Алексей Андреев - Охота на Крыс

Еле слышно хрустнули позвонки, тело лучшего ашурского убийцы еще не успело осесть на пол, как шнурок метнулся к своему новому хозяину. Змейка гарроты беззвучно скользнула вверх по сапогу и вновь тихо уснула за поясом ведьмака. Пригодился Ратибору подарок пылкого неаполитанца.

Винт подхватил тело Брагина в последний момент, стараясь не смотреть в почерневшее, перекошенное лицо. Он достаточно убивал в своей жизни, но смотреть на тело матерого убийцы с прокушенным языком, тихо опустившееся в лужу крови его же жертв, Винта как-то не тянуло. Хотя зрелище было весьма нравоучительное: не ходите, детки, ночью убивать!

Ведьмак ерничал, пытаясь скрыть пришедшее к нему чувство опасности. Вернее, не простой опасности, а нацеленного ему в затылок взгляда. Взгляд не был окрашен эмоциями, это могло быть либо очень хорошо, либо очень плохо. Скорее второе, опытный мастер боя сердцем подобен дереву и остывшей золе и никогда не позволяет врагу почувствовать свои эмоции.

Сейчас Ратибор замер, прислушиваясь к возне в спальне патриарха и пытаясь засечь наблюдающего за ним. Колдовское чутье не могло заметить пришельца, но с его помощью Винт почувствовал ветер смерти, веющий из спальни. Там кто-то умирал, и умирал насильно, пытаясь цепляться за уходящую жизнь. До ведьмака донеслись панические обрывки мыслей, полные ужаса и смерти.

Распахнув дверь, ловкач кувыркнулся, бесшумной тенью скользнув в спальню патриарха навстречу новому врагу. Патриарх был нужен Ратибору живым, для допроса. После того как «Феникс» поведает, где скрывается тот, кого лекарь назвал легатом, патриарх будет казнен. Но после допроса, а не вместо допроса. И не убит, а казнен по приговору Верховного Ведьмака Вершигоры, по прозвищу Филин, за убийства и пособничество убийцам. И он сам сможет выбрать свою смерть. Сейчас же любой, кем бы он ни был, пришедший за жизнью Чжана Хо, должен быть мертв.

Хрупкий кувшинчик сорвался с ладони ловкача. Зелья, заложенного в нем, должно хватить, чтобы патриарх погрузился в глубокий сон до утра как и любой другой, оказавшийся в двух шагах от осколков кувшинчика Но все вышло иначе.

ГЛАВА 16

Чжан Хо, патриарх клана «Феникса», был жив. И не просто жив, именно его пальцы, сжимаясь на тонком горле пухленького «мальчика для удовольствий», превращали смерть в кульминацию противоестественной страсти. Раз в полтора-два месяца кто-то из его подручных покупал на ашурском рынке нового раба, обрекая его на смерть, должную утолить похоть Чжан Хо.

Позорную тайну надежно скрывали стены усадьбы, но полностью все скрыть было невозможно. В Ханьском квартале давно поговаривали о том, что, дескать, патриарх Фениксов завел себе гарем из мальчишек, щедро потакая собственным слабостям. Но, узнай они правду, ханьцы были бы возмущены до предела такой противоестественной похотью.

Мальчик уже был мертв в тот момент, когда ведьмак метнул свой кувшинчик, целясь прямо в голову Чжан Хо. Страсть и похоть переполняли обнаженного тучного патриарха, но тело, превращенное десятилетиями тренировок в абсолютное оружие, среагировало само, превращая руки в подобие крыльев исполинской птицы. Левое крыло легко смахнуло в сторону невесомый кусок обожженной глины. На миг вспухло и бессильно осело на пол облачко из белого порошка. Винт замер перед Фениксом, расправляющим крылья. Легко, как девочка отшвыривает в сторону нелюбимую куклу, Чжан Хо отшвырнул прочь тело мальчишки, и в тишину спальни ворвался гневный клекот, а в пальцах патриарха, ставших подобием растопыренных перьев, сверкнули четыре коротких ножа.

