Ардмир Мари - Мисс Питт, или Ваша личная заноза

«А вид словно бы лягушку проглотила», — прокомментировал он, и я с трудом удержалась от ответа, обличенного в физическую форму.

Потешается сволочь! Погодите босс, зачтемся. И то ли мой взгляд его напугал, то ли сам Вайзер решил поостеречься, но шипеть на вампирском он перестал и всю первую половину дня вел себя как обычно — тихо. Правда, стоило мне войти в мастерскую на мансардном этаже и напомнить о допросе лжемайора, как босс на родном языке возмутился: «И сдался ей этот голубой», а затем искренне заверил, что через пять минут освободится.

— Знаете, Альхар Эбенитович, я тут подумала и решила, что сама могу съездить в участок…

— Нет! — ответил твердо вампир и уже через был готов.

А еще через полчаса, две пробки из-за водных потоков, спустившихся с гор на улицы столицы, мы, наконец-то, оказались в управлении общественного правопорядка. Что примечательно в том самом участке, где до сих пор содержался Сэмюэль Кроткий, и куда сестра Ипполита приходила его навестить. Их дело до суда так и не дошло, однако, как я узнала из переписки босса и его личного адвоката, скромный совратитель и его воинственная жертва не скоро придут к согласию по всем пунктам договора.

В сером холле двухэтажного здания участка нас встретила группа агентов в серых плащах и их не менее серый предводитель. Мистер Неко был сер не только костюмом, но и лицом. Мне он не обрадовался, поздоровался сквозь зубы и увел босса в сторону, дабы поговорить по душам.

— Зачем здесь мисс Питт?

— Для освидетельствования. — Вайзер, уверенным плавным движением снял с себя перчатки и плащ, порывисто передал их одному из спецов и с пущим вниманием обратился к собеседнику. — А вас что-то смущает?

— Но она потерпевшая!

— Именно.

— Альхар Эбенитович, — Неко переступил с ноги на ногу и дал своим команду разойтись, затем едва слышно напомнил: — Неужели вы забыли, на ней был приворот пиявки.

— Да неужели? — издевательски протянул босс.

— Да. Мы это выяснили у подельников болотника. А теперь представьте, какими будут последствия их встречи сейчас, когда яд вошел в полную силу?!

— Чьей встречи?

— Мисс Питт и этого… Сэдвальга, как он себя называет!

— Ваши опасения необоснованны. После обозначенного вами события она виделась с болотником еще как минимум дважды, — и на вампирском шипящем добавил: — «А как подтверждают мои охранки свыше семи раз».

Оппаньки. Семь раз? А я и не знала…

Вайзер бросил взгляд на встревожено застывшую меня, кашлянул и продолжил:

— И что-то я не помню, чтобы она недостойно себя вела или подвергала окружающих опасности.

— Н-да? — Агент недовольно прищурился. — Тогда чем вы объясните ее невозмутимость?

— Повышенной дозой адреналина, которую вы ей обеспечили своим бездействием. — Вампир сама невозмутимость, подвинул агента в сторону и повел меня вглубь здания. Затем с этим же непрошибаемо спокойным видом завел в маленькую комнату, помог раздеться и усадил меня в кресло перед широким зеркалом. Непрозрачное оно постепенно потеряло четкость нашего отражения, сквозь которое проступили очертания другой комнатушки, такой же серой, тесной и удручающей. Узкий стол, два стула, у двери с решеткой два агента стоят как по струнке. И тут и там тихо, поэтому я отчетливо слышу, как напряженно потирает руки босс. Он не ушел, стоит за моим креслом и внимательно смотрит сквозь «зеркало». Нервно цыкает, когда по ту сторону стекла вдруг появляется первое движение, и решительно выходит со словами:

— Мисс Питт, сидите здесь, я сейчас вернусь.

А в допросную уже явились болотник в кандалах, мистер Неко и еще двое мужчин в серых костюмах.

— Садитесь, — командует спец агент и указывает задержанному на дальний стул, сам устраивается напротив. У него в руках тонкая папка, а в ней всего лишь два листа. Один, судя по размаху и наклону букв, исписан Вайзером, второй пуст, но его венчает красивое заглавие «Признание».

Припомнила, как брат практику в таком же управлении проходил, дела не вел, но материалы к ним собирал и много чего рассказывал. И получается, что эти два листа и есть все заведенное на болотника дело! И точно, вон на папке серийный номер набит и адрес участка несмываемыми чернилами выведен. Я скептически посмотрела на спец агента, затем на лжемайора изрядно избитого, но довольного собой и ситуацией в челом. И поняла, что никаких обвинений ему не предъявят, папка-то фактически пуста. А где улики, где свидетельские показания, где протокол задержания, результаты судмедэкспертов? Где все?

Святые боги! Да эта пиявка болотная, может заявить, что он о похищениях знать не знает!

И не успела я испугаться этой мысли, как бывший стобалльный запальчиво обратился к Неко:

— Вы не имеете права меня здесь держать! Я Сэдвальг Ретивый верноподданный империи задержан вами против своей воли и как потерпевший требую адвоката.

— Для потерпевшего вы слишком много натворили, — заметил агент.

— Это все от отчаяния!

— Вы отравили охрану мисс Питт, а саму девушку одурманили и похитили, о каком отчаянии идет речь?

— О неизбежном, — чуть ли не всхлипнул паяц. — Я всего лишь обманутый влюбленный.

И эта гадость мерзопакостная начала рассказывать, при каких обстоятельствах он меня впервые встретил, как полгода взглядом провожал, а затем познакомиться решил. Это случилось в ветреный день, я налетела на несчастного, отдавила ему ногу, но мучения его были вознаграждены, Сэдвальг узнал мое имя. К следующей встрече он готовился куда тщательнее и даже смог вымолвить пару-тройку слов, а именно, пригласить меня на ужин и узнать, какие цветы мной любимы. От ужина я отказалась, сорт цветов назвала, но адреса не дала… коза! Оговорился и поспешил исправиться. И получилось, что это не я скотина рогатая, а мой босс. Он по всему городу меня гонял, за покупками и заказами, а болотник, влюбленный бедалага, следом бегал и ноги натирал.

— Зачем вы за ней следили? — уточнил Неко и покосился на агентов, что фиксировали диалог. Первый вносил на бумагу каждое слово, прозвучавшее в допросной, второй — отражал в маг-пластине правдивость вышесказанного. И так как пластина красным до сих пор не загорелась, значит все сущая правда.

— Чтобы отправить ей цветы, — с несчастным видом признался болотник. И с ненавистью в каждом слове Сэдвальг выдавил из себя: — Тогда я еще не знал, что у нее ночует вампир.

— И когда узнали?

— Когда кровосос скормил маргаритки своему коню!

— И как вы об этом узнали? — допытывается Неко, барабаня пальцами по столешнице.

— Я… — замялся болотник и, кажется, даже покраснел. Прекрасно сыграл прощелыга, даже я прониклась печальной судьбой безответно влюбленного.