Терри Брукс - Первый король Шаннары

— Твоя магическая сила еще возросла? — спросил Кинсон, когда Марет умолкла. — Она стала еще более неуправляемой? И это выяснилось, когда ты призвала ее там, в Башне?

— Да. — Марет плотно сжала губы, и внезапно у нее на глазах выступили слезы. — Ты видел. Она совсем захлестнула меня, как потоп, который грозил меня уничтожить. Я не могла дышать!

— Так, значит, ты искала Бремана, чтобы он помог тебе найти способ справляться с ней. Искала единственного из друидов, способного понять ее могущество.

Девушка посмотрела Кинсону прямо в глаза:

— Я не собираюсь извиняться за то, что сделала. Он смерил ее долгим взглядом:

— Я вовсе и не думал, что ты будешь извиняться. Да и не мое дело судить тебя. У каждого своя жизнь. Но мне кажется, нужно покончить с ложью. Думаю, когда ты снова увидишь Бремана, должна будешь рассказать ему все, что рассказала мне. Если рассчитываешь на его помощь, нужно, по крайней мере, быть абсолютно честной с ним.

Марет кивнула, сердито вытирая глаза:

— Я и собиралась так поступить.

Девушка выглядела маленькой и беззащитной, но голос ее звучал сурово. Кинсон понял, что больше она ничего о себе не расскажет. И без того она, должно быть, жалела, что разоткровенничалась.

— Мне можно верить, — вдруг сказала она, точно читая его мысли.

— Во всем, кроме того, что касается твоей магии, — уточнил Кинсон.

— Нет, даже в этом. Можешь не сомневаться, я не стану прибегать к ней, пока Бреман не разрешит.

Какое-то мгновение он разглядывал ее, не говоря ни слова, потом кивнул:

— Вот и славно.

Внезапно у него возникла странная мысль, что они во многом похожи. Оба пустились в длительное странствие, чтобы избавиться от прошлого, и для обоих это путешествие еще далеко не закончилось. Оба связали свою судьбу с Бреманом, их жизни каким-то таинственным образом переплелись с его жизнью, а теперь обоим казалось, что иначе и быть не могло.

Кинсон взглянул на небо и поднялся на ноги:

— Пора в путь.

Они обмазали сажей лица и руки, поплотнее связали все металлические предметы и оружие, чтобы те не гремели, спустились из своего горного убежища и двинулись через просторы равнин Рэбб.

Ночной воздух был приятно прохладным, легкий ветерок доносил с гор терпкие запахи шалфея и кедра. Месяц и звезды разливали вокруг рассеянный свет, лишь изредка проглядывая сквозь проплывавшие над головой облака. В такую ночь любой звук разносится далеко, поэтому Кинсон и Марет ступали по высокой траве мягко и осторожно, стараясь случайно не задеть камень и не выдать себя. К северу от них огни расположившейся на ночлег армии ярким дымным пламенем озаряли тьму, заполнявшую пространство между Зубами Дракона на западе и Анаром на востоке. Кинсон частенько останавливался и прислушивался, стараясь различить среди обычных ночных звуков те, что могли показаться подозрительными. Марет молча шла сзади. Кинсон, не глядя, чувствовал ее присутствие, словно тень за спиной.

Бежали часы, а равнине не было конца, так что временами им начинало казаться, будто они топчутся на месте. Кинсон следил за облачным небом, опасаясь крылатых охотников, рыскающих в ночи. Он делал это вразрез со своими привычками. По опыту житель приграничья знал, что прежде почувствует их. Когда это произойдет, нужно немедленно прятаться, если же дожидаться, пока увидишь монстров, будет слишком поздно. Однако сейчас он не ощущал ни неприятного звона в ушах, ни внезапной леденящей дрожи, предвещающих о приближении опасности, и продолжал идти вперед. Марет послушно следовала за ним.

Один раз они остановились, чтобы промочить горло из своих бурдюков, спустились в извилистый овраг, поросший низким кустарником, и уселись, тесно прижавшись друг к другу. Кинсон вдруг подумал о том, каково этой девочке без семьи, без друзей. Из-за своего магического дара она стала отверженной, а обстоятельства и сделанный ею выбор лишили ее крова. Нужно было обладать мужеством и настойчивостью, чтобы не бросить все, когда это было так просто сделать. Но Марет не пошла на компромисс ни с собой, ни с другими и не свернула со своего пути. Интересно, думал ли обо всем этом Бреман, принимая решение разрешить ей идти с ними? Удалось ли девушке обмануть старика? Кинсон подозревал, что вовсе не в той мере, как она думала. По собственному опыту он знал, что Бреман видел людей насквозь, словно они были из стекла, и ничто не могло укрыться от его взгляда. Это была одна из причин, благодаря которой он и оставался жив все эти годы.

После полуночи в небе над ними возник один из Слуг Черепа. К удивлению Кинсона, считавшего, что опасность может угрожать только с севера, он появился с востока, оттуда, куда они направлялись. Почуяв тварь, житель приграничья тут же бросился под куст лицом вниз, увлекая за собой Марет. По выражению ее лица он догадался: девушка поняла, что происходит. Лежа под кустом, он крепко прижал ее к себе.

— Не смотри вверх, — шепнул он. — Не смей даже думать о том, кто пролетает над нами. Иначе он почует нас.

Тварь подлетала все ближе, а они лежали на земле, и страх становился все сильней и сильней, пока не заполнил их существо, словно полуденная жара. Кинсон заставил себя успокоить дыхание, вспоминая давние дни, когда ребенком ходил на охоту с братьями. Он лежал тихо, не шелохнувшись, расслабившись и закрыв глаза. Прижавшись к нему, Марет приняла ту же позу и старалась дышать с ним в такт. Слуга Черепа кружил над ними. Кинсон чувствовал это и по опыту, который приобрел, проводя разведку в Северной Земле, где крылатые охотники частенько прочесывали землю, мог сказать, на каком расстоянии от них находится тварь. Бреман научил его, как спрятаться и уцелеть. Невозможно было избавиться от страха, который порождали монстры, но его можно было перетерпеть. Сами по себе эти ощущения не причиняли вреда. Марет поняла это. Она не двигалась и не дрожала в кольце его рук, не пыталась подняться и выбежать из укрытия. Так же как и Кинсон, она лежала спокойно, зная, что делает.

Наконец Слуга Черепа полетел дальше, в другую часть равнины. Все еще напуганные, они тем не менее вздохнули с облегчением.

«Вот так всегда», — подумал Кинсон, поднимаясь на ноги. Он ненавидел свой страх, ненавидел стыд, который вызывала в нем необходимость прятаться, съеживаться. Но смерть он ненавидел еще больше.

Житель приграничья ободряюще улыбнулся Марет, и они двинулись дальше в ночь.

До Сторлока они добрались перед самым рассветом, мокрые и грязные от внезапного ливня, застигшего их всего в миле от селения. Меланхолические, почтительные, одетые во все белое, сторы вышли встретить их и провели внутрь. Они не сказали ни единого слова, да в словах и не было нужды. Сторы узнали их обоих и не задавали вопросов.