Владимир Свержин - Корни огня

— Это было круто, — удивленно констатировал Лис. — Хорошо, что немы оказались у него на пути. Жень, логика требует прикончить твоего любезного спутника. Но, блин, он нам нужен живым и говорливым! У тебя аптечка с собой?

— Только самое необходимое. Та, что в поясе.

— Под синим камнем тюбик с ранозаживляющей мазью. Под красным — с кровеостанавливающей. Если разбираешься в травах, лучше погляди что-нибудь из народной медицины.

— Разбираюсь, я же на Урале выросла. Здесь крапивы полно. Она кровеостанавливающая и противовоспалительная.

— О, крапива в самый раз. Сейчас бы его по ягодицам отхлестать для пущей вразумляемости, шоб неделю, как конь, стоя спал. Но комиссия по этике этого не одобрит, скажут, что мы глумились над военнопленным и тем самым разлагали нравы. Вот скажи, о профессиональный мозговед, как можно разложить то, что еще и не образовалось? Ладно, можешь не отвечать, вопрос рыцарственный, в смысле, риторический. Пока жертва мавританского произвола в отключке, займись сбором урожая.

Женя поднялась и, проверив, дышит ли абарец, направилась к ближним зарослям.

— Самое время, — прошептал следопыт, чуть заметно улыбнулся и, поудобнее перехватив копье, вышел из тени.

ГЛАВА 18

Единственным препятствием нашим планам на завтра могут стать наши действия сегодня.

Солнце уже поднялось над верхушками самых высоких деревьев и вовсю любопытствовало, что там творится под вековыми кронами. Карел старался не глядеть на свою незваную спутницу, ибо всякий раз, когда она встречалась с ним взглядом, в нем читалось: «Да, да, это ты виноват. Я, между прочим, слабая женщина. Как ты мог допустить…»

— Господин инструктор! — наконец страдальчески взмолился нурсийский престолонаследник. — Можно я ее где-нибудь в лесу оставлю?

— Вот это ты дал! — хмыкнул Сергей. — Ты шо, хочешь, чтоб задолго до появления ужастика про Красную Шапочку здесь пугали детей сказками о коварном принце, который обольстил сестру майордома и бросил ее в лесу на растерзание злым короедам?

— Ага! — возмутился Карел. — Ее оставишь на растерзание! Она сама кого хочешь растерзает!

— Ну вот, как найдешь, кто готов растерзаться, можешь ему на память оставить. А пока перестань стонать и тащи сюда этот родник информации. Буратино под рубанком и то держался лучше. Представь себе, шо ты ее охраняешь.

— О, точно! — Карел с неожиданной радостью поглядел на спутницу. — Сударыня, прошу вас сохранять молчание. Двигайтесь точно вслед за мной. Мы находимся в зоне повышенной опасности. Если увидите или услышите что-нибудь подозрительное — немедленно подавайте сигнал голосом: «Внимание, лево, внимание, право!» Можно по обстоятельствам. Фрейднур, ты замыкаешь колонну и, стало быть, отслеживаешь тыл.

— Я — да, я, это — да, — закивал норманн.

Глаза девушки восторженно распахнулись, губы удивленно приоткрылись, щеки расцвели нежным румянцем.

— Какой ты милый, — проворковала она. — Ты меня защищаешь? Прости, что плохо думала о тебе. Ты такой… — она подняла глаза к солнцу, которое тут же стыдливо укрылось за облаком. — Ты самый лучший!

— Нам нужно очень спешить, — выдавил Карел, поворачивая коня.

А на канале закрытой связи неслось:

— Господин инструктор, это не подействовало. Ну чего она ко мне прицепилась? Я же никогда ничего такого. А она — вот.

— Знаешь шо, мой немерено дорогой Железный Дровосек, есть у меня одна антинаучная мысль, нелепая, как заметки Эвклида на трудах Лобачевского. Но пока мне видится буквально следующее. — Сергей выдержал паузу. — Ты только ноги покрепче в стремена засунь, не выпади из седла.

— Что, все так плохо?

— Если тебя утешит: все плохо, но, возможно, не так. Короче, этой милой барышне ты достался в наследство.

— То есть как это?

— Я в средневековом юридическом крючкотворстве не специалист, но думаю, как движимое имущество. Уж не знаю, чем ты глянулся небезызвестной тебе гарпии, но, видимо, ее энергоинформационный обмен с реальной сестрой Пипина происходил на более глубоком уровне, чем мы предполагали. Поэтому твоей пылкой фанатке отчасти передались специфические качества гарпии. В частности, ее почти гастрономический интерес к тебе.

— Почему еще гастрономический? — возмутился сэр Жант.

— Ну, — Лис замялся, подыскивая слова, — пока нас не слышат девушки… она хотела, чтобы ты был внутри нее либо в качестве мужчины, либо в качестве отбивной. Можешь утешиться: нынешняя Брунгильда на второй вариант не претендует. Во всяком случае, пока.

— Спасибо, успокоили, — тяжело вздохнул богемец.

— Ладно, не падай духом, у этой ситуации есть и положительная сторона: судя по речам Брунгильды, каким-то образом ей передались и определенные знания гарпии, может, ее воспоминания — хрен поймешь. А посему, мой юный друг, радуйся, что вас сопровождает Фрейднур и это мешает наследнице заявить на тебя суверенные права первого типа на ближайшей тенистой полянке. Давай лучше поторопись, пора уже нам воссоединиться с нашей милосердной сестрой, ибо, судя по характеру ранений пациента, ей сейчас понадобятся медбратья… или санитары со смирительной кольчужкой — как уж карта ляжет.

Следопыт появился из-за куста бесшумно, точно сгустившийся ночной туман. Он часто охотился ночью и прекрасно видел в темноте. Ну, может, самую малость не так, как ясным днем. Враг лежал на земле поверженный и лишь стонал. Его женщина, наскоро перевязав ему раны, куда-то убежала. Возможно, и не куда-то, а просто убежала — зачем ей кусок полуживого мяса?

В какой-то момент он даже пожалел ее: несладко одной в чужой, незнакомой земле. Впрочем, женщина ему была не нужна. Он должен добыть лишь голову большого зверя. За нее мастер Элигий даст хорошие деньги! Следопыт довольно улыбнулся: если бы пустолайки не кичились силой, а потрудились услышать его слова, может, до сих пор были бы живы. А так вознаграждение достанется ему одному — еще лучше. Золото сейчас нужно, очень нужно. Иначе разве оставил бы он родные леса, разве пошел бы в услужение?

Совсем недавно бургунды напали на его селение, увели в плен жителей. Тогда, на беду, охотник был в лесу. Когда вернулся — нашел лишь остывающее пепелище да воющих у развалин собак. Проследить, куда увели полон, не составило труда, однако отбить его у сотни воинов было невозможно. А чтобы выкупить — нужны были монеты, и немало.