Алекс Извозчиков - Хуторянин (Лишний 1) (СИ)

Вот были бы Оля-Лена такими же «Стойкими Оловянными Солдатиками»[38], глядишь, сидел бы сейчас дома, да пиво пил перед зомбоящиком.

Рина испуганно моргнула и, наконец, чуть заикаясь пробормотала возвращая меня с высоких эмпирией на грешную землю:

— Рабыню на повод берут когда в рабскую телегу загоняют на рынок везти. Рабской телеги у нас нет, в прошлом году Ларг на обычной клетку мастерить начал, но потом разобрал, когда папа Григ откуда-то от соседей рабскую упряжь притащил. Её еще собачьей привязью называют. Когда телеги нет или рабынь мало, их связывают и на обычной телеге везут. Или пешком, в рабской упряжи. Отец всё кричал, что на ярмарку с пустой телегой только лохи ездят, а настоящие справные хозяева товар ещё и на упряжных рабов навьючивают.

— Умная какая, пожалуй, пора продавать. Зачем мне умная рабыня? Ни в поле, ни в постели проку не будет. Откуда знаешь так много?

— Отец в прошлом году старших продавал, так он нас всех перепорол, когда бузить начали, — Рина тяжело вздохнула, — а сговоренных в конюшне почти два дня в такой же сбруе продержал. Пока покупатели не приехали. Мне мама Гретта потом много рассказывала. Она когда молодая была, с отцом на войне жила. Ей и рабов приходилось водить к скупщикам и на рынок.

— Точно. Вот на Осенней Ярмарке и устрою распродажу самых умных.

«Ну кто же меня за язык-то тянет. Вон, бабы белей мела стали. Рина, как стояла, так и растеклась по полу. Хорош стебаться, дебил, вечереет уже, а дел невпроворот»

— Благодарю за заботу, хозяин.

И тут меня прорвало, я встал, подцепив носком за плечо, заставил девушку оторваться от пола и требовательно протянул руку. Отобрал поводок и толкнул живую куклу в сторону входа в предбанник:

— Разденься и жди там. Буду лишний ум выбивать.

Мысли окончательно заклинило, рассёк клинком кожаные ремешки и зашипел тихо так, ласково:

— Кляпы сами вынимайте, не хватало мне еще в рот вам лазить. Вдруг пальцы откусите. Ринка, ладно, зеленая ещё, да наивная, с ней все понятно. Но вы-то суки матёрые, вас жизнь уже во все щели поимела, должны понимать. Я охотник. Ремесленник. Воин, наконец, но ни разу не крестьянин. А вы все норовите мордой мне в ноги уткнуться, да зыркалы в землю спрятать. Детей кто кормить будет? Или, действительно, распродать вас по дешевке? Хрен по всей морде! Пахать будете как… — захлебнулся, сглотнул и продолжил почти спокойно, но так же тихо, — Вот четыре хороших ремня порезал. В следующий раз прикажите из ваших спин сыромятину резать? Не-е, лучше я Ринку на ремни пущу, кобыла здоровая, а прибытку на прокорм только-только.

Зита превратилась в статую, только голова равномерно беззвучно вздрагивала. А Лизу словно срубило, она упала, обхватила мои ноги и совершенно по-детски заревела. Мой запал пропал весь и сразу:

— Детский сад, штаны на лямках.

С трудом освободил ноги, отошёл к встроенному шкафу. Сел прямо на пол, махнул рукой, садитесь, мол. Устроились напротив на коленях, кто бы сомневался… Взял лежащие на лавке страшненькие на вид ножницы. Протянул Зите:

— Умничку нашу постричь наголо. Сверху. Снизу и подмышками оставьте щетинку, чтоб выщипывать удобно было. Потом пусть обе дальних комнаты драит. Чтоб блестели как родовой знак у благородного. Входить в те комнаты только голышом. Из особо упертых, глупых или забывчивых лично ремни на новую собачью привязь нарежу. Ринке перед работой отсыпьте десяток розг, мне Рьянга рассказала, как эта пастушка-поскакушка волков загрызть пыталась. Хорошо бык вмешался, а то бы вдобавок и волколака покусала. Обработаете девку, начинайте здесь драить. Здесь и спать ложитесь. Незачем остальных тревожить. Едик сейчас за свинюшками бдит, чуть что, сюда прибежит. Отправите его за мной, а сами поросятами займётесь. Все, дальше сами. Нашли себе няньку, брысь работать!

Пока я довольно таки тяжело вставал, женщины вскочили и унеслись как смесь стада бизонов и торнадо комнатной модификации. Только и успел Зиту по, на диво, упругой заднице слегка приложить, вздохнул и побрел на сеновал. Спать, спать, спать…

Через четыре часа

Рина еще раз осторожно потрогала попу, терпимо, бывало хуже, мама Зита особо не злобствовала, даже шкурку не порвала, еще и посмеялась под конец. Велела волколаков и волков больше не кусать их и так мало, а если что, бежать от них без оглядки. Вздохнула и в который раз, потерла непривычно мягкую макушку. Вот волос жалко, сил нет. Они и раньше красивые были, а как со щёлоком промыла… Теперь вот смеяться будут. Она даже рассердилась на хозяина, не мог просто выпороть.

Вообще хуторская молодь никак не могла приспособиться к Чужаку. Непонятный совсем. А страшный… вроде мужик, каких много, а глянешь попристальней и жуть берет. Обалдение от обильной кормежки и недоступных ранее лакомств уже прошло, тем более и еды стало поменьше, многолетний голод как-то незаметно утолили и мама Лиза слегка поджала продукты. Вторая вкусняшка — заживающие спины и задницы. Рычал хозяин много, смотрел грозно, но чаще всего занимался с мужиками и схлопотать по мягким и беззащитным местам оказалось горазда реальнее от мамы Гретты, да и остальные мамочки излишним гуманизмом не страдали, хотя и не зверствовали особо. Живи и радуйся, но… счастье не бывает полным. Ярмарка. Осенняя ярмарка. Ее ожидание просто изматывало. А в последнюю седмицу, пока Ларг с хозяином возились в новой мойне, а Григ не вылезал из кузни, Рэй начал мастерить что-то на телеге. Теперь ещё сбруя эта дурацкая. Рина вздохнула. Ужас. И это непонятное обидное наказание. Главное за что? Она же только привела мамок… ну связывала помогала. Так не сама же придумала. Точно, Едековы козни, так бы и покусала поганца.

Интересно, хозяин и правда с Рьянгой разговаривает или просто с дерева видел как волки на стадо напали да с волколаком дрались? Еще вздох и голая фигурка быстро отжала тряпку и опустившись на четвереньки принялась с азартом тереть светлые доски пола. Широкие и старательно выглаженные лавки поднимающиеся к потолку странной лестницей, она уже оттёрла. Благо горячей воды хоть залейся и мама Лиза разрешила выбрать на кухне любой ножик.

— Ой, — услышав шум за спиной, девчушка шлепнулась голой попой на нижнюю полку. Судорожно сжала колени и попыталась прикрыться руками.

— Надеешься изнасилуют? Фиг тебе, а не плюшки! — На пороге стояла мама Лиза. Ехидная. Сердитая. И тоже лысая.

Глава 2

Нет предела совершенству

Хорошо в деревне летом, пахнет сеном и…