Алексей Корепанов - Заколдованный остров

Херня какая-то снилась…

– Солнышко ты мое! – хрипло проворковала трубка. – Ты уж побыстрее соображай, а то я тут кончусь, и не кончу… – Людка захихикала.

– Жди, – сказал Влад и выпустил трубку из пальцев.

Он сполз с дивана, поддернул трусы и босиком пошлепал на кухню.

Извлек из нагромождения посуды в раковине чашку, сполоснул, подставил под кран с холодной водой. Выпил большими глотками, взял с холодильника смятую пачку сигарет. Закурил, подошел к окну, морщась от головной боли.

За окном расстилался город, залитый щедрым майским солнцем. У солнца голова явно не болела, и оно трудилось исправно, хотя, скорее всего, плевать было солнцу на эту неустроенную землю и ее непутевых обитателей. Из окна Владовой кухни, с высоты седьмого этажа, были хорошо видны квадраты и прямоугольники близлежащих кварталов, серые полосы улиц с автомобилями, троллейбусами и пешеходами, заводские трубы, неказистый памятник-чучело на площади и золотая голова далекой колокольни собора, купающаяся в солнечном сиянии и отражающая этот горний блеск прямо в кухонное окно, словно стараясь осветить Влада с головы до ног и сквозь глаза пролить свет в его душу.

Влад прищурился – то ли от блеска золотого купола, то ли от сигаретного дыма, – опустил голову и обнаружил у себя на руке два кольца. Два одинаковых серебристых кольца с темным волнистым орнаментом по краям.

Что там говорила похмельная Людка? Погуляли вчера? И кто-то нацепил ему на пальцы эти безделушки? Хохмы ради…

А что еще она говорила? Что не может ни к кому дозвониться? Ни к Мухе, ни к Пузану, ни к Бесу… Никого нет дома.

Никого нет дома… Все они – в другом месте. Каждый – в своем отдельном месте.

Погуляли вчера… Вчера? Вчера, кажется, он тоже был в другом месте.

«Время здесь течет иначе, чем у вас; гораздо медленнее…»

Он бездумно швырнул окурок в раковину, постоял, похлопывая себя ладонью по голой груди, и, передвигаясь подобно сомнамбуле, вернулся в комнату. Машинально выключил телевизор. Машинально натянул джинсы.

Открыл балконную дверь, шагнул на балкон. Положил ладони на перила.

Подумал, что стоял в такой позе много раз, только впереди и внизу простирался не пыльный грязноватый город, а серая неподвижная поверхность Воды. Там, в каких-то нездешних краях, на Острове Уныния, где беспрестанно повторяется один и тот же почти бесконечный тягучий день…

Значит, отпустили?.. Значит, все-таки отпустили… Сжалились.

Помиловали. А как же их забота о соблюдении справедливости? И как же теперь жить дальше?..

Вот! Это – главное. Что делать дальше? Что будет с ним дальше?.. Не здесь, не в этой жизни, а в том новом воплощении, о котором они говорили. Если они говорили о новом воплощении, значит знали, что оно действительно когда-нибудь будет!

Что его ждет там?

«Иначе тебе будет хуже…»

В следующем воплощении.

Он до боли закусил губу. Он не хотел, чтобы ему было хуже.

Что делать? Назад, во что бы то ни стало попасть назад, на Остров, и продолжать отбывать наказание! Попросить их, чтобы они вернули его в Город… В конце-то концов, что такое вся его жизнь, что такое все окружающее? Тот же самый Остров Уныния, те же самые люди-тени, люди-призраки… И вся его жизнь – призрачна и безнадежна, и под пленкой внешнего благополучия, достигнутого за счет причиненного другим зла, – пустота и беспросветность. Для чего он живет? Зачем ему такая жизнь? Зачем вообще – жизнь?..

А еще он подумал, что был, наверное, изрядной сволочью в прошлое свое пребывание на земле, если в этом воплощении судьба свела его с Блюстителями Справедливости.

Или хоть немного побыть здесь, развеяться?..

Нет – назад! Немедленно назад! Иначе он пропадет навсегда, на веки вечные…

Он скрипнул зубами и прошептал, обращаясь к безбрежной пустоте, в которой стоял, вцепившись руками в балконные перила:

– Верните меня на Остров. Слышите? Верните меня, Блюстители Справедливости! Верните меня…

Он напряженно ждал, что вот сейчас… вот сейчас… – но ничего не менялось в пустоте. Не слышат? Или не хотят? Ну что ж…

Он взглянул в пустоту и нашел-таки золотое пятно. У него оставался единственный путь, ведущий назад. Или – вперед…

Он сделал то же самое, что совсем недавно уже делал на набережной

Города на Острове, сделал поспешно, чтобы не передумать и не успеть испугаться: резко перебросил свое тело через балконные перила и полетел вниз, на серый асфальт, похожий на застывшую серую Воду.

«С седьмого этажа – на седьмое небо…» – подумалось ему.

В комнате запоздало звонил телефон, и этот звон не отдалялся от него, а становился все громче, летя вдогонку за его телом-оболочкой, пронзающим пустоту.

«Неужели они не вернут ме…»

Белые халаты, пробившись сквозь толпу, окружили лежащее на асфальте тело. В небесной синеве не возникло никакого движения. Стоявший поодаль высокий белокурый парень повернулся и пошел прочь – обыкновенный парень, идущий по своим делам.

В автобусе-реанимационке, уже никуда не спешащем, один из санитаров украдкой снял с руки разбившегося серебристое кольцо с темным орнаментом. Зачем ему, бедолаге, два? Ему теперь и одно-то ни к чему.

Ему теперь все ни к чему…

Утро было самым обыкновенным. Обнесенная невысокой резной оградой небольшая площадка, уставленная столиками и плетеными креслами, располагалась у боковой зеркальной стены кафе, чуть возвышаясь над серыми каменными плитами тротуара. По обеим сторонам улицы тянулись глухие серые стены домов с чуть покатыми красноватыми черепичными крышами. Шагах в трехстах от кафе неширокая улица делала поворот и уходила к обрыву, за которым до самого горизонта простиралась под низким серым небом серая поверхность Воды.

Две тени в темных накидках сидели за столиком и вели неторопливую беседу. Лица теней были подобны серым пятнам, и в неподвижном воздухе шелестели их голоса:

– …стоял-стоял на набережной, а потом через ограду – и в Воду.

Камнем.

– С чего бы это? Пива перепил, что ли?

– Кто его знает…

– То-то его до сих пор не видно…

– А что ему сделается? Сейчас придет, никуда не денется. Сейчас придет…

Тени в темных накидках обратили расплывчатые пятна лиц к пустынной улочке, ведущей от набережной в глубь Города, и замолчали, прислушиваясь к тишине и ожидая, когда же из-за поворота…

День только начинался, длинный день – медленно и бесцельно вращающееся на месте колесо, почти бесконечное собственное отражение, заключенное в капле воды, в пузырьке воздуха, в песчинке…

Вот-вот…

Скользнул по небу золотистый отблеск – и исчез.

Вот-вот?..