Андрей Смирнов - Владыка Ядов

— Ты закончил? — Спокойно поинтересовался Кадан. — Это была эмоциональная, зажигательная речь, признаю. Я бы даже поаплодировал, если бы не очевидные нарушения логики в твоем выступлении. Никто не «очнется». Наоборот: возвращение Последовавших возродит старые страхи. Они-то уж точно не хотят баланса. А страх — плохой советчик: множество Нижних Миров будет выжжено Светом в новой войне. Ты этого хочешь? О балансе никто и не вспомнит, когда речь пойдет о самом существовании — и еще меньше будут думать о том, что нарушение баланса представляет для существования угрозу не меньшую, чем победа Последовавших и освобождение Убийцы. Ты также будешь радоваться, когда из-за нашей оплошностей начнет разрушаться вселенная? Какая в этом случае разница, кто виноват, а кто прав? Да, равновесие не соблюдалось идеально — но до сих пор мир, по крайней мере, существовал. Реакция же Небес на возвращение Последышей может стать такой, что весы действительно упадут — и я почему-то уверен, что тебе также как и мне, этого бы не хотелось. А теперь расскажи мне о том, чем занимается Владыка Ядов и что известно о его намерениях.

— Он готовится к войне, — произнес Ласагар после длинной паузы. — Это невозможно скрыть. Конечные ее цели не объявляются и также неясно, будет ли эта война, по его замыслу, преимущественно оборонительной или наступательной. Возможно, об этом станет известно позже. Также я знаю, что он рассылает демонов в различные миры на верхних и средних уровнях Ада с настойчивыми предложениями союза и покровительства. Один из таких посланников прибыл в Фо: мы отрезали ему голову, налили в череп раскаленной лавы и отправили обратно, показывая тем самым, что служим Хозяину Подземного Огня, а не предателю, поднесшему Горгелойгу кубок с отравой. Но даже у нас это решение вызвало недовольство: некоторые полагают, что мы могли бы заключить союз и добиться определенных преимуществ, отобрав у Небес спорные территории и часть потоков энергии в мира людей. Схожим образом, я знаю, поступили в Гхенгесе, в Албере и в Башне-Игле. Но есть и такие Властители, которые склонили слух к сделанному им предложению, и есть такие, которые размышляют над ним.

— А что ваши Князья? — Спросил Кадан. — Как они восприняли возвращение одного из своих? Вряд ли им понравится деятельность Отравителя по переманиванию их вассалов.

— О чем думают Возлежащие на Дне, никому не известно. Никаких сообщений от них не поступало. Возможно, их раздражает Отравитель… а возможно, они выжидают, наблюдая, кто из их подданых соблазнится предложениями со стороны Последовавшего, а кто останется верен своим господам: возможно, они не против избавиться от слишком горячих голов, не понимающих, к чему может привести новая война. Идиотов полно не только у вас, но и у нас, и Князья, я думаю, понимают это не хуже меня.

— Я был бы признателен, — сказал Кадан, поднимаясь. — Если бы ты держал меня в курсе того, что у вас творится. Если Фо не намерен присоединяться к Последовавшим, если вы понимаете, что их деятельность в конечном итоге никому не принесет пользы — значит, наши интересы совпадают… по крайней мере, в этом вопросе.

Темный бессмертный кивнул и, поднявшись, проводил небожителя к выходу из башни. Он не стал менять облик — и когда темнота башни для медитаций отступила, Кадан увидел перед собой жуткую крылатую тварь с телом, покрытым чешуей, с лысым черепом, лицом без носа и ртом, полным острых зубов.

Восходя на небо по Лестнице Совершенств, Кадан размышлял, каков был бы его собственный демонический облик, если бы волею судьбы он стал бы служить одному из властителей Нижних Миров, а не Верхних. Этим мысли перемежались с другими — он думал о том, что услышал от Ласагара и будущее беспокоило его все больше. Последовавшие один раз уже проиграли. Что могло заставить их думать, что новая война будет более успешна, чем предыдущая? Впрочем, могло быть и так, что Отравитель готовился к войне не с Небом, а со своими соседями или даже с возлежащими на Дне братьями. Возможно, он примет установившийся порядок вещей и присоединится к договору? Это казалось достаточно разумным, с учетом старой ссоры между ним и другими Последовавшими. Однако, оставался еще Лицемер — может быть, худший из всех Последышей. Можно было не сомневаться, что он станет искать способы вернуть к жизни остальных братьев. И почему-то Кадан не сомневался, что такие способы Лицемер со временем найдет.

Глава одиннадцатая

Фарен эс-Вебларед, третий сын Халдора, покойного герцога Браша, возился с бумагами в кабинете отца, когда слуга доложил о прибытии леди Тиэны. Фарен велел впустить ее и встал из-за стола, когда гостья вошла. Он чмокнул кузину в щеку и удостоился ответного поцелуя, его вопрос «Как дорога?» прозвучал почти одновременно с ее «Как ты, Фари?». Тиэна улыбнулась, прикрыв рот рукой в белой перчатке из тонкой кожи, Фарен против воли ответил на ее улыбку, хотя радоваться было особенно нечему. Жестом он предложил ей присесть, предложил вина — она отказалась, он вспомнил, что она всегда серьезно относилась к практикам дежьён, строго регламентировавшим все аспекты человеческой жизни, позвонил в колокольчик, вызывая слугу, и отправил того за катеранским чаем.

— Надо же, ты помнишь мой любимый сорт. — В голосе Тиэна прозвучали теплые нотки.

— Как я мог забыть?..

Они часто виделись в детстве и юности — до тех пор, пока Фарен не отправился в Лебергский Университет, расположенный в небольшом городке под Дангилатой. Ему оставалось отучиться еще год, когда в Университет приехала Тиэна. Он очень удивился тогда: невозможно было поверить, что граф Нагремон, ее отец, согласился отпустить свою дочь «в это гнездо разврата и ереси». Как выяснилось позже, Тиэна заключила с отцом сделку: Нагремон позволяет ей уехать и оплачивает ее обучение в самом престижном учебном заведении Ильсильвара, а она, по возвращении, ровно через пять лет, выходит замуж за того, на кого ей укажут родители, без споров и ссор. Фарен был рад видеть ее в стенах Университета, но уже и тогда сомневался, что Тиэна сдержит обещание, сейчас же, спустя пять лет после встречи в Леберге, его сомнения лишь усилились. Тиэна сидела перед ним — изящная, стильная, элегантная… Она всегда была красива, но теперь, кажется, достигла совершенства во всем — в одежде, манерах, в пластике движений, в умении подавать себя. Ею невозможно было не любоваться. Она была немного выше Фарена и в детстве дразнила его «коротышкой», хотя он никогда не был низкого роста — нет, это она всегда была высокой и хрупкой.

— Что случилось, Фари? — Спросила она. — Я слышала о твоем отце… и братьях. Мне очень жаль. Энтикейцы вернули тела?