Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или Смертельная оказия

— Ну, знаешь ли! — я постаралась выкрутиться, но, не добившись результата, лишь злобно прошипела: — Холоднокровным и хвостатым ты меня тоже больше устраивал!

— Договорились, — шепнул Дао-дво, и в следующее мгновение я оказалась в захвате широких колец стального змея, ласково улыбающегося мне во всю свою пасть. — Тепер-ррь усне-еш-ш-ш-шь?

— А…

— Вот видишь, — тихий хмык, — все познается в сравнении. — На моей талии вновь оказалась мужская рука, шею овеяло теплым дыханием. — Спи.

10

Нужно было послушаться Равэсса и скормить ей три конфеты, или внять словам Бруга и, скормив пять конфет, скрутить девчонку сетью некроманта. Уж страдальцу оборотню на примере с Олли Крэббас достоверно известно, что следует делать с девицами временно пребывающими не в себе. Но нет! Гер, как заботливый опекающий, пожалел Сумеречную и ее психику, а в итоге не выспался. Знал бы, что ее без перчаток потянет на исследовательские подвиги, ни за что бы, никогда бы… Хотя, что греха таить, когда она скрываясь одеялом начала выплетать простенькое проклятье сна, многоликий мог догадаться, что к чему, и позволить себя усыпить. Но выработанный за годы учебы инстинкт, не дал расслабиться. Метаморф легко расплел накинутую сеть и приготовился к бою, а ощутил… Да маленькие чуть дрожащие пальчики, прикоснувшиеся к его лицу стали неожиданностью, а чуть позже и наваждением.

Девчонка, не боясь навредить своим даром, робко и очень бережно оглаживала каждую черточку лица. Начала со щек, но куда больше ее привлекали его губы, даже дыхание затаила и, словно бы устыдившись своего интереса, тут же переключилась на брови и лоб, затем на глаза и уши. Искренне удивилась длине его ресниц и вздохнула, явно рассматривая его нос. Иначе с чего бы ему тут же захотелось чихнуть?

Это была пытка. И разведчик подвергался ей с изощренным чувством удовлетворения, а может и самодовольства. Им любовались! В жизни многоликого не раз и не два случались подобные мгновения, когда разомлевшая от любви красотка, прильнув к задремавшему Дао-дво, начинала прикасаться к его лицу. И неизменно все они смотрели с легкой гордостью в глазах, ведь такого индивида отхватили: лучший в потоке, лучший на курсе, лучший из взвода или первый равный, как говорила Амидд. С Сумерькой же все иначе, он был просто собой, избитым, уставшим, опустошенным, временно не способным к регенерации. И дорвавшаяся до тела девчонка, задерживая дыхание, медленно исследовала его, а он с замирающим сердцем на собственной шкуре испытывал развитие ее интереса. В голове то и дело крутилось: Поцелует! Нет. Пощупает… Оценит достоинство? Нет? Что, и даже упругость хвостовой области не проверит? Но тоже нет.

Девчонке куда больше нравилась щетина на его щеках, огрубевшая кожа на подбородке, волосы: короткий ежик на затылке и кудрявая поросль груди. Она прощупала его пресс, ткнула пальчиком в бедро и улыбнулась.

— Да, не зря девчонки с ума по нему сходили. Достойный экземпляр.

Достойный чего? И почему экземпляр, если он метаморф? Пусть и не из старшей ветви рода Дао-дво, но и не безродный. И наплевав на конспирацию, он уже хотел пресечь ее последующие рассуждения вслух, но девчонка сама замолчала, вздохнув:

— Достойный, хоть и упрямая сволочь.

Повернулась на бок, спиной к многоликому, подставила ладошку под щеку и затихла.

Да, он впервые пожалел о своей выдержке и умении ждать, а ведь как было бы здорово поймать ее на моменте разглядывания, подмигнуть и ввести в полное смущение.

Но он сдержался и теперь… теперь… Теперь он может под видом сонного творить все что угодно! Сказано сделано. Одна рука крепче перехватила Сумерьку поперек, вторая медленно, но неотвратимо потянулась к груди. Некромантка заворочалась, почти легла на живот. Но разве это преграда для настойчивого?

Меняем тактику.

— Хм… — довольный выдох удержать не удалось. Пусть и не пышный пятый, зато и не нулевой. Между первым и вторым, дал он профессиональную оценку, отметив про себя, что размер ее близится ко второму.

— Вот… что и требовалось доказать! — раздалось ворчливое от Сумерьки. — Нет, чтоб просто обнять, обязательно облапать тянется даже в бессознательном состоянии.

Он фыркнул про себя, но руку пусть и медленно, разжал, одергивать ее сразу было бы глупо, а потому он еще и погладил недотрогу, прежде чем от нее отвернуться.

— Другое дело, — долетело сонное.

Чуть позже послышалось сопение, еще через час невнятное ворчание на рыжего, перемежающееся восклицаниями: коротким "пшел вон!", протяжным "ме-е-тамоф" вместо метаморф и неожиданно громким "гад!". Ближе к рассвету она грозным возмущением "убери руки!" разбудила саму себя. Поднялась на локтях, осоловело посмотрела на хмурого Дао-дво и сообщила со зевком, что он очень даже… сволочь.

Опровержения или согласия по этому вопросу смертьнесущая оказия не дождалась, уснула, переместившись с подушки на его плечо.

А теперь она смотрит невинным серым взглядом и интересуется, не повредил ли он плечо, которое так тщательно растирает.

— Нет.

— А почему рычишь? — девчонка уже давно была готова к выходу из комнаты, получила новую одежду и перчатки и теперь крутилась возле зеркала, не зная как лучше спрятать волосы под платок. — Гер?

— Не выспался! — рыкнул. И ее глаза увеличиваются вдвое.

— В смысле — не выспался? То есть ты не спал. Когда? Долго? — краска смущения заливает ее лицо, движения становятся нервными. В итоге она роняет платок и резко оборачивается, чтобы, глядя в глаза, спросить с недоверием и ужасом: — Ты всю ночь бодрствовал?

Таррах! Вот и первый прокол. Он совсем забыл, что волей Сумерьки должен был спать беспробудным сном до самого завтрака, а то и позже. И что говорить? Врать не хотелось, признаваться тем более.

— Меня на рассвете развя… — опять чуть не выдал себя знанием о плетении сна и быстро исправился, — разбудила кука.

До сих пор беззаботно сидящая на его плече тварька тут же вскинулась:

— Кто? Й-я?! — но перехватив взгляд многоликого, внимательно рассматривающего ее уши, согласилась: — А дя… Дя, дя-дя было дело.

— Какое?

— А подрь-рядил он меня за Аквиусом Авуром наблюдать. Сам спать пошел… — это прозвучало обвинительно, — а мень-ня работать.

— И что случилось? — спросила Сумерька.

— Что? — не поняла нежить.

— Зачем ты Гера разбудила?

— А так чтобы сообщить, что сегоднь-ня вам придетсь-ся туго. Вампир новых нетопырей выписал.

— И старых удалил? — онемение наконец-то прошло, Гер удовлетворенно повел плечами, чуток потревожив сидящую на одном из них нежить.