Синди Пон - Серебряный феникс (ЛП)

- Что это было?

- Вот так все после того, как я вернулась. Горожане считают меня страдалицей и чудачкой, сплетничают обо мне.

- Что они знают о твоем путешествии?

- Только что я вышла замуж за советника императора, который умер в брачную ночь.

- Ты не объясняла никому? – Чэнь Юн склонился к ней, она заглянула в его глаза.

- Часть рассказала маме с папой. А кому еще я расскажу? Никто не поймет и не поверит?

- Плохо дело, - сказал Чэнь Юн.

Аи Линг вела его по едва заметной тропе среди пожелтевшей травы, что доставала до колен.

- Все в порядке, - сказала она и поняла, как коротко это прозвучало. Она выдохнула и развернулась. Чэнь Юн чуть не сбил ее. – Они приветствуют меня поклонами. Старушки и были добрыми. А их дочери, что еще не вышли замуж, пытаются подружиться со мной, но… - Аи Линг покачала головой, коса ударила по спине, - но мне неинтересно.

Трава шелестела на ветру, по ней ходили волны, пало сожженными рисовыми полями. Чэнь Юн разглядывал ее, она почти покраснела. В этот раз она посмотрела ему в глаза.

- Почему? – спросил он.

Аи Линг разглядывала поля и пыльную дорогу, что уводила от дома. Как объяснить, что она должна побыть одна? Чтобы осознать все, что произошло в пути.

- Как объяснить им, что мне приятнее касаться чешуи дракона, чем вышивать?

Она увидела в глазах Чэнь Юна понимание.

- Они говорят о помолвке, свадебных нарядах и рецептах. Их жизни совсем другие.

- Ты не хочешь снова замуж? – спросил Чэнь Юн.

В этот раз она покраснела.

- Кому нужна невеста с такой репутацией? – Аи Линг отвернулась и пошла дальше. – А ты? Помолку еще не назначили?

Молчание затянулось.

- Слишком рано после смерти Ли Рона.

Она выдохнула.

Трава сменилась тонкими деревцами, что серебрились в утреннем свете. Она взглянула на небо. Чэнь Юн тоже так сделал. Небо было темно-синим, она вспоминала полет на колеснице. И эти воспоминания заставили сердце биться чаще.

Аи Линг повернулась к Чэнь Юну и, увидев его улыбку, поняла, что улыбается сама. Они шли мимо деревьев, пока не попали на лужайку с покрытыми мхом камнями. Посреди полянки стояла каменная статуя до пояса высотой, словно древний правитель иного мира.

- Что это? – Чэнь Юн кивнул в сторону статуи.

- Не знаю. Я нашла его во время прогулок, - она приблизилась к статуе, время сгладило ее черты, покрыло коричневым и зеленым налетом. Она коснулась пальцами круглой головы, полосы на которой отмечали волосы. Она обвела пальцами мочки и широкий нос.

- Это мой друг. Я часто прихожу сюда. Это мое убежище.

- Ты часто выходишь из города? – спросил он.

Аи Линг поджала губы.

- Я могу о себе позаботиться.

- А твоя…? – он коснулся мха на статуе.

Аи Линг упала на колени и вытащила из сумки чашу и золотые и серебряные монеты.

- Способность стала сильнее после случившегося с…

Он не решилась назвать имя Чжуна Йе.

- Я держу дух при себе, но мысли читать стало намного проще.

Чэнь Юн сел рядом с ней, они заполнили медную чашу монетами для Ли Рона в загробном мире. Он поднес зажигалку, и особые монеты вспыхнули. Они сидели на коленях и смотрели на огонь.

- Он мне снился, - тихо сказал Чэнь Юн.

Глаза Аи Линг расширились. Он сосредоточенно бросал монеты в огонь.

- Мне тоже. Один раз.

- С ним было все в порядке?

Она кивнула.

- Он был собой – смеялся, махал руками.

- Мама винит меня в его смерти. Я тоже.

Она коснулась его плеча.

- Он пошел туда из-за меня. Если кто и виноват, то это я.

- Умереть должен был я.

Аи Линг склонилась ближе, не веря.

- Не понимаешь? Я был перед монстром, когда когти полетели вниз. Если бы он не поменял нас… - Чэнь Юн ударил кулаком по земле.

- Не думай так. Ли Рон не хотел бы, чтобы ты винил себя, - она смотрела на огонь. – Он в лучшем мире, - сказала она после паузы.

Чэнь Юн выдавил улыбку. Он бросил последние монеты в чашу и отодвинулся, выпрямив спину.

- Я уеду через пару месяцев, уплыву в Цзян Дао, - сказал он.

Аи Линг уставилась на него.

- Почему? – прошептала она.

- Отец. Я должен найти его. Я должен узнать, жив ли он.

Он стоял смирно, как статуя, словно собирался жертвовать собой.

- Ты даже не знаешь язык. Они тебя не примут. Ты ксианец, - она говорила грубее, чем хотела. Но та страна была за бурными морями. Нет. Только не это.

- И ты думаешь, что меня здесь примут?

Он прервал ее печальным тоном.

- Я тебя принимаю. Ты лучший ксианец, которого я знаю.

Он улыбнулся, глаза сверкнули.

- Но ты меня знаешь. Ты видишь во мне Чэнь Юна.

Солнце поднималось над деревьями, освещая луг. Чэнь Юн нахмурился и заговорил:

- Меня выдает внешность. Мне каждый день напоминают, что я – полукровка, я вижу их реакцию, я отличаюсь от них.

- Ты позволяешь остальным указывать, кто ты? – не понимала Аи Линг.

- Ты не понимаешь, как это. Я никогда не получу помощи, куда бы ни пошел, - Чэнь Юн согнул ноги в коленях и положил на них руки. – А в письмах отца господину Тану он постоянно говорил обо мне, думал, как я, что мне нравится, хорошо ли я учусь, высокий ли я… - голос оборвался.

- Но уезжать… - сказала она.

- Я вернусь. Мой дом здесь. Я привезу тебе подарок.

Он не видел? Он ведь мог разглядеть ее чувства? Если она отпустит дух, то услышит его мысли, узнает чувства. Но это вмешательство будет… неправильным. Она уже предала его доверие. И Аи Линг знала, что его сердце принадлежит не ей.

Они смотрели в тишине, как угасают огоньки. Она прошептала молитву, зная, что Ли Рон никогда их не винил, хоть они и не могли себя простить. И молитву за невинную официантку, захваченную демоном-червем. Аи Линг смотрела, как угасает последний уголек, и последнюю молитву приберегла для Чжуна Йе – человека, что держал в плену ее отца, заставил ее выйти замуж и не хотел умирать; человека, что, как оказалось, любил ее, хоть и по-своему, хоть она и убила его.

Они ели в тишине, сидя рядом друг с другом, прижавшись спинами к статуе. Луг был зеленым, на траве виднелись опавшие листья. Пахло влажной землей.

Еда была холодной, но свежей, булочки были сладкими. Чай был едва теплым.

- Это напоминает нашем путешествии, - заметил Чэнь Юн.

- Я часто сюда прихожу с едой. И думаю об этом.

- И ты приходишь с булочками, хлебом и сушеным мясом? – он рассмеялся. Она не стала возмущаться и захихикала.

- Обычно я беру фрукты, - сказал он.

Аи Линг бросила ему хурму.

- Кто же виноват, что ты не знаешь, как нужно есть.

Он снова рассмеялся. Она попыталась запомнить этот миг, как рисунок, запомнить его плечо рядом с ее, тепло осеннего солнца на их лицах.