Алина Илларионова - Клинки севера

Летти перевела огнестрел на Дана.

– Ты в любом случае пойдешь с нами! Геллера хотела договориться, но лично меня все устраивает. Особенно то, как ты просил. И то, как она теперь будет выкручиваться!

– Летти, послушай…

– Заткнись!!! Я не деточка, не прислуга и не удачный эксперимент! Я не пустышка и докажу это! – Пронзительный, истеричный голос перекрыл громовой раскат. Огнестрел вновь запрыгал в руке. – Знаешь, Геллера права, гены – серьезная штука. И в моем случае папины оказались сильнее.

Аватар смотрел на жертву эксперимента с такой неприкрытой жалостью пополам с презрением, что та вздрогнула. Впрочем, мигом взяла себя в руки. Все бесполезно, увы. Ни уговоры, ни лесть не подействуют на существо, для которого весь мир – враг, и один из многочисленных ликов принадлежит Геллере, экспериментировавшей на собственной дочери. И эльфийская магия против нее бессильна.

Из этой комнаты только один выход – через собственный полутруп. Набегут «охранники» и сперва изрешетят его, потом Дана, только у последнего шансов нет.

Хотя… Сколько там пуль осталось? Две?

Вилль без замаха швырнул кувшин, от души жалея, что в руке не кинжал вместо полупустой посудины, и метнулся в сторону. Но пуля – дура. И она быстрее.

Обе ли попали в цель, Вилль не понял, зато для Дана вряд ли что осталось. Кажется, стекло не разбилось, а взорвалось, разодрав спину до живого мяса. Падение завершилось глухим ударом о землю. Его аж подбросило, ослепило и оглушило. За короткий миг вся жизнь встала на дыбы и перекувыркнулась.

…На севере ждет своего аватара маленький, царапучий котенок… Вернее, уже молодая пантера, гордая, подчас заносчивая, но такая родная. И если он попадет к магам, то кем вернется? Или чем?..

Вилль лежал ничком, уговаривая себя вздохнуть, но безрезультатно – во рту было солоно, а легкие, казалось, набило песком. Как больно…

– Готов! Подберите его!

Мелкий белобрысый змееныш…

Вилль представил, как старшая змея копошится в нем пинцетом, извлекая пули, и судорожно всхлипнул. Так. Уже лучше. Теперь хотя бы чувствовалась отрезвляющая прохлада влажной травы. Он еще повоюет. Глупо надеяться на то, что организм выдержит сейчас полную трансформацию, но можно попробовать отрастить крылья. Нет, не так. Нужно! Купол не выпустит на волю, но аватар взлетит на крышу, где в относительной безопасности регенерирует хотя бы отчасти. Или обратно в комнату к саблям и обезоруженной девке, что еще лучше. Дали бы времени секунд десять. Хоть семь.

А к нему уже бежали.

…Он вернется. Вернется самим собой, вместе с Даном. Но только после того, как найдет Троя и спустит в Бездну эту демонову лабораторию…

Дождь хлынул водопадом. Ледяной, соленый, морской, прицельно замолотил тугими струями по исцарапанной стеклом спине.

…Живьем не изловят…

Крылья не выросли даже, а выстрелили, с треском полоснув шипами рубаху. Псы были уже в паре десятков шагов, тявкала из конуры их собачонка, но НИКТО не посмеет и не сумеет заступить дорогу аватару, если он выбирает кровную месть. До чего тяжело взлетать из положения «лежа», когда проклятое непослушное тело кажется неподъемной гробовой плитой, но НИЧТО не остановит аватара, если он выбирает кровную месть.

Толчками, разрываясь между небом и бездной, Вилль медленно набирал высоту.

– Не стрелять!!!

Аватар покатился кубарем, ломая крылья.

К бьющемуся в агонии телу подбежали трое, мешая траву с жирной землей.

– Кретин! Идиот! – Летти сорвалась на визг, увидев скомканные грязные лохмотья, еще недавно бывшие крыльями.

– Я… я не хотел… Может, выживет? Выживет, а? – твердил второй, будто надеясь, что «заклинание» сработает. Оплеуха прекратила бессвязный лепет.

– Сам отчитываться будешь!

– Не-ет, девочка, это ты отчитаешься! Ты что здесь устроила?! – Было в голосе третьего что-то, мигом сбившее с Летти спесь. Аватар глухо застонал. Изо рта плеснуло кровью. – У него позвоночник сломан.

Летти немного помолчала, унимая дрожь.

– Что делать будем?

– Что делать… Дура! Ну добей, чтоб не мучился! Живая все ж тварюшка…

Часть вторая

Между небом и бездной

ГЛАВА 1

Перестук каблучков эхом раскатывался по осклизлым стенам подземелья, дробился о темные пол и потолок. Эта поступь, отточенная с детства, еще до приближения выдавала хозяйку как особу властную не по возрасту. Терпкую смесь гнили, сырости и крови язык не повернулся бы назвать воздухом, но платочек дриадского плетения, пропитанный эликсиром «Ветры севера», лежал в кармашке бирюзового платья. Ирэн до сих пор в деталях помнила казус, произошедший с атэ’сааром Джороном Бареллой, который возжелал лично допросить наемного убийцу. Ха-ха! Бедному магу не помогла даже нюхательная соль, и растянулся он прямо на загаженном полу, а наемник отпустил такую скабрезность, что сам палач покраснел.

Одаренные, демоны их раздери! Совсем запудрили голову кэссарю своими изысканиями. Казну поглощают механизмы и магические гибриды, что первые, что вторые одинаково зубастые да прожорливые, зато приличных дождей маги наворожить не смогли, и в стране начнется голод. Куда, куда подевались былые дни рассвета великого Скадара, когда повелителя обожествляли, а не проклинали?

Полуэльф заинтриговал ее еще на приеме во дворце: даже прислуживая своему хозяину, он умудрялся выглядеть аристократом. Во вторую их встречу остроухое существо выглядело значительно хуже, но стойкости не растеряло. Отвечал на вопросы дознавателей так уверенно, а главное, искренне, что сам кэссарь засомневался, а виновен ли? У «подозреваемого» появился шанс выжить. Судя по заскучавшим взглядам магов, шанс этот висел на волоске, но ножницы Ирэн успела перехватить.

Стойкость и верность – вот качества, которые любимая и безмерно уважаемая мать прививала Ирэн с детства и не уставала твердить, что окружать себя надо людьми, близкими по складу характера. А лучше всего, когда стойкий и верный друг тебе благодарен. Поэтому девушка, оставшись с отцом наедине, возмутилась безрукости и бестолковости дознавателей и пригрозила голодовкой, если не получит заморского остроуха в собственное пользование. Сейчас она шла лично объявить ему свою милость.

– Ты помилован! Благодари свою… – Ирэн приподняла брови – камера пустовала. Неужто посмели ослушаться приказа?

Вдруг она заметила в углу нечто бесформенное, мало походящее на тело. Девушка подошла ближе и, машинально помассировав виски, пробормотала:

– Я скормлю их тиграм… Лекаря!

Дан не рискнул открывать глаза и оглядел комнату сквозь опущенные ресницы. Замечательно, великолепно, неописуемо! Тюремную камеру сложно назвать уютной спальней, а дыбу – желанной подружкой на ночь. Зато сейчас до чего хорошо! Из открытого окна пахнет персиками и рассветом, простыни ласково холодят кожу. Не атласные, якобы имитирующие шелк и модные промеж барышень средней руки, которые предпочитают скользить по кровати всю ночь, как по катку, а из отделанного до пуховой нежности хлопка цвета морской волны.