Идущий вопреки (СИ) - Ра Дмитрий

Ну конечно!

Флест замахнулся. Удар израненной ногой прошел по касательной. Я увидел, как его лицо исказилось гримасой боли.

Даже когда мы сидели за одним столом с лутарами — они никогда не ели.

Я с легкостью увернулся от удара Дарена.

Я никогда к ним не притрагивался. Мое подсознание избегало этого по воле Лейнуса Третьей Ступени.

Флест был медленнее меня. Я забежал на отвесную мокрую стену и перепрыгнул через него оказавшись за его спиной.

Удар!

Он заблокировал удар, скрестив обе руки.

В голове мелькнул образ, как лутары тренировались. Дарен промазал, а перо Кэры не смогло пронзить цель и просто отскочило от мишени. Они никогда не взаимодействовали с этим миром. В памяти всплыла картина, как мы первый раз попали в белый город.

«А это мой ученик», — сказал Лейнус суровым стражам городских ворот. Не ученики, а ученик.

Мне было столько подсказок. Каждый раз Флест путался в своих карманах. Я обращал на это внимание, но даже не додумался это с чем-нибудь взаимосвязать.

Зачем он это сделал?

Зачем?

Чтобы казаться настоящим Лейнусом? Чтобы у меня не было сомнений? Или?..

Один удар, второй! Я быстрее, но не могу даже зацепить его. Я был с одной рукой, а он с израненной ногой. Настало время мне защищаться. Лейнус метил только в подмышки и мой последний глаз для того, чтобы я привык к его движениям. Потом он сделает обманное движение и ударит… куда ударит?

Ясно!

Теперь мне всё понятно!

Дарен и Кэра в моей голове, а не в его!

Он засадил мне этого червя в сознание с нашей первой встречи. Видимо еще тогда, когда я лежал в бессознательном состоянии в деревни Праско. Невозможно провернуть это, лишь пару раз взглянув в глаза. Он поковырялся во мне тогда, когда я был беспомощнее всего.

Тогда мне снились сны.

Я не помню, что за сны…

Я стал уставать, а вот Лейнус казалось страдает только от боли. Он похрамывал, когда мог себе позволить. Казалось, что в танце смерти мы кружимся уже вечность.

— Ты… — начал я, чувствуя что-то странное. Неправильное.

Он не дал мне договорить и метнул перо.

Бой продолжился. Материальная иллюзия Дарена иногда пыталась помочь своему учителю, но казалась мне сейчас назойливой мошкой.

Я посмотрел в глаза лутару.

«Разве ты забыл, что я — это ты?»

Конечно же, я не мог сейчас ответить сам себе. Но этого и не требовалось — осознание его нереальности давно сделало все, что мне надо. Остался лишь последний мазок. Напор Лейнуса увеличился.

Когда он резко сменил направление удара, я был к этому готов.

Лейнус Флест точно отразил бы мой следующий удар, но даже самые хитрые и умные совершают ошибки. Дарен зашел за спину своего «создателя и ударил его кулаком по затылку. Я сделал все, чтобы Флест не смог почувствовать, что его ручной паразит в моей голове стал более покладистым после того, как я осознал его присутствие. Но он был не только во мне.

Флест Лейнус Третей Ступени Академии хронистов пошатнулся и понимание произошедшего дошло до него чуть позже, чем острие черного пера кавасара до его горла.

В его глазах мелькнула тень. Лишь мгновение, но я успел ее заметить. Флест схватился за шею руками, но алые цвета просочились сквозь пальцы. Прежде чем упасть он попытался что-то сказать:

— Бе-иф… и-и-… проуф… мхе. Кха!

Кровь во рту позволила вырваться лишь звуку предсмертного хрипа.

Он понял, что последнего слова ему не сказать.

Поэтому прежде чем умереть, он решил лишь улыбнуться.

Своей фирменной улыбкой.

Кап… Кап… Кап…

Тук…

Тук…

Ту…

Я слышал, как его сердце остановилось. Дарен смотрел на меня еще какое-то мгновение с той же улыбкой своего учителя. Он пропал, но успел сказать:

— В начале твоего сожаления…

В отличие от сердца Лейнуса — мое било по груди барабанную дробь. Лейнус Флест был силен. При других обстоятельствах, я вообще не стоил бы его внимания, как соперник в бою. Но он столько времени поддерживал могущественную иллюзию, был израненным и уставшим.

