Укротители непогоды (СИ) - Семенкова Даша

— Благослови вас Небесный Отец, — сказал монах на прощание. — Мы рады были встрече с вами.

— Пусть бог хранит вас в пути, — добавил второй.

— Спасибо, — ответил Сокол. — И благодарю за то, что помогли нам.

Возможно, они удивились, что мы сели на коней по двое, но ничего не сказали. Мне Сокол велел ехать с Дарко, а Кэринус Рэй позвал к себе Огненку.

— Я буду счастлив очутиться в твоих объятьях, моя дорогая, — сказал он, помогая ей усесться.

— Вы знакомы? — удивился Дарко.

— Да, я не раз имел удовольствие встречаться с сей прекрасной дамой, — ответил Кэриус Рэй. Огненка улыбнулась. — Мы ведь бродяги. Носимся по свету, как перелетные птицы. А мир на самом деле тесен, и все пути рано или поздно пересекаются.

— А ты ничуть не изменился, Кэринус, — сказала Огненка, отводя прядь волос от его лица. — Все так же красиво поешь и сверкаешь оперением.

— Что со мной станется! А ты… как же так получилось, Огненка?

— Война, — коротко отозвалась она и замолчала.

— Кто вы такой, Кэринус Рэй? — не удержалась я от вопроса.

— А я все ждал, когда же ты об этом спросишь, — он довольно прищурился. — Я агент Банка Альба. Слышала о таком?

— О! — только и смогла ответить я. Дарко присвистнул. Мало кто не слышал о Банке Альба, но нужно быть очень состоятельной или значимой персоной, чтобы иметь с ним дела.

Эльфы жили в естественной и добровольной изоляции от остального мира, по крайней мере, в нашей части света. Говорят, их видели и в Северных Землях, но мало ли небылиц рассказывают о Новом Континенте. Единственная страна эльфов, о которой было доподлинно известно, со всех сторон была надежно защищена горами, кроме той, где ее омывал Интрийский пролив, усеянный вдоль скалистого берега рифами, как пасть акулы зубами.

Эльфы не любили чужаков. Они неохотно позволяли пересекать свои границы, лишь в самых крайних случаях. И сами выбирались за пределы родины только если дела клана принуждали их к этому. Так что коли довелось встретить эльфа, и он не торговец и не прибыл с дипломатической миссией, нужно держаться от него подальше. Наверняка это авантюрист или преступник. Или работает на Банк Альба, а значит, и авантюрист, и убийца, и шпион в одном лице.

Эльфы предпочитали не встревать в войны людей друг с другом. В сущности, они всегда нас немного презирали. И люди довольно скоро оценили, как выгодно и безопасно хранить средства там, где ни война, ни смена власти им не угрожают — в банках нейтральной страны. С нашим королевством предпочитал вести дела Банк Альба.

— Удивлены? — усмехнулся Кэринус Рэй. — Даже стало интересно, за кого вы меня принимали все это время.

— Я думал, что вы просто сопровождаете сестру в деловом путешествии, — пробормотал Дарко. — А учитывая место, где мы познакомились…

— А где вы познакомились? — спросила Огненка.

— В тюрьме. Мирославия, — притворно вздохнул эльф, — им лишь бы кого-нибудь покарать. Но ничего серьезного они бы мне не предъявили. Подержали бы немного для порядка и отпустили.

— На твоем месте я бы не был столь беспечен, — сказал Сокол. В ответ Кэринус Рэй блеснул улыбкой, и я заметила, что ночь становится светлее. Время Огненки заканчивалось. Мы с Соколом переглянулись, он кивнул и остановил коня. Все спешились.

— Рада была встрече, Кэринус, — сказала Огненка. Эльф взглянул на нее с грустью.

— Я обязательно узнаю, как тебе помочь. Наверняка есть какое-то средство.

Она улыбнулась и молча покачала головой. И скрылась за холмом. Кэринус Рэй долго смотрел ей вслед.

26

Дождь пролился на иссушенную зноем землю долгожданным благословением, возвращая ее к жизни. Земля впитывала влагу жадно, превращая пыль в плодородную почву. Прямо на глазах растения наполнялись силой, поднимались и крепли, зеленели травы, пролески и рощи вскипали массой листвы. Будто наверстывая упущенное время, все пошло в рост.

Я думала, при виде такого люди изменят отношение к нам, магам погоды. Исчезнет подозрительность, появится благодарность. Нам начнут доверять. Я ошибалась. Подданные Мирославии любое благо списывали на божий промысел, а если и видели, что Сокол способен управлять природными явлениями, то лишь сильнее боялись его. Они были готовы заплатить, сколько потребуется, чтобы мы закончили и убрались восвояси.

