Владимир Ильин - Напряжение

— Как наши дела? — Обратился я к мужчине, торопливо присевшему на кровать.

— Отлично, — преувеличенно бодро ответили мне. — Я чувствую прогресс!

— Мистер Заяц может быть вами доволен? — Указал я глазами на игрушку, бдительно рассматривающую комнату из‑за угла всегда открытыми, черными глазами.

— Абсолютно! — Истово закивал он. — Мистер Заяц может мной гордиться! Я готов вступить в общество новым, полноценным, здоровым человеком!

— Давайте посмотрим на браслет, — предложил я вместе с вежливым жестом и с довольством отметил полную полоску заряда на военном образце браслета — маяка.

Хорошая штука — бьет током, когда цель удаляется от места привязки или пытается его снять. На меня, понятное дело, не действует, но уже помогла вылечить четырех сложных пациентов.

— Вы молодец, мистер Сидоров! — Вдохновляюще похлопал я его по ладони. — Я и мистер Заяц гордимся вами!

— Вы хотите сказать… Я… вылечился? — Не веря, но с искренней надеждой произнес он, даже всплакнув от радости.

— Смею полагать — да, мистер Сидоров. Сегодня вы сможете вернуться домой, в семью.

— Спасибо, господин! Спасибо, господин заяц! — Сполз он с кровати, пытаясь поймать мою руку, чтобы поцеловать.

— Не стоит, это ведь наша работа. Будьте мужчиной, мистер Сидоров, возьмите себя в руки.

Все‑таки, вид рыдающего здоровенного мужика — совсем дикое зрелище. Особенно если вспомнить, как он хорохорился, когда его силой устроили сюда уставшие от запоев родственники.

— Но не забывайте, мистер Сидоров, — строгим голосом одернул я его. — Хоть одна капля — и мистер Заяц придет за вами.

— Никогда! Ни за что!! — Помещение сотряс искренний крик.

— Тише — тише, не надо беспокоится. Вставайте и собирайтесь, я вызову вам такси.

Когда за оградой предупредительно бибикнули, а мужчина уже стоял готовый сорваться в город, пришла пора прощального жеста.

— Разрешите вашу руку, мистер Сидоров.

Находясь в некой рассеянности, он бездумно дал мне ладонь, позабыв, что обычно происходит в таких случаях.

— Небольшое напоминание, — сухо улыбнулся я и потянул браслет с тела.

— Нет, не надо! — Успел он произнести за секунду до того, как тело свело судорогой от удара браслета, а из уголка рта запенилась слюна.

— Все — все, — успокаивающе потрепал я его за плечо, помог приподняться и довел, подпирая, до двери такси.

— Скоро очнется, скажет адрес. Довезешь в целости, твой номер я запомнил, — сунул я водителю половину сотни в окошко.

— Сделаем, шеф, — дежурно отозвался таксист, равнодушно глядя, как я усаживаю пассажира на заднее сидение и цепляю ремнем безопасности.

— Удачи, — хлопнул я по крыше машины, тут же отъехавшей в сторону города.

Еще одно дело завершено.

Стоило исчезнуть из виду машине, а вместе с ней и звуку мотора, как сразу стал слышен неприятный звук браслета, недовольного отсутствию жертвы и удалением от территории. Пришлось цеплять его на руку и быстрым шагом возвращаться в комнату — чтобы без лишних взглядов намотать на мизинчик пару десятков витков медной проволоки, коснуться подушечкой пальца нестандартного разъем под батареей и подать к коже немного своей силы. Половина часа — и индикатор вновь засветился зеленым. Утром нянечка вновь убедится, что никто не предпринимал попыток к снятию браслета и уж тем более не думал сбегать.

Первого клиента на 'излечение' привел ко мне дядя Сергей — что‑то у него не сложилось со страхованием, вот он и решил заработать на 'комнате с домовым', устроив сторожем слегка помятого мужчину. Дядя Андрей выглядел совсем не злым, где‑то даже похожим на учителя сединой волос и сеткой морщинок возле умных глаз. Неплохой, в общем‑то, человек — строил дома, но по работе был вынужден частенько напиваться. А там и сам стал закладывать, да так, что это стало серьезной проблемой для семьи и дела. Я к нему с расспросами не лез — он сам все рассказал, смущенно выкладывая два кусочка сахара на блюдце и укладывая его в угол комнаты. Потом разговорились, конечно, а там и до цены дошло.

Узнав, сколько стоит 'визит к домовому', я прозрачно намекнул дяде Сергею при следующем визите, что домовой теперь принимает только сотенные купюры, а сахар он может оставить себе. Дядя Сергей изобразил непонимание. Домовой за неделю не пришел ни разу.

Кажется, дядю Сергея сильно побили и заставили вернуть все средства, да еще накинув за мошенничество — во всяком случае, именно это дядя Андрей кричал в трубку своим помощникам. Чувствовал он себя очень неважно. В общем, его я больше не видел.

Второго клиента 'к домовому' устроил уже самостоятельно, через интернет. Вышло не сильно хорошо, мне даже пару раз попало 'за домового', да еще пациент умудрился уворовать духи у нянечки и все их выпить. Бесплотный дух оказался не великим препятствием для этого — меня ведь рядом не было. Да еще 'больной' не собирался выполнять обязанности сторожа — во всяком случае, первую неделю. Потом вера в домового окрепла достаточно. Но я все равно был недоволен. Тогда вместо домового и появился Мистер Заяц.

Отнятую игрушку я нашел на заднем дворе здания, разорванной и смятой. Я не знаю, зачем так надо было поступать с моим другом, которой никому никогда не сделал ничего плохого. Я забрал все кусочки и аккуратно все сшил обратно — как умел. А умел я плохо, поэтому вместо некогда красивого и умного зайца теперь было чудовище с грубыми швами и истершейся краской на глазе. Вместо изящного пиджачка — нескладный кусок ткани, оплывший после стирки и глажки, с небольшими пятнышками там, где попали мои слезы. Выстирывать их я не стал, испугавшись, что испорчу все еще сильнее.

Первый клиент страшно испугался зайца, посчитав его домовым. Второго клиента я разубеждать уже не стал. Так и появился в углу комнаты никогда не спящий монстр, которого все боялись за внешний вид, не зная, что на самом деле нет существа добрее его. Он ведь продолжал петь ту песенку даже после всего, что с ним сделали.

Третий пациент попытался сбежать, но застрял в щели под забором — я нашел его по истошному крику о помощи. Так‑то он мог бы и пролезть, но нарушителем заинтересовалась Лайка, воспринявшая рывки и дрыганье ногами за приглашение поиграть.

Зато с четвертым клиентом уже все было доведено до идеала. Мне платили деньги, отдавали зарплату сторожа, сразу же писали заявление на увольнение с открытой датой (клиент номер два очень хотел остаться, еле выставил), а руку пациента сразу же украшал мой браслет. Еще раз вытаскивать чье‑то тело из‑под забора не было никакого желания. Собственный сторож оказался невероятно удобен, когда потребовалось переправлять во внешний мир целые коробки и ящики с продукцией. Вся ночь, до самого утра, была полностью под моим контролем.