Андрей Мартьянов - Наследник-II

Париж, королевство Франция.

Славный город Париж проснулся давным-давно, еще до рассвета. Дождь, непрерывно моросивший три последние седмицы, внезапно прекратился минувшим вечером, смертно надоевшие низкие тучи уползли на восток, ясной ночью подморозило – лужи покрылись ледком, истоптанная глина на окраинных улицах замерзла, а значит грязи в городе станет поменьше. Зима близко.

В ослепительных лучах восходящего солнца столица королевства Французского выглядела почти празднично. Красная черепица под белесо-голубым небом, шпили церквей, могучие крепостные башни светлого камня. Над Сеной разносился колокольный звон – отбивали Час третий, призывая монахов и благочестивых прихожан собраться к утрене. Сотни вертикально поднимающихся над городом дымков давали понять знатокам примет: хорошая погода установилась надолго, и если Господь смилостивится, ожидать возвращения дождей не следует.

Всадники – двое хорошо одетых дворян в сопровождении мессира в синей с лилиями тунике королевского сержанта, – вошли в Париж через ворота Сен-Жермен, прибыв по Дурдэнской дороге с юго-запада, со стороны Волантена и Версаля. Пошлину за въезд в размере сорока восьми денье уплатили только дворяне, господин сержант оказался постоянным жителем столицы, состоявшем на службе у городского прево.

Троица направилась влево, вдоль городской стены упиравшейся в реку как раз напротив Луврского замка, стоявшего на противоположном берегу. Ориентиром служила высоченная Нельская башня, сложное инженерное сооружение с двумя полубастионами и внутренним двором, получившая название благодаря расположенному рядом дворцу графа Амори де Неля, растянувшемуся на половину квартала.

– Район окраинный, но жилье здесь безумно дорогое, – сказал на неизвестном ни одному из парижан языке высокий мессир, восседавший на соловом фландрском коне. – Поселимся в отеле Сен-Дени, возле аббатства августинцев, отличное местечко. Рядом небольшой сад, до реки два шага, мост ведущий в Ситэ неподалеку. Мессир де Кастро выбрал самые удобные комнаты, второй этаж, вход через отдельную лестницу. Теперь остается разобраться с прислугой.

– А без прислуги никак? – жалобно сказал второй дворянин со светлой бородкой, перехватив невозмутимый взгляд сержанта, заслышавшего свое имя. – Может, необязательно?

– Обязательно. Готовить, стирать и прибираться ты сам будешь? По чину не положено. Мы люди благородные, богатые и утруждать себя плебейскими заботами права не имеем, – высокий повернулся к мессиру сержанту и бойко заговорил на среднефранцузском: – Гуго, нужен хороший повар, желательно итальянец, и какая-нибудь вдовушка в возрасте, которой придется смотреть за домом. Желательно, не болтливая.

– Поищу, – согласился де Кастро. – К завтрашнему дню, сегодня вам придется питаться от монастырского стола, за небольшую плату августинцы пустят вас в трапезную – сейчас поговорю с келарем, старик не откажет. Разместитесь самостоятельно, я сразу поеду к господину капитану: опоздали, а Марсиньи отпустил меня всего на сутки…

Отель Сен-Дени – несколько зданий стоявших в притирку друг к другу и примыкавших с южной стороны к храму, принадлежал монахам. Славик уже знал, что слово «отель» в нынешние времена обозначает не привычную гостиницу, а чью-либо резиденцию или просто недвижимое имущество дворянина, купца или ордена, именуясь по фамилии владельца.

Августинцы разместили в отеле странноприимный дом, приют, пивоварню и конюшни, в самом лучшем здании – два этажа из камня, сверху деревянная мансарда, – помещения сдавались обеспеченным гостям Парижа, которые не могли остановиться у родственников или друзей. Плата солидная, пять денье в день и еще два за конюшню, то есть немногим меньше полного ливра в месяц. Однако, лучше переплатить и жить с удобствами, чем ютиться в съемных каморках на правом берегу.

В обширном дворе Сен-Дени новоприбывших встретил дюжий святой брат – один из помощников отца-келаря, здешнего завхоза. Сразу опознал мессира де Кастро, с которым договаривался о комнатах, оценил добротную дорожную одежду гостей и клинки на поясах. Сразу понял – люди солидные, при деньгах. Впрочем, за голытьбу господин сержант не стал бы просить. Кликнул конюха и мальчишку из служек – разместить лошадей и перенести вещи наверх.

Внушительно выглядевший и гладко выбритый мессир назвался Жаном де Партене, что могло указывать на отдаленное родство с Орлеанским домом, в чьих владениях Партене и располагалось. Второй оказался иностранцем, из Афинского герцогства – ромей? Какая в сущности разница, Париж ныне больше похож на Вавилон после столпотворения, кого только не встретишь – от кастильцев и шведов, до выходцев из Ломбардии, Британии или Саксонии.

– Насекомых в комнатах нет? – высокомерно осведомился шевалье де Партене.

– Как можно сударь, – помощник келаря закатил глаза. – Тюфяки выбиваются, по углам полынь разложена. Отроду кровопийц не было, у нас покои для благородного сословия. Хоть одного клопа увидите, верну плату! Надолго собираетесь остановиться?

– Тебе-то что за разница? Как пожелается.

Монах вздохнул. Видно, что характер у нового постояльца скверный и тяжелый, таким вечно не угодишь. Вот грек – молчит и только глазами хлопает.

– Lingua latina dictate tu? – вежливо осведомился августинец у белобрысого ромея. Будь он из Афин или Фессалоник, но латынь знать должен

Тот излишне смущенно промямлил, да мол, ego latina dictate est, но совсем немного. Чуточку. Впрочем, ничего странного – наверняка дворянский сынок, для этих слово «образование» – звук пустой…

Монах проводил гостей наверх, по лестнице пристроенной к стене дома. Заодно объяснил, что отхожее место во-он там, по правую сторону двора. Большая печь на первом этаже, греть будет дымовод, расположенный между комнат. Кувшин с маслом для ламп стоит у входа, но указом канцлера жечь огни после заката обывателям запрещено, если понадобится свет – затворяйте плотно ставни. Воду для умывания будут приносить из Сены монастырские служки каждое утро. Господа еще что-нибудь желают?

– Скажи мальчишке, чтобы зашел, отошлю его в лавку, – распорядился де Партене. – Возьми, пожертвование обители…

В ладони августинца очутился золотой флорентийский флорин с изображением Иоанна Крестителя. Мессир, оказывается, богач – такими монетами безземельные дворяне не разбрасываются.

– Благослови тебя Господь, сын мой…

С тем августинец убыл по своим делам – на нем висела ответственность за хозяйство обширного отеля Сен-Дени. Благородные господа принялись изучать жилище.

– По меркам эпохи – пять звезд, – довольно прогудел Иван. – Жаль, раньше я здесь не останавливался. Какую комнату выберешь, побольше или поменьше?