Анна Чарова - Магия страсти

Обогнув озеро, мы выехали к пшеничному полю, уже убранному, преодолели его, выбрались на широкую дорогу и двинулись к Гусятне. Обогнали повозку, запряженную волом. Погонявшая его женщина отошла в сторону, пропуская нас. Оказалось, что в повозке рядом с многочисленными мешками сидели две девочки лет десяти и двенадцати. Младшая беззубо улыбнулась и помахала нам рукой.

На подъезде к Гусятне мы спешились — Арлито правильно сказал, что мы очень привлекаем внимание: крестьянские женщины не ездят верхом, как я, к тому же конь слишком хорош, и лучше его оставить здесь, в лесу. Тут же я распотрошила прическу, кое-как пятерней причесала волосы, торчащие в стороны. Заколки с драгоценными камнями спрятала в карман.

— А если украдут коня? — спросила я, увидела земляничный куст, усыпанный ягодами, и не удержалась, шагнула к нему и сразу же ретировалась, атакованная комарами, протянула добычу Арлито, он покачал головой.

— Он вернется, когда я позову.

Я отправила ягоды в рот, зажмурилась от удовольствия.

— Арлито, ответь на глупый вопрос: вот у тебя есть магический дар… Твоя сила иссякает? Как ты это чувствуешь?

— Конечно, иссякает. Когда не давал тебе уйти, думал, сам помру. Что чувствую? Хочется спать и есть, ну, и упадок сил, конечно.

— Понятно. — Я кивнула, запрокинула голову, рассматривая огромную разлапистую ель. — Ты хоть немного веришь, что я не убивала Саяни?

— Если бы не верил, попытался бы доставить тебя назад. Мне с самого начала не понравилась эта история, но, понимаешь, мы, маги — наблюдатели, в княжеские дела мы вмешиваемся очень редко. Управители земель не обязаны нам подчиняться.

— Теперь более-менее ясно, — кивнула я.

— Мне странно то, что с тобой происходит, — сказал Арлито. — Ты должна была вспомнить свое прошлое, но этого не случилось, хотя я вижу с тобой знания, которые ты почему-то не можешь или не хочешь пробудить.

— Я боюсь стать прежней, — соврала я. — Ведь я была плохим человеком.

Арлито оставил мои слова без внимания, а я поймала себя на мысли, что мне не хватает Саяни, с которой можно было поговорить о своем мире, о самолетах, о женщинах в брюках, о дамах, которые правят странами, о людях с черной кожей, каких здесь нет. Теперь моя тайна будет висеть неразделенным грузом, а мне останется одно — врать, врать, врать.

— Скажи, ты ведь можешь одолеть человека? Потому что там, на ярмарке, будут стражники, которые знают меня в лицо.

— С людьми сложно, если два человека без защитных амулетов, то я могу их и убить, но тут все зависит от того, насколько силен внутренний огонь. Если людей больше трех, все, что я могу — сделать внушение, попытаться отвести их взгляд: они будут видеть нас, но не узнают. Но ты должна вести себя естественно, не дергаться, двигаться плавно.

— Хорошо, постараюсь. — Я сделала по возможности довольное лицо, коснулась его руки: — Посмотри на меня — видно, что волнуюсь?

— Видно, — проворчал он. — Но простой смертный не заметит, так что пойдет.

Перебравшись через небольшой ручеек вброд, мы вышли на дорогу. Мои туфли больше напоминали кожаные носки, и я чувствовала каждый камешек. Платье же было практичным и удобным: своеобразный мешок с вырезом для горла. Из разрезов верхнего коричневого платья выглядывало нижнее светлое.

На Арлито был кожаный жилет со шнуровкой спереди, бежевая рубаха до колен, дорогие по местным меркам сапоги. Сумку, куда я сложила весь свой скарб, кроме монет, он перекинул через плечо.

— Ничего не держи в карманах, — посоветовал он. — На ярмарке орудуют воришки, глазом не успеешь моргнуть, как ощиплют, а сумка у меня заговоренная.

Всех денег я ему доверять не стала — отдала четыре золотых, два золотых оставила себе и положила в туфлю-носок, а серебряный зажала в ладони — на него мы рассчитывали купить телегу, причем очень быстро, пока Ратон не разослал по дорогам стражников.

Ярмарка так шумела, что мы услышали ее раньше, чем увидели. Торговые ряды расположились на въезде в деревню, прямо у дороги. Справа и слева от нее на вычищенных полянках в три ряда встали торговцы победнее, некоторые разбили шатры, но большинство торговало на земле. Издали ярмарка напоминала стихийный митинг. По возвышающейся сцене скакали актеры, их дилижанс стоял в лесу. Прутья клетки для петушиных боев тоже возвышались, но возле нее толпились, гомонили крестьяне — деталей было не разглядеть. На смазанный жиром столб влез босоногий парнишка и под одобрительные вопли сорвал с крюка умерщвленного, но не ощипанного петуха.

Наверняка среди этих людей есть те, у кого я покупала товар, когда приезжала в первый раз. Осталось надеяться, что заклинание Арлито сработает. Так, расслабиться, не каменеть, проявлять заинтересованность. Посмотри, какие бусы у бородача с длинными русыми волосами, перехваченными лентой! Я чуть сбавила скорость, уставилась на украшения. Рядом немолодая рыжеволосая дама торговалась до хрипоты с крестьянкой, продающей ощипанных фазанов. Приговоренные к закланию птицы кудахтали в клетке за ее спиной.

— Ленты, посмотри, какие ленты! — горлопанила веснушчатая девчонка, ходившая со своим товаром туда-сюда, по неосторожности я посмотрела на нее, и она увязалась за мной, как голодный щенок — Купи ленту, южная красавица! Хорошие, цветные, не пачкаются и не выцветают…

Ее остановил за руку носатый согбенный старик, видимо, хозяин товара, отчитал и отправил в другую сторону.

— Мед, дикий мед! Налетаем, покупаем! — разорялся десятилетний белобрысый мальчишка, похожий на героя мультфильма «Двое из ларца»; возле этого малого была деревянная витрина, похожая на самодельную ступенчатую полку для обуви, с выставленными горшками с медом, над которыми кружил целый рой пчел.

— Грибочки! Для себя — белые, для тещи — ядовитые! — зазывала круглолицая девушка с длинными русыми косами до бедер, держа вязанки сушеных грибов.

Впереди сверкнула кираса стражника, я обомлела, но поборола желание бежать и зашагала за Арлито. Не нервничать, не смотреть ему в глаза, на товар смотреть.

— Сыр, лучший сыр! Козий и коровий! Покупаем сыр!

Я остановила Арлито, потянув за кафтан, кивнула на пышную, румяную торговку сырами, которая расплылась в улыбке, встала с деревяшки, заменяющей стул, вытерла руки о передник и протянула желтую головку:

— Пробуйте, не пожалеете!

Арлито кивнул, и я спросила:

— Сколько?

Торговка просканировала меня взглядом, оцени вая платежеспособность, и выдала:

— Три о.

— Две, — сказал Арлито. — Иначе не берем.

— За две о есть этот, поменьше. — Она отвернулась, вынула из корзины другой кусок, но Арлито скривился, сделал вид, что уходит, и она сдалась: — Хорошо, две о.