Джоэл Розенберг - Путь к Эвенору

Револьвер Джейсона выплюнул пламя и дым — и один из солдат с воплем рухнул прямо на Баста, заливая его кровью из раненого бедра.

Руки Баста судорожно дернулись, неловкие пальцы впились солдату в лицо. Баст делал, что мог, — но большим подспорьем это, разумеется, не было.

Я нырнул под нацеленное в меня копье и кинулся на его хозяина, на ходу вытаскивая терраиджийскую удавку.

Сделав левой обманное движение, правой рукой я быстро накинул врагу удавку на шею и дернул, затягивая, — этот рывок вполне мог бы наполовину отрезать ему голову.

Побагровев лицом, солдат безнадежно вцепился в гарроту. Теперь спасти его могли только болторезы, а я не собирался копаться у себя в сумке, доставая их.

Но их было слишком много, хотя Эрол Линеан и его матросы не вмешивались — просто слишком много, чтобы мы могли одолеть их в рукопашном бою. Мне надо было обдумать все заранее. Надо было настоять, чтобы Джейсон держался поодаль, не лез в самую гущу, пока совсем не припечет. Но такое планирование всегда было епархией Карла, а Карла больше нет.

Один солдат добрался до Джейсона, ухватил револьвер, дернул его вниз и содрогнулся, когда выстрел разворотил ему живот, но Джейсон не успел высвободить оружие, как на него насели еще двое врагов.

Тэннети тоже выстрелила из одного из своих кремневиков и — хоть я и не видел этого — попала. Двигаясь быстрее, чем я мог представить, она повисла на спине одного из солдат, нападавших на Джейсона, ее сияющий охотничий нож взлетел и опустился, и снова, и снова — только теперь он блестел ало и влажно.

Джейсон сумел высвободиться и быстро выстрелил еще дважды — но на третий раз его револьвер только сухо щелкнул.

Револьвер.

Он стрелял патронами, начиненными бездымным порохом, над которым Рикетти с помощниками работали долгие годы. Это был один из двух — всего двух — существующих в этом мире револьверов.

Джейсон был сыном Карла Куллинана, а Карл Куллинан из кожи бы вон вылез, лишь бы такое совершенное оружие не попало в руки врагу. Джейсон Куллинан швырнул револьвер себе за спину — через борт.

Бесценный кусочек голубоватой стали, кувыркаясь, высокой дугой взлетел в воздух.

Наверное, именно в этот миг я услышал вскрик Тэннети — меч приколол ее к мачте, нож выпал из бессильных пальцев. Именно тогда Джейсон упал под навалившимися на него телами. Меч вытащить он попросту не успел.

Что-то ударило меня по голове, и мир на мгновение дрогнул. Я качнулся, хватаясь за нож, шагнул назад... и услышал крик.

— Уолтер, мы...

Мне не довелось услышать, что собирался сказать Ахира: самый крупный солдат подставил ему подножку, гном зашатался, беспомощно хватаясь за воздух, — и полетел в проем в ограждении. Как шар в лузу.

Только вместо лузы была вода.

Очень глубокая вода.

Нет!

Да нет, все должно было обойтись. Ахира крепкий. Когда он упал на баржу, развитая мускулатура и крепкие кости должны были уберечь его. Но он упал неудачно, под острым углом, и его отбросило...

Его испуганный вопль до сих пор стоит у меня в ушах. Высокий, замирающий вопль. Я до сих пор вижу, как он падает назад, пальцы цепляются за баржу — и соскальзывают. И ничего нельзя сделать. Я до сих пор вижу брызги от его падения, его расширенные глаза, ужас на его лице, когда вода сомкнулась над ним.

Гномы тяжелее воды.

Гномы не могут плавать.

Гномы камнем идут ко дну.

— Нет!.. — завопил я.

Проклятие! Дожив до моих лет, пора бы усвоить, что одним желанием ничего не изменишь, что совершенно не важно, чего ты там хочешь, жаждешь, ждешь, что тебе что-то там необходимо — важно лишь то, что ты делаешь.

Не думая, не рассуждая, как последний болван, я протянул руку — без толку. Глубина под килем была футов восемь, а то и десять, и Ахира уже пропал из виду.

Что-то ударило меня в правое ухо.

Глава 19,

в которой один друг говорит несколько прощальных слов правителю Даэрану

Алчность, гордыня, зависть — вот искры, способные зажечь любое сердце.

Я ждал всю жизнь, чтобы сказать две вещи. Одну из них только что сказал мой друг.

Мой наставник в каратэ, мистер Имаока, дал мне лучший урок боя из всех.

— Главное в каратэ — бег, — сказал он, глядя, как мы неохотно натягиваем кроссовки. — Первое, что нужно сделать в бою, — повернуться и убежать.

Пробегите самое меньшее милю, а лучше — две или три. Если враг все еще преследует вас, к этому времени он наверняка запыхался. И если вы по-прежнему считаете, что драться стоит, — повернитесь и победите его.

Когда я снова начал понимать, что происходит, надо мной склонялся Даэран, без малейших следов раны, с аккуратно расчесанными волосами и бородой, лицо лучилось здоровьем и радостью.

Ясно: добрался до наших целебных бальзамов.

Кошмар почище похмельного.

Под левой лопаткой билась боль: туда мне, наверное, и всадили нож. Дышать я мог только неглубоко; сломанные ребра скрипели при малейшем движении.

Не то чтобы я мог особо шевелиться. Даэран избавил меня от этой сложности, привязав — руки за спиной — к ограждению на корме, между Тэннети и Джейсоном. Энди, Кенда и Баст лежали связанные на горячей палубе, над каждым стоял солдат. Зачем — не знаю.

Тэннети и Джейсон, оба израненные, хоть и не истекали кровью, драться смогли бы вряд ли. Джейсона сильно помяли, а у Тэннети — хотя пальцы ее правой руки ощупывали узлы — левая рука висела плетью. Очевидно, меч, пришедший в плечо, повредил нерв.

Худо.

Глаза Андреа — их было видно за кляпом — горели боевым огнем, даже правый, подбитый и почти напрочь заплывший.

Ахира погиб.

Наши вещи были раскиданы по палубе, одежда свалена в кучу, оружие аккуратно собрано на обозрение правителя. Наклонясь над грудой, он вытащил металлическую флягу. Я бы не возражал, чтобы он из нее хлебнул: это лекарство от потертостей для лошадей, настойка на древесном спирту.

— Давайте по порядку, Уолтер Словотский, — сказал Даэран. — Прежде всего — противоядие. Уверен, у вас есть еще.

Разумеется, оно у нас было — в другой фляге, подальше. Я люблю изредка хлебнуть, чтобы смыть дорожную пыль.

Я не ответил — и постарался не смотреть на фляжку с «Отменным». Он не рассердился. Просто шагнул ко мне и несильно ударил по лицу — сперва ладонью, потом тыльной ее стороной.

Он не пытал меня. Пока. Просто показал, что настроен всерьез.

Перед моим мысленным взором встала картинка: Ахира сжимает ублюдка могучими руками, выдавливая из пего жизнь.