Кэтрин Куртц - Возрождение Дерини

— Ты совершенно прав! — согласился Морган, приняв важную позу.

— И ты будешь самым тщеславным Поборником, какого мы когда-либо видели! — продолжал его кузен.

— Что?

Дункан поднял палец вверх.

— Запомни, Аларик, я твой духовный отец. Я говорю тебе это для твоей же пользы.

Сохранять и дальше серьезный вид Морган не смог — его охватил смех. Почти одновременно и Дункан начал хохотать, в изнеможении опустившись на ближайший стул.

В дверях, ведущих в уборную Келсона, показался слуга, одетый в красную ливрею, с недовольным выражением на лице — по-видимому, их хохот был слышен и в соседней комнате.

— Что-то не так, ваша светлость? — спросил он холодно.

Морган заставил себя сдержать смех, покачал головой и отослал слугу, но, спохватившись, окликнул снова.

— Готов ли его высочество? Монсеньор Мак-Лайн скоро отправится в собор.

— Я готов, отец, — сказал Келсон, входя в комнату.

Морган невольно выпрямился, а Дункан поднялся на ноги, когда он появился перед ними в королевских, блистающих золотом одеждах. С трудом верилось, что это — тот самый мальчик, который испуганно преклонял с ними колени минувшей ночью.

Весь в шелку и атласе, он стоял перед ними, как юный ангел; белоснежный цвет его одеяния нарушала лишь нежная игра золота и рубинов, украшавших края одежды. Поверх всего был надет великолепный, с малиновой подкладкой, плащ из атласа цвета слоновой кости, украшенный жемчугом в золотой и серебряной оправе. В руках он держал изящные лайковые перчатки и пару позолоченных серебряных шпор. Его голова с орлиным профилем была обнажена, как и приличествует некоронованному монарху.

— Я вижу, вам сообщили о вашем новом титуле, — сказал мальчик, с одобрением глядя на новый наряд Моргана. — Вот, — протянул он шпоры. — Это для вас.

Морган поблагодарил его, встав на одно колено и склонив голову.

— Мой принц, у меня нет слов.

— Ничего страшного, — ответил Келсон. — Не будьте только косноязычны, когда мне нужна будет ваша помощь.

Он вручил шпоры Моргану и попросил его встать, а потом повернулся к стоящему в дверях слуге.

— Жиль, остальные регалии генерала Моргана у вас?

Тот склонился, подал знак кому-то за дверью, и вошли еще трое слуг, внося шкатулку, чуть раньше опрокинутую Яном в коридоре, и широкую перевязь из красной кожи, тисненой золотом. Все трое, ожидая приказаний, построились в линию за спиной генерала. Келсон повернулся к Моргану.

— Как Королевскому Поборнику вам полагается надеть для предстоящей церемонии еще несколько вещиц, — сказал он с улыбкой. — Надеюсь, вы не будете возражать, если слуги помогут вам в этом, пока я поговорю с моим исповедником.

Слуги со всех сторон окружили Моргана, а принц подал Дункану знак следовать за ним. Они вышли на балкон и закрыли двери. Через стекло было видно, как надоедливо суетятся вокруг Моргана слуги. Келсон, бросив взгляд на эту сцену, обернулся к Дункану.

— Как вы думаете, отец, я не очень его огорчил?

Дункан улыбнулся и покачал головой.

— Полагаю, не очень, мой принц. Он так взволнован вашим доверием, что, по-моему, не может сердиться совсем.

Келсон улыбнулся и окинул взглядом улицу, опершись локтями на холодные каменные перила балкона. Волосы принца развевал ветер; одеяние же было настолько тяжелым, что не шелохнулось под его порывами. Грозовые облака пересекали небо, угрожая скрыть солнце, и воздух становился все более влажным.

Келсон сложил руки на груди, посмотрел под ноги и в конце концов тихо спросил:

— Отец, что делает человека королем?

Дункан минуту обдумывал ответ, затем подошел к перилам и встал возле мальчика.

— Я не уверен, что кто-то может полно ответить на этот вопрос, сын мой, — задумчиво сказал он. — Может быть, короли не так уж отличаются от обычных людей, просто на них лежит более тяжкая ответственность. Думаю, на сей счет вам не надо особенно беспокоиться.

— Но некоторые из королей — не совсем обычные люди, отец, — мягко возразил Келсон. — Как они справляются с тем, что зависит от них? И если, допустим, король обнаруживает, что в нем нет ничего необычного? Как ему быть, если обстоятельства требуют, а он…

— Вы не обычный человек, Келсон, — ответил Дункан. — И будете необычным королем. Не сомневайтесь в этом. И не забывайте этого.

Келсон задумался, затем повернулся и преклонил колени перед священником.

— Отец, благословите меня, — прошептал он, склоняя голову. — Обычный я человек или нет, но я боюсь и чувствую себя не совсем как король.

Морган раздражался все больше, пока королевские слуги сновали вокруг него, с усилием заставляя себя стоять смирно и подчиняться, пока Келсон не позовет его на балкон. Но это было трудно — в окружении стольких слуг он чувствовал себя почти больным.

Два кавалера, склонившись к его ногам, прицепляли к сапогам золотые шпоры и доводили темную кожу до еще большего блеска. Тот, что звался Жилем, взял клинок Моргана и отдал его одному из своих товарищей, а затем перекинул красную кожаную перевязь ему через плечо, и когда снова прицепил меч, Морган облегченно вздохнул — без клинка он казался себе почти обнаженным. От стилета в металлических ножнах, болтавшегося на его запястье, толку будет немного, если кто-то из этих людей вдруг пожелает избавить мир еще от одного Дерини.

Морган поправил меч, а Жиль достал из деревянной шкатулки темно-золотую цепь с висящим на ней кулоном — знак достоинства Поборника.

Вся эта суета, однако, не доставляла генералу удовольствия, и он взял у слуги цепь и сам надел ее на шею. Чем скорее все это закончится, тем лучше.

Два кавалера преклонили колени и вновь протерли тряпочкой его сапоги, потом встали и в третий раз оправили края его одежд.

Потом они подвели его к зеркалу, которое держал Жиль; кавалеры, прицеплявшие шпоры, держали наготове великолепный плащ из черного бархата, подбитый темно-малиновым шелком, с воротником из черной лисы.

Морган поднял бровь — никогда еще он не носил столь великолепной одежды.

Он повернулся, чтобы взглянуть на свой профиль в зеркале, когда в дверь начали с силой колотить. Морган схватился за рукоятку меча, а слуги застыли в изумлении; внезапно стук прекратился, и послышался крик:

— Аларик! Аларик, вы еще здесь? Я должен поговорить с Вами! — Это был голос Нигеля.

Морган сделал четыре больших шага к двери и отодвинул задвижку. Едва он отворил, Нигель ворвался в комнату и закрыл за собой дверь. Герцог королевства был необычайно взволнован.

— Где Келсон? — Его глаза тревожно обежали комнату. — Все — вон, — приказал он слугам.