Юрий Иванович - Коварные сентеги

– Восемь всадников! Хм! И как похасов-то погоняют!.. Странно, вроде не наши… И не из Курганда… А чего в ту сторону едут? И кто такие – понять не могу… Неужели ловцы за рабами в наши края наведались? Или это торговцы за чем-то перченым примчались? Их иногда от скуки начинает колбасить, вот они из Центра в наши края и прутся… Хамоватые, спесивые… а когда половину отряда вырежут, то так драпают, что шариком из керечесы не догонишь…

– Так что, на дорогу выходить не будем? – решил уточнить Кашад.

– Наоборот, там теперь после такой толпы более чем спокойно будет. Лишь бы они сдуру назад не вернулись.

Отдохнули, перекусили и отправились к дороге. Там Сату-Лгав показал себя и как хороший следопыт. Присмотревшись к отметинам в пыли, уверенно заявил:

– Чужаки! Наши так похасов не подковывают.

Двигаться по дороге, которую не пересекали рытвины, провалы, корни деревьев, стали значительно быстрей. И уже через час, вдалеке, по левую руку, пару раз рассмотрели высокий шпиль ратуши. Стен было не видать, как и самого города Аллангарна, но близость жилья заметно взбадривала, заставляя еще больше ускорять шаг. Только еще через час стали забирать левее, сойдя с дороги, и только тогда стало понятно, насколько огромный крюк они делают. Подобная предусмотрительность местного обитателя настораживала.

– Что, наблюдают за окрестностями отделенным сознанием? – спросил Кремон.

– Так далеко – нет, – отозвался сентег. – Потому и обходим. Пусть идти дольше, зато спокойнее…

И продолжил вышагивать своими длиннющими ногами. Тогда как главный носильщик уже начинал чувствовать усталость.

«Не железный, поди! – Невменяемый припомнил своих друзей-боларов: с их помощью было легко преодолевать любые, немыслимые для пешего расстояния. – Эх! Где они сейчас и чем занимаются? Надеюсь, не втемяшили в свои деревянные мозги, что со мной что-то случилось в подземельях? А то с них станется и второй раз чьи-то косточки вместо моих в саркофаг на площади Героев затолкать… Ха-ха! Правда, они теперь умные, вначале косточки деткам покажут, еще и спросят: «А папа где? И чем занимается?» Хм… И грустно, и смешно… Кстати, если дети меня так хорошо чувствуют, да еще и моей матери картинку моего зрительного восприятия на тот момент передали, то, может, и я должен их чувствовать? Может, я смог бы их глазами на мир взглянуть иногда? Ни разу над этим не задумывался, а зря… Надо бы как-то потренироваться… Ах да! Что-то я не к месту размечтался! Детки-то у меня здоровые, а я – магический инвалид! Куда уж мне их почувствовать… Но пробовать надо… А вдруг?..»

Мысль увлекла, идти стало легче, и Кремон даже ускорился, своим движением как бы подгоняя остальных. И продолжал размышлять:

«Кто из них ближе всего? Вроде как Кашад. Он в Менсалонии. И самый старший. Но я с ним общался меньше всего… может, связь я и не почувствую. Паула… с ней я был, и общался больше всего. Но она так далеко! И наверняка у нее остались некие сомнения, кто я на самом деле: дядя или папа?.. Ну и что?.. Надо только ее правильно представить, вспомнить, потянуться… Ой! Шейтар этот камень загрызи! Чуть ногу не подвернул! М-да… На ходу вряд ли получится… Ладно, еще раз: вот она, красавица. Улыбается, тянет ко мне ручонки… И взгляд такой умный, внимательный, словно и в самом деле меня видит… О! А тут вдруг нахмурилась, чем-то недовольна… Неужели кто-то осмеливается обижать моего ребенка?! Странно, что-то она говорит… Неужели мне? Или кому? Ну! Дочка! Крикни громче!..»

И возникшее в сознании личико дочери с пухлыми щечками напряглось, она вдохнула воздуха и что-то выкрикнула. Чувствуя, как морозные мурашки пробегают у него по спине, Кремон скорей угадал, чем услышал два слова:

«Папа! Берегись!»

И тотчас ощутил болезненный щипок за руку. Вздрогнул, открыл глаза и понял, что его пытаются удержать на прямой линии все три его попутчика, а клюв сентега раскрывается в гневном шипении:

– Да что с тобой?! Очнись! У нас неприятности!

– Задумался… Уже прошло. Я в норме! – вернулся Невменяемый к восприятию внешнего мира. С удивлением понимая, что, пытаясь сосредоточиться на своей дочери, он полностью выпал из реальности и ничего вокруг не замечал.

А здесь и в самом деле произошли значительные изменения.

Не так далеко уже виднелись стены Аллангарна. А дорогу маленькому отряду преградили двое сентегов на здоровенных, видимо, особой племенной породы похасах. И направленные на Сату-Лгава арбалеты явно не свидетельствовали о дружеском расположении всадников.

Глава 25

Город Аллангарн

– Чего замер, Коллекционер?! Испугался? – прокаркал один из всадников, не спуская глаз со стоявшего перед ним сентега и называя его, видимо, накрепко приклеившимся прозвищем.

– Нашел, кого пугать! – саркастически фыркнул его напарник, но арбалет в его руках не дрогнул. – Такого уже ничем не испугаешь…

– Конечно! Зажился он на этом свете… Что, Сату-Лгав, опять убегаешь с добычей после кражи? Надо же, сколько твои двуногие похасы на себе волокут! Но больше всего удивляет, что за тобой нет никакой погони…

Наконец и пеший сентег отозвался, поняв, что без разговора, как минимум, его пропускать не собираются:

– А ты, Бот-Нелг, решил меня прикрыть от врагов нашего славного Аллангарна? Ха! Что-то на тебя не похоже! Как и на твоего дружка. Уж скорей вы сами выбрались на охоту за одинокими путниками. Не боитесь разбойничать возле города?

– Ты за собой присматривай, а нам не указывай, что делать! – оба арбалета синхронно стали приподниматься, как для выстрела. – Или ты слишком о себе высокого мнения? А может, не соображаешь, что и сам сейчас в категории «одинокого путника»?

– Да еще и безоружного! – съехидничал второй всадник.

Сату-Лгав пощелкал клювом:

– Неужели вы не видите, что я на себе даже подсумка с артефактами не несу? Наверняка плохо со зрением, иначе вы бы сразу своими куриными мозгами пошевелили и задали себе вопрос: «Почему это такой опытный боец разгуливает без защиты на теле и без оружия?»

Всадники переглянулись и нахмурились. Похоже, они и в самом деле не слишком отличались умом, особенно по сравнению со своим собеседником. Бот-Нелг на оскорбление по поводу мозгов не отреагировал, а вот ожидаемый вопрос у него все-таки вырвался:

– Почему?

– Да потому что «кожура» не терпит на теле лишнего оружия и других артефактов. Неужели не знал?

Всадники как-то враз погрустнели. Их намерения вполне явственно просчитывались и в речах, и просматривались в нескрываемых аурах. Не случись встреча так близко от города, они бы напали с ходу, полностью уверенные в собственном превосходстве и праве силы. Они и сейчас находились на грани срыва, колебались и просто решили себя зажечь подходящим разговорным вступлением. А заодно и вытянуть хоть какие-то сведения у соплеменника перед его убийством.