Настал черед чар. С пальцев ведьмака сорвался вихрь тугой силы, способный смирить взбешенного быка. Но заклинание оказалось бессильным перед нефритовым ожерельем, украшавшим полог ложа Чжан Хо. Раскат грома растерзал тишину, с треском на ложе из красного дерева обрушился полог, по полу застучал дождь нефритовых бусин. Отдача чар отшвырнула ведьмака назад, в голень правой ноги вонзился метательный нож, только что бывший одним из двух перьев в правом «крыле» патриарха.

Смерть стояла перед ведьмаком, и смерть звалась открытый бой. Ратибор знал, что в поединке шансов у него нет. Патриарх растерзает его на части ударами когтей, а взмахи рук-крыльев остановят любое оружие. Любое?

Из пальцев левой руки к горлу Чжан Хо метнулась гаррота. Нож в руке-крыле Феникса оказался быстрее, остановив ее гибельный полет, со скрипом рассекая тугой, витой шелк. И вот уже три куска простой веревки бессильно лежат перед фигурой, стоящей перед русом на одной ноге, широко разведя по сторонам руки. Феникс бил крыльями, готовясь растерзать дерзкого чужака.

Трех сотен дружинников стоил в бою патриарх клана «Фениксов», несмотря на свою тучность и почтенный возраст. Почти две тысячи лет непрерывного совершенствования стиля боя было за плечами человека, ставшего исполинской птицей. Патриархи прошлого смотрели сквозь века на своего преемника, воплотившего их опыт, вместившего в себя все их знания. И не было за спиной ведьмака десятка арбалетчиков, способных растерзать тяжелыми болтами плоть человека, подобного в бою исполинской птице. Не было?

Образ возник в мозгу сам собой; не думая ни о чем, Винт метнул в Чжан Хо три свастики и бросился к выходу, ощущая, как по ноге стекает струйка крови. Раненая нога отказала, когда ловкач был на пороге, и с размаху ведьмак уткнулся в труп Луки Брагина. Пальцы руса зажили своей жизнью, быстро нашаривая заряженный самострел, висящий на бедре убийцы.

Патриарх не спешил атаковать. Он с легкостью отбил все три свастики и, неподвижно замерев на ложе, готовился к прыжку. Было похоже, что явление убийцы, за которого он принял Винта, послужило для Чжан Хо приятным окончанием ночи. Сладкой была для него эта охота, на которой дичь и охотник меняются местами. Что взять с мальчишек, вначале пытающихся вырываться, звать на помощь, а потом тихо умирающих, не в силах отвести взгляда от лица своего палача. То ли дело охотиться на дичь, которая вначале воображает себя охотником, а потом до последнего борется за свою жизнь!

Лицо ловкача прикрывала кожаная маска, оставляя открытыми одни глаза. Но даже если бы Чжан Хо и узнал когда-то нанятого им ловкача, то только после убийства, вглядываясь в обезображенный труп. Винт видел безумие, грязным облаком окутывающее душу патриарха «Фениксов», выплескивающееся наружу в мутном взгляде черных зрачков. Феникс хотел убивать, сводя с ума тучного человека в боевой стойке на одной ноге.

Шансов уйти не было, патриарх убьет его легко, как человек давит муравья, да и на одной ноге далеко не уйдешь. Винт уже слышал лязг оружия и топот ног по коридорам. Усадьба начала просыпаться, далеко разнесся гром колдовского удара и треск от обрушенного полога. Почти рядом раздался и замолк испуганный женский крик. Невозможно раненому ловкачу уйти живым из растревоженного муравейника, вскипающего гневными криками опоздавших стражей. Ратибор это отлично понимал. Оставалось лишь продать свою жизнь подороже.