Карина Пьянкова - Одни несчастья

Но все-таки Лиллен гордо вздернула нос кверху и смерила Дэниэлса тяжелым ненавидящим взглядом, демонстративно не двинувшись с места.

— Адамс, не дурите, а то завтра свалитесь с воспалением легких. И вас Коллинз уволит ко всем чертям.

Такой аргумент стоил внимания. Пойти на больничный в «Фейри стайл» подчас действительно было равноценно увольнению.

— Приличные девушки не садятся в машину к незнакомым мужчинам! — язвительно отозвалась блондинка, по привычке попытавшись тряхнуть локонами. Тяжелые от воды сосульки вяло шевельнулись. Настроение у ассистентки стало еще гаже.

— Адамс, вы уж точно не самая приличная девушка в этом городе. И мы даже слишком хорошо знакомы. Садитесь живо, пока меня дорожная полиция не оштрафовала за парковку в неположенном месте.

Последний довод почему-то показался секретарше наиболее убедительным, и она опрометью метнулась к автомобилю, позабыв о пару минут назад демонстрируемой гордости. В машине было тепло, сухо (но скоро с одежды Лиллен наверняка натекут лужи) и приятно пахло кожей. Комплектация класса люкс. Секретарша ценила мужчин только с такими автомобилями.

— Пристегнитесь, — велел Дэниэлс-младший и рванул с места.

Краем глаза девушка с удивлением заметила, что он заблокировал двери. В душе у нее шевельнулась тревога, но она тут же выбросила все сомнения из головы. Артур Дэниэлс, конечно, редкостный гад, но на маньяка не походил никаким боком. А после того как Лиллен вымокла под проливным дождем, автомобиль казался маленьким передвижным филиалом рая.

Спустя десять минут Адамс сообразила, что не сказала мужчине, куда же ее необходимо доставить. А приглядевшись, поняла: ее увезли вообще в район, из которого до ее квартиры на общественном транспорте добираться полчаса, а то и больше.

— Дэниэлс, какого черта? — возмутилась она, пока что только злая, а не напуганная. Адамс всегда сперва злилась на происходящее, а потом уже решала, стоит пугаться или нет. — Куда вы меня везете?

— Не все ли равно? — с мерзкой ухмылкой пожал плечами Артур. Его тон совершенно не понравился Лил, но паниковать она пока не стала. Может, поганцу просто захотелось отомстить за слабительное, и он решил зло пошутить.

— Дэниэлс! Везите меня немедленно назад! Не знаю, что вы там придумали, но мне совершенно не нравятся идиотские шутки!

Артур повернулся к Лил, и она нервно передернула плечами, слишком уж гадостной была улыбка у мужчины.

— А кто сказал, что я шучу, Адамс? — протянул сын главы совета директоров и ловко выхватил у побледневшей девушки мобильный, который она нашарила в сумке. Машину слегка повело на мокрой дороге влево, но мужчина быстро справился с управлением. Стекло с водительской стороны на мгновение опустилось, и телефон полетел на дорогу.

Выражение на лице Дэниэлса-младшего тонко намекало на то, что если девушка начнет дурить, то запросто отправится вслед за своим имуществом. Стрелка спидометра понемногу приближалась к отметке шестьдесят миль в час, и привлекательность борьбы за собственную свободу на данный момент оказалась равна нулю.

— Да вы рехнулись… — дрожащим голосом произнесла девушка и вцепилась в ремень безопасности, как утопающий в спасательный круг. До нее понемногу доходило, что вот теперь начинать паниковать уже можно. — Что на вас вообще нашло, Дэниэлс?!

Мужчина промолчал и вдавил педаль газа до упора. Лиллен вжало в спинку сиденья, и она с каким-то равнодушием поняла, что ничего ей Артур не сделает. Потому что они вот-вот просто-напросто разобьются на пару в лепешку. Какое нелепое окончание жизни — умереть вместе с человеком, которого терпеть не можешь.

Эрик, последний дизайнер, задействованный в злополучном проекте «Фейри стайл», напоминал мужчину куда больше всех встреченных в редакции особей с первичными мужскими половыми признаками. Эрику Мэйсону было двадцать шесть лет, он одевался в настолько же дорогую брендовую одежду, что и весь остальной штат журнала (на какие шиши тут так жируют, для полицейских оставалось загадкой), но некоторая небритость и общая помятость приравнивала его к простым смертным, которые могут вечерком выпить пива в баре с компанией старых друзей. А не цедить мохито в модном клубе.

— Дизайнер из меня не особо хороший, — со смехом признался парень, когда его попросили рассказать о том, чем он занимался. Потом резко погрустнел. — Тут больше Мартина работала. А я фольклорист по первой специальности, я в основном материал по фейри собирал, систематизировал и предоставлял ведущему дизайнеру. О дивном народе я знаю все, что только может узнать смертный, от седой древности до наших дней.

Говоря о своей работе, Эрик едва не раздувался от гордости и краснел, как первоклассник, рассказывающий о первом в жизни школьном проекте.

— Вообще, мода у фейри тоже постепенно менялась, что можно проследить, сравнивая свидетельства, к примеру, полуторавековой давности и последней половины века! Вы не представляете, какая разница в крое рукавов!

Дизайнер с таким воодушевлением рассказывал о моде народа Холмов, что Генри начал подозревать — девушки у Мэйсона нет. И в ближайшее время точно не будет. Нормальная женщина хочет, чтобы о ней отзывались с восторгом, а не о крое рукавов или даже воротов каких-то там нелюдей.

— Так какие могут быть свидетельства о фейри в этом веке? — хоть как-то попытался прервать поток слов воодушевленного работника модной индустрии Билл. Ему все эти воланы, капоры и шлейфы осточертели уже на второй минуте, а терпением Саммерс никогда не отличался. — Они же больше ста лет не кажут носа из своей Тир Тоингире.[9] Говорят, будто люди так очерствели душой и отвернулись от прекрасного, что дивный народ больше не может находиться в этом мире.

Рыжий, по примеру друга, тоже не слишком-то верил в контакты с фейри в последние несколько десятилетий. Он не хуже других стражей порядка знал, что, по сводкам полиции, выходцы из призрачного мира не безобразили на людских землях: давным-давно не выезжали за добычей всадники Дикой Охоты, и ни одного человека фейри не увезли силой в свою страну.

— Ну, в городах они и правда не появляются, — с миной превосходства усмехнулся их невежеству Мэйсон. — А вот в деревнях по-прежнему дивный народ выходит к людям. Джулия — тому живой пример.

Напарники ошарашенно переглянулись, не понимая, о чем вообще говорит этот странный парень.

— Джулия? Какая Джулия? Беннет? — на всякий случай переспросил Эрика Генри, желая убедиться в том, что правильно понял собеседника.