Дин Кунц - Единственный выживший

Наконец впереди, между сомкнутыми стволами последних лиственниц, проглянуло открытое пространство, но это не обрадовало Джо. Несмотря на то что в лесу он едва не задыхался от клаустрофобии, ему больше не хотелось поскорее выйти из-под защиты леса. Как бы сильно ни подавляли его низкие и мрачные своды зеленого дворца, то, что поджидало его на лугу, было во сто крат страшнее.

С трудом подавив волнение и страх, Джо нашел в себе силы выйти следом за Барбарой на лесную опушку, где начинался луг. Луг едва заметно для глаз поднимался в гору и ярдах в шестиста к западу от того места, где они вышли из леса, упирался в лесистый склон холма; с севера на юг ширина луга была примерно ярдов триста.

Со дня катастрофы прошел год и еще один день, но над пустым лугом все еще витало нечто неуловимо печальное.

Тающий снег и обильные весенние дожди размыли перепаханную, обожженную почву, которая проросла густой молодой травой, но ни она, ни желтые полевые цветы не в состоянии были залечить самую большую из нанесенных земле ран – овальную воронку размером примерно девяносто на шестьдесят ярдов с неровными, рваными краями. Этот чудовищный кратер находился в северо-восточной части луга чуть выше по склону, и Джо не видел, насколько он глубок, но ему казалось, что он, несомненно, достигает самой преисподней.

– Место падения, – негромко подсказала Барбара Кристмэн.

Вместе они пошли к тому месту, где семьсот пятьдесят тысяч фунтов стали и пластика с воем обрушились с ночного неба на беззащитную землю, но Джо сначала отстал от своей спутницы, а потом и вовсе остановился. Как и это поле, его душа была смята и перепахана болью и горем.

Заметив, что Джо стоит на месте, Барбара вернулась к нему и без лишних слов взяла его под руку. Джо прижался к ней, и вместе они медленно пошагали дальше.

Когда они приблизились к месту падения самолета еще на несколько ярдов, он увидел обожженные, голые деревья вдоль северного края луга, которые послужили фоном для помещенной в "Пост" фотографии. Несколько сосен полностью лишились своих иголок, а их ветки обуглились и напоминали культи инвалидов. Штук двадцать осин – в таком же состоянии – были словно нарисованы углем на сером пергаменте небес.

Они остановились на краю воронки, и Джо увидел, что ее крутые стены в некоторых местах уходят вниз на высоту двухэтажного дома. Кое-где они поросли пучками жесткой травы, но дно кратера, сплошь состоящее из острых серых камней, лишь слегка прикрытых тонким слоем размытой земли и прошлогодних листьев, которые нанес сюда ветер, было голым и страшным.

– Самолет врезался в землю с такой силой, – сказала Барбара, – что выворотил всю почву, которая скапливалась здесь веками, до самого скального основания, и даже раздробил верхний слой базальта.

Джо был потрясен масштабами катастрофы. Стараясь прийти в себя, он поднял голову и некоторое время бездумно смотрел на пасмурное небо, стараясь сделать хотя бы глоток воздуха.

Из туманной дымки на западе неожиданно вынырнул орел. Распластав широкие крылья, он заскользил над долиной с запада на восток. Его полет был бесшумен, грациозен и настолько прям, что можно было подумать, будто он следует вдоль нарисованной на карте параллели. На фоне пасмурного светло-серого неба орел казался таким же черным, как ворон Эдгара По, однако стоило птице оказаться под свинцово-синей, закипавшей дождем тучей, как ее силуэт побледнел, и она стала похожа на ангела или духа.

Джо провожал орла взглядом до тех пор, пока он не скрылся из вида.

– До наземной станции слежения в Гудленде, в ста семидесяти милях к востоку от Колорадо-Спрингс, рейс 353 шел точно по маршруту и не сообщал ни о каких неполадках или других проблемах, – сказала Барбара. – Но к моменту катастрофы самолет отклонился от курса на двадцать восемь миль.

Не выпуская руки Джо, продолжая поддерживать его, словно он был глубоким стариком или инвалидом, Барбара медленно повела его вокруг воронки, на ходу пересказывая все, что ей было известно о погибшем "Боинге" начиная с момента его вылета и заканчивая падением.

Рейс 353 вылетел в Лос-Анджелес из международного аэропорта Кеннеди в Нью-Йорке. Как правило, для подобных трансконтинентальных перелетов использовался другой воздушный коридор, пролегающий гораздо южнее, однако на юге бушевали грозы, метеостанция в Мидуэсте рассылала штормовые предупреждения, и для рейса 353 был выбран иной маршрут. Не последнюю роль сыграло и то обстоятельство, что встречные ветры в северном воздушном коридоре были гораздо слабее, чем в южном, что обеспечивало значительное сокращение полетного времени и экономию горючего. Руководствуясь этими соображениями, диспетчерско-навигационная служба "Нэшн-Уайд Эйр" направила "Боинг" в воздушный коридор No 146.

Вылетев из аэропорта Кеннеди лишь с четырехминутным опозданием, самолет сразу набрал огромную высоту и лег на курс, проходивший над северной частью Пенсильвании, Кливлендом, южным побережьем озера Эри и южным Мичиганом. Промежуточные посадки полетным расписанием не предусматривались. Пройдя южнее Чикаго, "Боинг" пересек Миссисипи в районе Давенпорта и оказался в Айове. Над Небраской, в зоне ответственности наземной станции контроля за воздухом в Линкольне, рейс 353 получил легкую коррекцию курса и пошел прямо на ближайшую станцию в Гудленде, расположенную в северо-западной части Канзаса.

Один из "черных ящиков", предназначенный для регистрации полетных данных и найденный на месте катастрофы, зафиксировал, что после пролета станции в Гудленде пилот – в полном соответствии с рекомендациями наземной службы – снова откорректировал курс, и самолет направился к следующей станции слежения – в Блю Меса, Колорадо, однако примерно на расстоянии ста десяти миль от Гудленда что-то пошло не так. Не потеряв ни высоты, ни скорости, "Боинг" начал отклоняться от предписанного курса на юго-запад, так что в конце концов ошибка достала семи градусов.

На протяжении двух минут ничего больше не происходило; затем самолет совершил неожиданный поворот на три градуса, как будто пилот заметил ошибку и начал выправлять курс, однако всего через четыре секунды он совершил такой же внезапный разворот на четыре градуса в обратном направлении.

Анализ более чем трех десятков параметров, зафиксированных первым "черным ящиком", как будто бы подтверждал, что эти неожиданные изменения курса либо были проявлением так называемого рыскания, либо привели к нему. Огромный хвост самолета заносило то влево, то вправо; нос тоже поворачиваются то вправо, то влево, и "Боинг" завертелся в воздухе, словно автомобиль, резко затормозивший на обледенелой постовой. Исследование полученной регистрирующими приборами информации показало также, что пилот, возможно, пытался справиться с рысканием при помощи руля направления, что не имело никакого смысла, так как рыскание в большинстве случаев начиналось именно вследствие самопроизвольных, хаотических движений последнего. Кроме того, пилоты гражданских авиалиний старались не пользоваться рулем направления, поскольку резкий поворот вызывал сильные боковые ускорения, способные сбить с ног стоящего человека, разбросать по салону напитки и еду и ввергнуть пассажиров в состояние паники.