ты назначила встречу во Сне. Было такое?

Настя часто захлопала глазами.

— Нет... Нет, я не отправляла тебе письмо, — проговорила она испуганно. — Клянусь! Я не делала этого. Я хотела, да, но не перед пробуждением же. Перед пробуждением никто не ходит в Сон. Ты же не думаешь, что я могла так поступить? Я бы никогда...

— Да успокойся ты, — прервал я её. — Я в курсе. Просто кто-то узнал о наших планах и воспользовался ими. И этот кто-то, скорее всего, из твоей семьи. Вот я и хочу, чтобы ты сказала, кто это мог быть.

— Но я не знаю, — растерянно пробормотала Настя. — Моя семья не могла так поступить. Это ужасно.

— А ты подумай хорошенько. Ты ведь знаешь, как ко мне относятся твои родственники. Возможно, кому-то не по нраву пришёлся я или наш брак. Может, кто-то обо мне плохо говорил. Важна любая мелочь. Если убийца здесь, в Острино, мне снова угрожает опасность. Хочешь, чтобы они добились своего?

Настя задумалась. Она закусила нижнюю губу и наморщила лоб.

— Может быть это... — проговорила она, — но я не знаю точно. Я не могу быть уверена.

— Говори давай, — настоял я. — Любая зацепка важна.

— Мой дядя, Олег Игоревич, не очень доволен тем, что меня выдают замуж за человека, не имеющего таланта, — проговорила она. — Но я не верю, что он мог пойти на столь низкий поступок.

— Что ж, уже что-то. Ещё есть недовольные нашей помолвкой?

— Не знаю, я ни от кого не слышала ничего подобного, только от Олега Игоревича.

— Ладно. Где он сейчас. В Острино?

— Его здесь нет. Он в Мирне. Он не захотел принимать участия в войне.

— Понятно, — вздохнул я.

Проку от моих расспросов оказалось мало. Даже если этот дядя и замыслил меня убить, я ничего не сделаю с ним, пока нахожусь тут. А если кто-то другой — я это не узнаю. Так или иначе, к Заозёрным лучше спиной не поворачиваться. В их семье существуют разногласия на счёт меня, и покушение могло повториться.

— Ты тоже будешь воевать? — спросила Настя.

— Да, я выступлю вместе с моими братьями против Гостомысла, — ответил я. — Поход уже скоро.

Настя сжала мою руку и заглянула своими грустными глазами, казалось, прямо мне в душу:

— Будь осторожен, пожалуйста.

— Постараюсь, — ответил я, высвобождая свою ладонь, — мне пора. Свидимся ещё.

Попрощавшись, я пошёл в сторону дома. На душе было пасмурно. Даниил обещал, что будет преследовать меня, если я заберу у него Настю. Пока я не собирался на ней жениться, да и вообще считал, что связывать себя с кем-то узами брака ещё рано. Но если моя дальнейшая жизнь будет протекать в лоне семьи, и если родственники настоят... Да и не правильно это. Мёртвые не имеют права вторгаться в человеческий мир и забирать к себе живых из-за собственной прихоти. Живые должны жить, сколько им отпущено, а те, чьё время прошло, должны забыть о земных делах и упокоиться с миром.

Размышляя об этом, я брёл по краю дороги, когда меня окликнули по имени. Я обернулся. За мной шёл мужчина в плаще и треуголке, почти ничем не отличающийся от обычных горожан, которые то и дело попадались на пути. Разве что на ногах его были кавалерийские ботфорты — в таких мало, кто расхаживал по улицам. Лицо, поросшее светлой бородой, показалось мне знакомым, но узнал я мужчину не сразу.

— Не узнал, поди? — сказал Владимир Малютин.

— Узнал, узнал, — ответил я. — Просто удивлён твоему появлению. Ты следил за мной?

— По городу поползли слухи, будто молодой Верхнепольский пожаловал во дворец. Я хотел найти тебя и узнать, что в Ярске творится. Вестей оттуда нет. Не обессудь уж, — говорил Малютин грубым брюзжащим тоном и дело покашливал, словно от простуды.

— Ничего хорошего там не произошло, — сказал я. — Игорь Изяславич погиб во время вылазки в Сон. Его убили монахи. Ярослав жив. Болезнь перенёс без осложнений. Ты же знаешь, про хворь, которая там началась?

— Вот же сволочи, — процедил Владимир.

Мы пошли дальше по улице.

— Можешь считать, что твой дядя отмщён, — сказал я.

— Ярослав поквитался с убийцами?

— Нет, это сделал я. Ярослава с нами не было. А ты, смотрю, уже вовсю занялся посвящёнными? Слухи ходят, будто в каком-то городе, тут неподалёку, убили епископа и его помощников. Твоих рук дело?

— Это только начало, — проговорил Владимир. — Я освобожу мир от уродов, ведущих его к погибели. Таков мой долг. Спасибо, что отомстил за дядю.

— Кстати, если тебе будет спокойнее, ярский монастырь сгорел вместе со всей братией и представителем следственного отдела. Говорят, кочевники постарались.