Лана Ежова - Поцелованная Смертью (СИ)

Словно выплевывая слова, плотно сбитый двухметровый шатен в несколько шагов оказался рядом с Киром, почти наступая на него. Булатов остался стоять на месте, даже не шелохнувшись.

— Только чушь пороть не надо. Северным хватает своих земель, — подал голос Контролер и, вклинившись между ними, оттолкнул Захария назад, к его людям.

А Кирилл ответил на вопрос старшего вервольфа:

— Проблема в том, что Андрей не в первый раз дискредитировал себя как потенциальный преемник. Он подчинил и согнал диких волков в стаю, чтобы натравливать ее на людей. Затем это нападение, очевидцами которого стали семь человек, а косвенными свидетелями — все жители поселка. И поэтому чистильщикам пришлось привлекать самого сильного менталиста СНГ, очередь на помощь которого расписывается на месяцы вперед.

— Чистильщики не переломятся, это их работа — подчищать за нами, — вер презрительно скривился.

— Тут ты не прав, Захарий, — возразил Хемминг, — Градову направили сюда лишь по моей просьбе. Если бы Марго не смогла приехать, вполне вероятно, в Косяках пришлось бы организовать какую-нибудь эпидемию.

Кирилл, хоть и знал, что Контролер утрирует, все же помрачнел. Даже теоретическую гибель невинных людей его совесть воспринимала в штыки.

— Исходя из всего сказано, я и настаиваю на изгнании.

— Во имя Ночи, Булатов, ему всего девятнадцать! А у меня десятки врагов! Мальчик не выживет в изгнании!

— А сколько лет покусанному мальчику, который сейчас находится между обращением и смертью? Если не ошибаюсь, семнадцать?

— Он — человек! Ты должен защищать своих Булатов! Определись, на чьей ты стороне!

— Я за справедливость.

— Хотел бы я посмотреть, что ты запоешь, если твой ребенок окажется в подобной ситуации!

— Не окажется, если его правильно воспитывать.

Горобинский зарычал в гневе и сжал кулаки.

— На что ты намекаешь, щенок?

Кирилл холодно усмехнулся, игнорируя оскорбление отчаявшегося отца.

— Если Андрей и за десять лет не поумнеет, а вы все же решите передать ему власть, я брошу ему вызов. Присоединение восточной стаи к северной будет меньшим злом, чем вожак-самодур.

— Да кто ты такой!..

Серые глаза Захария пожелтели — мужчина находился на грани обращения в волка.

— Довольно! — рявкнул Хемминг. — Я выслушал обе стороны и склоняюсь к мнению представителя северных. Свое решение я озвучу через несколько минут.

Контролер оставил напряженных оборотней и подошел к терпеливо ждущей его девушке и ее спутнику.

— Чем порадуете, Маргарита?

Булатова интересовал разговор Хемминга с чистильщиками, но он не стал прислушиваться, углубившись в свои внезапно возникшие ощущения. Сердце в его груди тревожно билось. Смутное беспокойство пришло из ниоткуда. Что-то случилось или должно случиться с…

— Лиля… — выдохнул оборотень смятенно.

В области солнечного сплетения словно поселился ледяной еж.

— Что такое? — забеспокоился Стас.

Кир поморщился.

— Не знаю… тревожно что-то. И мысли все о невесте.

— Связь через метку? — догадался вер. — Я позвоню Булату.

— Хорошо, иди.

К тихому разговору Кирилла с парнем, будущим Силачом Стаи, прислушивались не только оборотни, приехавшие с ними. Некромант из команды Хемминга, Родион Велигор в солнцезащитных очках и с белой тростью слепого, помрачнев, отошел в сторону и взялся за телефон. Горобинский также не выпускал главного обвинителя сына из поля зрения. И короткий, но весьма информативный диалог вселил в него надежду.

Воровато покосившись на беседующего с чистильщиками Контролера, Захарий шагнул в центр поляны и быстро произнес:

— Наш случай вызывает споры, поэтому предлагаю обратиться к надежному и древнему способу установить истину. Я требую суд Ночи!

— Захарий! — одернул Хемминг лидера восточного Круга.

— Главные слова произнесены, Натан, — глухо произнес мужчина. — Я настаиваю на суде Ночи, и это мое право.

— Отец… — обреченно застонал Андрей, скукоживаясь.

Суд Ночи — тот же судебный поединок, характерный для Средневековья, когда считалось, что высшие силы даруют победу правому над преступником. Даже если таким образом отец решил избежать позора, молодому оборотню не хотелось умереть в лесу в ближайшую минуту от руки Кирилла. А он умрет — сомнений нет, противник сильнее и опытнее, да и вряд ли Ночь соблаговолит ему помочь.

— Ладно, — Контролер скрестил руки на груди, — хочешь суда Ночи? Значит, получишь. Кир, как представителю отца, тебе придется в поединке доказать обоснованность требуемого наказания.

Булатов коротко кивнул, почти не вслушиваясь в слова — его больше интересовал телефонный разговор Стаса с Владленом, который рассказывал, что Лилина бабушка попала в больницу.

— Андрей, — обратился Хемминг к бледному парню, — чтобы сняли обвинения, ты должен убить своего противника или добиться от него признания поражения. Если же не сможешь, выходит, Ночь поддерживает идею Булатова об изгнании.

— Я знаю правила, — с горечью прошептал младший Горобинский, старательно не глядя на подставившего отца.

Контролер обернулся к Градовой, лицо которой выражало непередаваемую муку и сострадание.

— Маргарита, благодарю за отлично выполненную работу. Вы вольны возвращаться на базу.

Обрадованная, что ей не придется смотреть на бойню, девушка попрощалась и поспешила прочь с поляны.

— Кир, Андрей, в центр. Остальным расширить круг, — приказал седовласый.

Булатов обнажился за несколько секунд. Горобинский снимал одежду медленно, оттягивая неизбежное, и когда он начал стягивать веселенькой расцветки брифы, его отец откашлялся и заявил:

— Довольно, Андрей, одевайся обратно. Надеюсь, ты надолго запомнишь этот момент.

Парень застыл, недоумевая. Впрочем, как и все остальные.

— В чем дело, Захарий? Суд Ночи отменить или перенести нельзя.

— Я и не собирался, Натан. Просто я решил заменить мальчишку.

Хемминг усмехнулся.

— Не имеешь права.

— Имею. — Старший Горобинский торжествовал. — Обвиняемого в поединке может заменить его Вожак. Андрей, как ни крути, мой подчиненный, а потом уж сын.

Кир стиснул зубы. Он рассчитывал быстренько навалять молодому веру и мчаться домой. С Захарием результат поединка непредсказуем. Хотя в одном можно смело поклясться: лидер восточных его щадить не собирается и будет драться до абсолютной победы — смерти обвинителя.

— Что ж, закон есть закон. — На скулах Хемминга заиграли желваки — то, куда свернули переговоры, его явно не устраивало. — Кир, Захарий, — в круг!