Елена Белова - Вампир... ботаник?!

К оживленному обмену мнениями (зеваки расползаться не спешили) добавилась обычная предутренняя перекличка мусорщиков и смотрителей улиц. Поэтому милая беседа в моей комнате теперь выглядела примерно так:

— То есть само нападение вы не видели.

— Нет, мы застали только улиток и черепах.

— Полив улиц! Полив улиц!

— А еще там был один сонный тип… на него еще Дарья упала.

— Дарья? Упала? — на измотанном лице Джано мелькает тень улыбки. — Да, тогда от него вряд ли что-то узнаешь…

— Ну спасибо!

— Нечего тут рассматривать! Расходитесь!

— Вампиров и правда съели? А можно прихватить косточку из скелета? На амулет…

— Правоверные! Возблагодарим всемилостивого Нейгэллаха за то, что тварь неведомая пожрала лишь златоглазых, не тронув нас!

— И пожертвуйте на храм во снискание милости его…

В общем, не разговор, а смесь оливье с винегретом. Или микс из… пузо, цыц! И ресницы — кыш! А то закрываются на самом интересном месте!

— А вы мне поможете вернуться домой? — вклинился в дивную беседу негромкий голосок. Юная вампирша наконец решила высказаться. С начала разговора она молчала, как холодильник в отключке, и только ела Джано глазами. Видно, не отказалась еще от идеи «Джано-потерянный-брат».

Кстати, а почему мне-то эта идея не нравится? В смысле, не то чтобы не нравится, если у моего вампира отыщется семья, то половина проблем отпадет. А то с этим посвящением полный беспредел. Сами «посвященные» про себя помнят мало, что им Старшие в уши напоют, тому и верят. Нет, вампиров истинных, чистокровок посвящение обычно задевает только краешком, слегка. Память они, как правило, сохраняют… а в случае чего, позаботится семья. Но чистокровных семей мало — люди постарались. Так что основная масса вампиров — полукровки, бывшие Дары и дети Даров и таланты непонятного происхождения — живут, забыв солидную часть прошлого. По крайней мере, так Джано когда-то объяснял Алишеру, а тот уже мне. Интересно, кто объяснил это самому Джано и насколько такое положение вещей реально?

Так вот, если Джано такой талант и если у него правда есть семья, то…

— Расскажи еще раз, как ты все-таки сюда попала. Кстати, как тебя зовут?

Ну и кто после этого здесь ботаник? Мне почему-то такой вопрос в голову не пришел!

— Лаура.

— Память откроешь?

— Нет. Не могу. Я… я… не могу. Я… — и она расплакалась.

Лаура и правда была из другого города. Вообще-то, даже из другого Пояса. Там другие порядки, и вампиры не живут отдельным районом, а селятся более свободно, поэтому, когда пропал Лиджано, подозрения пали на людей. Людям обвинения не понравились, и произошел неприятный конфликт, который улаживали вампиры из аур-совета…

— Откуда?

Девчонка прикусила язык и затеребила колокольчик в волосах. Про ауров, похоже, тема была запретная. Ну-ну… Запомним на будущее.

Так вот, ценную семью талантов даже переселили в другой город, подальше от неприятностей. Они переселяться не хотели, надеялись, что пропавший старший вернется… но в конце концов, переехали. Лаура не была настолько сильной, как Лиджано, у женского пола вообще спектр способностей шире, зато их сила меньше), но тоже честь семьи не уронила. И у нее был выбор, кому доверить провести свое посвящение — а это бывает, когда будущий вампир сильный. Вот…

Только вся ее сила не помогла, когда она проснулась в шатре работорговца и поняла, что не может даже разорвать веревку.

— Кто-нибудь с тобой разговаривал? Объяснил причины… таких действий?

Жертва похищения усмехнулась. Без веселья, даже как-то по-взрослому.

— Немного. Что я кое-кому нужна. Этот «кое-кто» заплатит за меня, дорого. Сказал, это не первый раз, и чтобы я не пробовала сбежать, у него есть средства управиться с кровососами, причем неслабыми, только мне это не понравится. И в моих интересах вести себя тихо. Гадостью какой-то поили. Я плохо помню…

— Зачем нужна, не сказал?

— Нет. В последние дни они нервничали, говорили про какие-то незапланированные убытки. Планировали повысить за меня цену и компенсировать хоть половину. Вчера должны были придти покупатели.

— Вчера?

Лаура задумчиво потирает висок, и мы с Алишером замираем на месте, как Левчик перед прыжком. У меня, кажется, даже хвост так же прижался к полу. Знакомый жест, ох, знакомый. Джано точно так же задумавшись, всегда портил себе раскраску на виске — не кончиками пальцев, а костяшками указательного и среднего. Интересно…

— Кстати… а какой сегодня день?

— Шестой под Звездой аль-Суфейя.

— Я четыре недели ехала? — сама себя спрашивает девчонка. — Четыре недели. Да, покупателей ждали вчера. И… ничего не помню.

Она зябко ежится, а у Джано каменеет лицо. Ну да. Совсем недавно он сам говорил это беспомощно-растерянное «не помню». У обоих отобрали память. Кто? Зачем? Неужели аргентумы? Против своих? Как же…

Молчание становится почти невыносимым. Шер шевельнулся… и сел обратно, растерянно переглянувшись с Радом. Они тоже не знали, что сказать. Аргентумы — это сила, против которой особенно не поспоришь, так? Интересно, а здешний аурум в курсе? И кто он такой? Может, если его того… ну, поставить в известность, он разберется?

Ага, конечно.

Я в двадцатый раз пожалела, что черепахи отделались парой пинков. Иногда здешний мир бесит не по-детски. Особенно работорговцы. Ну ничего, гора с горой не сходится, а Дарья с черепахой — вполне. Если сегодня вечерком заглянуть на тот пустырь…

А пока заняться девчонкой. Вампирша она там, не вампирша, сестра — не сестра, а жалко.

— Слышь, Лаура, ты это… не голодная? — и краем глаза улавливаю, как Рад и Шер одновременно хлопают друг друга по раскрытым ладоням.

А на улице тем временем продолжался гомон:

— Правоверные, по какой причине собрались столь ранний час?

— Почтенный Фарух, вы сюда зачем? За лекарством? А не боитесь? Тут нападение ночью было, говорят, двоих вампиров съели? Увы, неизвестно, кто. Но вы не боитесь, что это порождение ночи еще не наелось?

— Э-э…

— И пожертвуйте на храм во избежание опасности!

Глаза моего вампира сверкнули. Он сделал резкое движение к раскрытому окну, и, наверное, в следующий момент зевакам бы не поздоровилось, но его опередили. Холодный голос Мелисс врезался в беседу, как нож в бисквитный тортик, и предложил особо страждущим исцеления свою помощь. Быструю и радикальную.

Пока население гадало, что такое «радикально» и с чем его едят, Мелисс уже поставила первый диагноз, причем самым больным посчитала неукротимого сборщика пожертвований. Узрев у «больного» воспаление горла в комплекте с начинающимся слабоумием, которые вскорости должны были загубить жизнь несчастного во цвете лет, невыспавшаяся вампирша прописала страдальцу полное молчание. И выразила желание немедленно это самое молчание обеспечить посредство чар на отъем голоса.