Олег Авраменко - Власть молнии

— Ладно, не будем заниматься взаимными оскорблениями, выдумывая друг для друга всякие обидные прозвища. — Читрадрива отломил от куста веточку, скомкал, швырнул под ноги, затем расстегнул кармашек пояса, ловко вытащил перстень и, поигрывая им перед носом Карсидара, сказал:

— Но про эту штуку ты всё же забыл. И если бы не моё предыдущее обещание, я назвал бы тебя болваном вторично. Да простит меня мой принц… — и он отвесил шутливый поклон.

— При чём здесь кольцо? — Кажется, Карсидар действительно не понял всего. — При чём колдовство?

Из вежливости Читрадрива не стал рыться в его мыслях, а просто сказал:

— Это, шлинасехэ, власть, притом огромная. Это колоссальное могущество. Если ты станешь королём, то воспользуешься властью и могуществом, чтобы покарать недовольных и отступников.

— Но ты пока не разобрался, как действовать перстнем.

Произнося эти слова Карсидар вздрогнул. По застарелой привычке он всё ещё побаивался колдовства — или, по крайней мере, того, что невежественные люди считали колдовством.

— Дай срок, и разберусь, — парировал Читрадрива.

— Да и как меня признают? Допустим, ты знаешь, что я этот… насехэ. А другие ведь не знают.

— Опять ты за своё! — У Читрадривы слегка дёрнулся уголок рта. — Повторяю: дай срок, и признают. Кроме того, перстень может помочь и в этом деле. Да ещё серьга… Если она действительно охраняет других от тебя, как знать, вдруг ты пожелаешь неограниченной власти, сняв её?

— Но она не снимается… — вновь попытался протестовать Карсидар.

— Третий раз повторяю: дай срок!

Читрадрива вплотную приблизился к Карсидару, упёр кулак ему в грудь и тихо проговорил, почти прошептал:

— И кроме того, не думаешь же ты, что я брошу тебя на произвол судьбы! Нет, мой принц, рядом с тобой всегда будет находиться верный учитель. Он подскажет тебе в трудную минуту, как действовать.

— Другими словами, ты хочешь стать моей тенью. Чем-то вроде первого министра при короле.

Читрадрива не удержался и слегка прислушался к мыслям Карсидара. Тот напряжённо обдумывал предложение.

Ладно, пусть обдумывает. Не надо торопить его, поспешные решения в таких делах вредны. Да и как знать, вдруг он в самом деле захочет власти, когда удастся избавить его от сторожа в ухе…

Читрадрива почти ласково похлопал Карсидара по плечу, взял под локоть и сказал:

— Естественно. При справедливом короле-анахе, какого ещё свет не видывал, должен быть толковый министр. Тоже справедливый, разумеется. Но это мы обсудим как-нибудь в другой раз. А теперь, насехэ, пойдём в дом. Векольд хороший человек, негоже обижать его невниманием. Сегодня ведь прощальный обед. Разумеется, мы уходим не навсегда. Когда вернёмся из Риндарии, твои приёмные родители не будут обделены вниманием. Только они об этом пока не знают. Незачем. Да и до Риндарии мы ещё не добрались. Так что пошли обедать.

Стол в горнице был накрыт просто шикарный, и судя по всему, сам хозяин и старина Пем уже славно повеселились. Чаток молча расправлялся с куском телятины (Карсидар слишком громко подумал, что парень с радостью имел бы в тарелке его мясо, а не телятину, и Читрадрива порадовался, что никто кроме него не слышал этой мысли). А Сол примостился в уголке комнаты и, болтая ногами, ощипывал очередную гроздь винограда, которую ему дала Эдана, в силу печального недуга, сделавшего её бесплодной, неравнодушная ко всем сиротам.

— Ну, наконец-то, — проворчал Векольд. — Я уж и не надеялся, что вы появитесь. Обсудили свои дела?

— Обсудили, — сказал Читрадрива, и они с Карсидаром сели за стол.

Тут же словно из-под земли явилась в сопровождении молодой служанки Эдана и принялась всячески обхаживать своего ненаглядного Шелиха, в то время как служанка подавала еду Читрадриве.

— Не надо, я сам, — попробовал протестовать Карсидар, не привыкший к такому ласковому обращению, какого удостаивала его пожилая женщина.

А та лишь вздыхала да продолжала накладывать еду.

— Перестань, — сказал наконец с чувством Векольд. — Пойми, ведь ты ей как сын. Сынок её! Хоть бы раз мамой назвал…

— Имой, как когда-то, — обронила Эдана и тихонько всхлипнула.

Чаток нервно оторвал зубами кусок говядины и злобно покосился сначала на Карсидара, затем по очереди на обоих приёмных родителей.

— Да чего вы, в самом деле?! — не выдержал Карсидар. — Ну, не насовсем же я ухожу! Вернусь когда-нибудь.

Чаток издал невнятный звук, проглатывая мясо.

— Ладно, давайте о чём-нибудь другом, — сказал Читрадрива, пытаясь разрядить быстро накаляющуюся обстановку.

— Давайте, — слишком поспешно согласился Векольд. Но, будучи не в силах сразу уйти от темы предстоящего путешествия, тут же протянул:

— Опасно там, сынок. Очень опасно.

— Дорогу покажешь? — тихо спросил Карсидар.

— Ещё чего! — насмешливо сказал старик. — Где ж это видано, чтобы отец сына своими руками на погибель посылал.

— Почему на погибель? Ведь мы все вместе будем, поможем друг другу, побережём, — заметил Читрадрива, хоть это звучало не слишком убедительно.

Но Векольд, как и всякий гохи, не верил, что от колдовской страны можно ждать добра.

— Побережёте! Эх-х… Знать бы, от чего беречь, — старик вздохнул. — Очень уж там опасно, сынок. Дорога никудышняя, да и лавины на подходе случаются. А уж в самом…

Векольд только рукой махнул и замолчал, из суеверного предубеждения не решившись говорить о Ральярге, — того и гляди, беду накличешь!

— А вот мы бы пошли да поглядели, — вдруг подал из своего угла голос Сол. — Чего это там опасно? Может, как раз наоборот. Всякое ведь болтают.

Читрадрива не смог удержаться от улыбки: молодец мальчик, правильно сказал, хоть и с чужих слов. А главное, сказал вовремя!

— Да, нельзя бояться того, чего никто не видел. Глупо, — поддержал он Сола. — И ты, почтенный Векольд, это прекрасно знаешь. Небось, не в одном походе князя своего сопровождал. Так что же, вы всегда боялись врага, о котором заранее не было достаточно известно?

Таким образом Читрадрива рассчитывал увести беседу от опасной темы. В самом деле, это ему удалось. Похоже, Векольд оценил его усилия. Старик наполнил стакан вином, залпом осушил его, а затем предался воспоминаниям. Постепенно все успокоились, хотя время от времени тема опасности неизведанных земель всё равно всплывала. Однако теперь об этом говорили вскользь.

Чатоку наконец наскучило сидеть за столом. Он поднялся, не вполне искренне пожелал присутствующим здоровья и удалился, послав Карсидару взгляд, который должен был означать, что, не в пример отцу, парень укажет дорогу в колдовскую страну. За ним последовал Сол, которому Пеменхат велел пойти отдохнуть, поскольку завтра должен был начаться самый последний (и, по идее, самый утомительный и опасный) переход за всё время их экспедиции.