И он даже не попытался со мной поговорить.

— Начало моего сожаления… — шепотом повторил я его последние слова.

Где-то в глубине души я пытался верить, что всё закончится не так. Меня затошнило, в глазу помутнело. Я посмотрел на свою ладонь.

— Да л-а-а-адно… — выдохнул я разочаровано.

У меня отсутствовал средний палец. Выглядел он так, словно был откусан, а не срезан. Когда? Как? Кровь стекала по руке. Я оторвал лоскут ткани от штанов и перемотал зубами рану. Боль сразу же отдалась по всему телу.

Я устало уселся на мокрый камень.

Костер почти затух. Мое тело снова было всё в ссадинах, но на этот раз я отделался почти без последствий. Я посмотрел на бездыханное тело Флеста.

— Кто же ты такой? — прозвучал вопрос в пещере, но никто не ответил. Лейнус только улыбался.

Я дал время своему сердцу немного успокоиться и подошел к телу Флеста. С неприятным ощущением я стал искать в складка его одежды то, что мне так нужно. Маленький металлический нож мелькнул в моих руках, и я сразу же спрятал его себе нагрудный карман.

Флест намного тяжелее, чем казалось. Поглощенный темными водами, он медленно погружался на дно всеми забытой заводи под белым городом. Его глаза смотрели прямо на меня. Вода окрасилась в розовые оттенки. Рыбы с человеческими глазами стали нервничать и уплывать в разные стороны.

— Эти глубины когда-то чуть не поглотили меня, но стали последним пристанищем для тебя, — шепотом проговорил я.

— В смерти действительно есть что-то от прекрасного, — ответил скрипучий голос позади меня.

Рефлексы сработали раньше разума. Не глядя, я повел запястьем за спину и перо просвистело в воздухе.

— Не всё решается так, — ответил голос.

Ссутуливший старик в черной мантии алхимика сидел на камне, где мгновение назад был я. Он смотрел на тлеющие угли и лениво вертел между пальцами кинутое перо. Я не почувствовал его. Не смог услышать.

Вот значит, как чувствовал себя гнум Харн в Лесу Полувременья, когда я появился за его спиной.

Я должен сейчас обрадоваться, но, наверное, слишком устал для этого. Застали меня при не самых понятных обстоятельствах.

— Магнар, — быстро проговорил я и, встав на одно колено, опустил голову.

Недивительно, что все знали главу Академии Хронистов. Но то, что Магнар знал всех лутаров и кавасаров всегда поражало меня. За десять лет обучения я разговаривал с ним дважды. При том, что один из этих разов я лишь поздоровался с ним при случаной встрече. Тогда он назвал меня именем лутара.

— Вы оба шумные. Особенно для мертвых, — покачал головой старец и лениво почесал свое длинное ухо. — Расскажешь?

«Не хочу», — простонало в моей пустой черепушке, и я сразу же пожалел об этом.

— Жаль, — уставшим голосом ответил старец.

Я постарался меньше думать. Просто для того, чтобы не быть совсем уж открытой книгой.

— Встань. И сядь, — сказал он спокойно, небрежным движением показывая на камень, на котором не так давно сидел Лейнус Флест. В голосе Магнара совершенно не звучало угрозы.

Я послушно встал и сел. Очень худощавый, среднего роста альвский старец взирал на меня глазами, полными вековечной мудрости. Думаю, если бы он был человеком, то у него была бы длинная седая борода. Но у альвов не растут волосы на лице. Никто не знает сколько Магнуру лет. Мало кто из альвов вообще доживает до глубокой старости. Слишком долгая их жизнь.

— Больно? — спросил он, мимолётом взглянув на мою руку, и опустил глаза на тлеющие угли.

Я промолчал. С нашей первой встречи, я никогда не знал, что ему сказать. Говорят, что он понимает всё обо всех, лишь взглянув.

— Если бы это было так, я бы с тобой не разговаривал, — не повернувшись в мою сторону, серьезно сказал Магнар, рассматривая красные угольки. — Но это правда. Со временем я успел устать от слов.