Сергей Фомичев - Конвой

— Время! — сообщил Жирмята, и отряд взревел.

Лысик запалил свечу. Висмут, открыв чемоданчик, вытащил червя. Оживил его и, приладив странную штуку, которую назвал датчиком, запустил тварь в трещину свода. Червь немного отличался от собрата, виденного друзьями на передовой. Этот был помельче, зато (ну точь-в-точь паучок) выпускал за собой тонкую нить, конец которой колдун зажал в кулаке.

— Боится, как бы не сбежала игрушка, — шепнул ин из парней Чабреца. — На поводке держит.

Висмут рыкнул на бородача, но пояснять не стал. Он прикрыл глаза, стараясь прочесть по дрожанию нити ощущения червяка.

— Порядок, — сказал колдун чуть позже. — Наверху никого. Можно откапываться.

Народ взялся за шанцевый инструмент с большим энтузиазмом. Дверь взломали, камни и мусор оттаскивали в свободные ниши, песок и пыль отгребали в сторону. Хотя многих и пошатывало с непривычки, работали споро, а ведь им предстояло отрыть не просто лаз для человека.

— Шире проход ройте, шире! — подгонял Чабрец, сам ворочая ломиком. — Тачанку и лошадей здесь решили оставить? А ну навались!

Управились за несколько часов. Спёртый воздух рванул наружу, обгоняя людей.

Пока наслаждались вечерним теплом и свежестью, пока поднимали грузы, будили и выводили лошадей, а те, ошалевшие от колдовского сна, едва не сбежали и их пришлось успокаивать; пока, наконец, выкатили тачанку с Кощуном, уже стемнело.

Собрались выступать, но Жирмята соблазнился портвейном.

— Не бросать же его здесь, — сказал он. — Тем более и заплачено за него уже.

— Животных не перегрузи, — остерёг Волошек, хотя опасался совсем другого.

Он догадывался, что не одному только Рыжему пришла в голову мудрая мысль запастись дармовым пойлом. Можно смело поставить меч против зубочистки на то, что парни набили бутылками вещевые мешки и седельные сумки. И хорошо ещё, если в запарке не повыбрасывали, освобождая место, лишний по такому случаю груз.

Пьянства в походе Волошек не терпел, но что тут сделаешь?

Наконец колонна двинулась в путь. Через город предстояло идти пешком. Жирмята, ведя коня под уздцы, шёл последним. Он вдруг споткнулся. Рассмотрел в свете луны игрушечного медвежонка, сшитого из обрезков меховых шкурок. Прицепил его на заднем борту тачанки.

— На удачу, — произнёс Рыжий.

Глава седьмая

ПОЛЕ

Прикрываясь тьмой и длинными тенями домов, отряд благополучно покинул Чернигов. Как ни велик был соблазн дождаться утра и проследить за действиями оккупационных сил, если таковые обоснуютсяв городе, как ни хотелось взглянуть хоть одним глазком на начало битвы за линию Гарчи, Волошек задерживаться не стал. Рисковать всей миссией было глупо, да и времени оставалось мало. Созвездия же передавали власть одно другому, а отряду ещё предстоял нелёгкий путь до границы Покрова.

На рассвете они осмотрелись. Прежние опасения Волошека оправдались лишь отчасти. Земля здесь не оказалась истерзанной, загаженной, выжженной, однако живые звуки пропали. Исчезло пение птиц, заглох гул насекомых, только свист ветра и шелест сухой травы нарушали тишину.

Тем больше накатывала тоска. Странное ощущение, когда ступаешь по родной стране, зная, что она захвачена врагом. По-иному смотришь на речушки, на леса, на горизонт… Осознание, что всё это утрачено, терзало душу ничуть не меньше, чем картина смерти и разрушения, какую привычно видеть на месте схваток. Но вид разорения хотя бы порождает гнев, заставляет действовать, думать, пусть даже искать мести, а теперь у Волошека возникло странное чувство напрасной утраты. Как будто всё это пространство они потеряли по глупости.

Вечером отправили голубя, сообщая Гарчи, что выбрались в тылы благополучно. До выхода под Покров Волошек намеревался передать с голубями побольше сведений, ибо на Кощуна не особо рассчитывал.

— Долетит? — с сомнением произнёс Жирмята. — Вон тут как, даже мух выбили.

— На версту поднимется — так долетит. Не станут же эти крылатые монстры гоняться за голубями.

Поле было широким, ровным, покрытым невысокой травой. Идеальное место для битвы, какое ищут обычно княжеские дружины да рыцарские отряды, случись у них повод для свары. Такое место, где ты с врагом одного поля ягода. Расставляй войска, вывешивай знамёна, труби атаку и бейся на славу.

Так князья, судя по всему, и поступили. Вот только враг пришёл иной. Ни тактика таранного удара по центру, ни фланговые охваты, ни внезапное нападение из засады не могли перемочь боевые башни с их гибельным оружием. «Великий удар» рассыпался, как трухлявая дубина, встретившая камень.

Стервятникам не пришлось пировать. От людей и коней не осталось даже костей. На поле лежали щиты, шлемы, конская и людская броня, копья, мечи, топоры, кое-где трепыхались на слабом ветру лоскуты одежд и попон, но ни единого куска мёртвой плоти. Железо же, частью поломанное или погнутое, но в основном целое, покрывало пространство нелепыми рядами, точно торговцы утилем разложили свои товары на блошином рынке.

— Похоронить бы… — предложил Чабрец.

— Кого? Доспехи? — огрызнулся Волошек.

Он бросил сержанту повод и зашагал между грудами железа. Чабрец остался, решив, что командира сейчас лучше не беспокоить.

Как всякий представитель княжеского рода, Волошек неплохо разбирался в геральдике. Для человека, далёкого от дворянского сословия, это были просто гербы с изображением чудных животных, растений, разноцветных полей и силуэтами башенок, для Волошека за картинками стояли знакомые имена, а нередко живые люди. Ещё недавно живые.

Он брёл по этим зловещим рядам и осматривал щиты, стараясь не упустить ни одного герба. Понятно, что во множестве монастырей и университетов имена уже занесены в хроники. Выход дружин в поход отмечался большим шумом, и списки, подготовленные к победным реляциям и пафосным одам, целиком пошли в мартиролог. Но Волошек посчитал себя обязанным сохранить в памяти имя каждого воина.

Два щита, лежащие рядом, словно две скорлупки расколотого ореха, заставили его вздрогнуть. Он узнал родовые знаки своих прежних знакомцев по рыцарским турнирам. Сэр Ругги и сэр Парфинг. Давние спорщики, они не желали уступать один другому ни в чём. Вместе путешествовали в поисках диких драконов и разбойничьих шаек, вместе разъезжали по турнирам, ловя благосклонность дам. Соперничали во всём, даже в помощи друг другу. Только его, Волошека, победа над обоими смогла на короткое время их примирить.

— Эх, сэры, сэры, вас-то как сюда занесло? — буркнул он. — Решили продолжить спор на войне? И кто ж кого переспорил? То-то и оно…