К тому же, часть из них верила в проклятье ведьмы, поэтому, как бы Сокол ни старался, толку все равно не будет. Переубедить их было невозможно. Даже Лидия, девушка на первый взгляд образованная и разумная, так и не поверила, что никакого проклятья на ней нет. Пожалев ее, я попросила Сокола провести ненастоящий ритуал, якобы снимающий проклятье. К моему удивлению, Дарко принял это невинное предложение в штыки.

— Ты хоть понимаешь, кому просишь помочь? В то время, когда вокруг полно тех, кто в самом деле нуждается в помощи?

— А что такого-то? — удивилась я. — Это ведь не сложно. Девушка извелась перед предстоящим замужеством, а ей и без того несладко живется.

— Она извелась? Кушая перепелок, бездельничая и валяясь на перине? — Дарко начинал закипать. — Волнуясь перед тем, как выйти замуж за такого же богатея? С приданым, чтобы собрать которое столько людей по миру пустили, а их дети теперь по дорогам милостыню просят?!

— Дарко, угомонись, — сказал Сокол. — Мы в чужой стране и не можем вмешиваться в здешние порядки. Что касается твоей просьбы, Йована, я не собираюсь поддерживать глупые предрассудки. Мы объяснили Лидии, что проклятья нет. Она взрослая девушка и сама выбирает, во что ей верить.

— Но… — начала было я, но Дарко перебил.

— Почему вы никогда не вмешиваетесь? Как вы можете спокойно проходить мимо, когда могли бы…

— Не мог бы, — отрезал Сокол. — Все, что я действительно могу, я делаю. А тебе советую руководствоваться не только эмоциями, но и здравым смыслом и учиться просчитывать последствия на несколько шагов вперед.

— Пока вы просчитываете, они… — Дарко замолчал, словно подавившись словами, злыми, обидными, развернулся и вышел из кабинета.

Неблагодарная свинья. Руки сжались в кулаки. Сокол столько для него сделал, терпит его выходки, носится, как с ребенком, а он в ответ вот так. Горя желанием высказать все, что думаю по этому поводу, я метнулась следом, но Сокол поймал меня за рукав.

— Оставь его. Пусть остынет немного.

— Да как он смеет так себя вести! Наглый…

— Довольно. Я сам сделаю ему замечание, если сочту нужным, — глядя на мое возмущенное лицо, Сокол вздохнул. — Тебе сложно его понять, тигренок, ведь ты живешь рассудком. А он сердцем.

— Дурак, проще говоря, — пробурчала я, и, предупреждая нарекание по поводу грубости, поспешно спросила: — А вы? Вы ведь тоже живете рассудком?

— Мне слишком много лет, чтобы позволять себе идти на поводу у чувств, — ответил он задумчиво. — Я просто живу, как получается. И делаю, что могу.

— Вы так много делаете для всех, кого встречаете! — воскликнула я. — Причем бескорыстно. Как он может этого не понимать!

— Он понимает. Просто вы пока очень молоды. А сейчас давай вернемся к делам.

Дела наши состояли в том, чтобы закрепить погодный фронт, как его называл Сокол, на долгое время. Нескольких дождливых дней недостаточно, для хорошего урожая нужны и дожди, и солнце, и чтобы того и другого хватало. Погодный фронт был необъятным, огромным, как само небо; казалось, не в силах человеческих управлять такой махиной. Но Сокол доказывал мне, что пусть медленно и трудно, но все же это возможно. День за днем мы разъезжали вдвоем по окрестностям, возвращались в поместье затемно, валясь с ног от усталости, но довольные проделанной работой. Вечерами прикидывали движения воздушных потоков и намечали путь на завтра. Именно такое занятие прервал Дарко своей дурацкой выходкой.

Дарко… Мы очень мало виделись эти дни. Все свое время он проводил с Кэринусом Рэем. Я никак не могла понять, что общего было у агента Банка Альба и угрюмого мальчишки, но тем не менее они прекрасно поладили. Не знаю, чем они занимались целыми днями, однако хозяева поместья вроде не жаловались. Напротив, эльфу удалось найти общий язык с бароном и его семьей, и даже постное лицо хозяйки озарялось улыбкой от его комплиментов. Сокол был доволен возможностью со спокойной душой оставить эту парочку без присмотра. А меня Кэринус Рэй почему-то невыносимо раздражал, и я надеялась, когда мы покинем Мирославию, он за нами не увяжется.